— Но мой дом, если вы ничего не сделаете, как я буду… — продолжает она. Мужчины повторяют свое предупреждение о том, что доложат о ней.

После того, как они уходят, я поворачиваюсь к Каэде.

— Что это было?

— Разве это не очевидно? — отвечает Каэде с сарказмом в голосе, выводя нас обратно на улицу.

Мы молчим. Наконец Каэде говорит:

— Рабочему классу везде достается, верно? Я думаю так: Колонии лучше Республики в каком-то смысле. Но хочешь верь или нет, верно и обратное. Не существует этой глупой утопии ,о которой ты мечтаешь, Дэй. Ее не существует. Раньше мне не было смысла говорить тебе это. Ты должен был увидеть все своими глазами.

Мы идем обратно в сторону больницы. Еще двое солдат пробегают мимо нас, но никто не обращает на нас внимание. Миллион мыслей кружат у меня в голове. Должно быть мой отец никогда не был в Колониях, а если и был, то видел лишь то, что лежит на поверхности, как и мы с Джун, впервые попав сюда.

— Ты доверяешь Андэну? — спрашиваю я через какое-то время. — Заслуживает ли он, чтобы его спасали? Стоит ли Республика того, чтобы спасать ее?

Каэде несколько раз поворачивает по дороге. Наконец она останавливается перед небольшим магазином, на витрине которого стоят небольшие экраны, и каждый показывает разные программы. Каэде проходит дальше в узкую улочку около магазина, где темнота ночи скрывает нас от чужих глаз. Она, молча, указывает на мониторы. Я вспоминаю, как мы проходили мимо похожего магазина, когда шли в город.

— Колонии всегда показывают новости, стянутые из эфиров Республики, — говорит она. — У них даже есть отдельный канал для этого. Сейчас на нем то и дело крутят новость о сорвавшейся попытке убийства.

Я замечаю заголовок в верхней части монитора. Сначала я стою молча, уставившись в экран, витая в своих мыслях о Патриотах, но мгновение спустя я понимаю, что они транслируют не о битвы на фронте или местные новости, а новости об Электоре Республики. Инстинктивно я чувствую неприязнь, смотря на Андэна на экране. Я успокаиваюсь, заставляя себя вслушаться в суть новостей, интересно будет ли разница в том, как Колонии преподнесут те же самые события.

Внизу появляется бегущая строка, вторящая словам Андэна. Я читаю их, не веря своим глазам.

ЭЛЕКТОР ОСВОБОЖДАЕТ МЛАДШЕГО БРАТА НЕБЕЗЫЗВЕСТНОГО МЯТЕЖНИКА «ДЭЯ»; ЗАВТРА ОН ОБРАТИТЬСЯ К ЖИТЕЛЯМ С КЭПИТОЛ ТАУЭР.

— На сегодняшний день, — говорит Электор на записи, — Иден Батаар Уинг официально освобождается от военной службы и в качестве благодарности за его вклад, также он освобождается от Испытаний. Все остальные, отправленные на фронт также освобождены и благополучно вернулись к своим семьям.

Я с силой тру глаза и читаю сообщение еще раз.

Это правда. Электор освободил Идена.

Внезапно я перестаю чувствовать холодный воздух вокруг. Я больше ничего не чувствую. В ногах слабость. Дыхание сливается с биением сердца. Это не может быть правдой, скорей всего Электор объявил об этом публично, чтобы заманить меня обратно в Республику к нему на службу. Он пытается обмануть меня и выставить себя в лучшем свете. Он бы ни за что не отпустил Идена — и остальных, мальчика, которого я видел в поезде — по собственному желанию. Ни за что.

Но так ли это? Даже после всего, что Джун рассказала мне, даже после того, что сказала Каэде? Даже теперь я все еще не доверяю Андэну? Что со мной не так?

Затем на экране появляется видеозапись: Идена сопровождают из здания суда, наручников на нем нет и одет он в одежду, в которую обычно одевают детей высшего класса.

Его белокурые волосы аккуратно причесаны. Он оглядывают улицу невидящим взглядом, но продолжает улыбаться. Я засовываю руки поглубже в сугроб, чтобы прийти в себя. Иден выглядит здоровым, должно быть о нем хорошо заботятся. Когда была сделана запись?

Запись Андэна наконец заканчивается и появляются кадры проваленной попытки убийства и сражений на фронте. Но заголовки отличаются от тех, что я видел в Республике.

НЕУДАЧНАЯ ПОПЫТКА ПОКУШЕНИЯ НА НОВОГО ЭЛЕКТОРА, ПОСЛЕДНИЕ ВОЛНЕНИЯ В РЕСПУБЛИКЕ.

Заголовок обведен небольшой линией, на конце которой также есть надпись, ВЫХОД В ЭФИР БЛАГОДАРЯ КОМПАНИИ ЭВЕРГРИН. И уже знакомый круглый символ рядом с ней.

— Сделай собственные выводы об Андэне, — бормочет Каэде. Она останавливается, вытирая растаившие снежинки с ресниц.

Я был неправ. Понимание этого тяжелым грузом давит изнутри, чувство вины за то, что так обозлился на Джун, когда она пыталась объяснить мне все в подземном убежище. Те ужасные вещи, что я ей наговорил. Я думаю о странных смущающих рекламных роликах, которые я увидел здесь, о полуразрушенных жилых кварталах бедняков, о чувстве разочарование из-за того, что Колонии оказались не тем спасительным маяком, о котором мечтал мой отец. Его мечты о сверкающих небоскребах и лучшей жизни были обманом.

Я вспоминаю свои мечты о том, чтобы я сделал, когда все это закончится.... побег в Колонии с Джун, Тессой, Иденом... начать новую жизнь, оставив Республику позади. Возможно, я хотел убежать не в то место и не от тех вещей. Я вспоминаю каждую стычку с солдатами. Ненависть к Андэну и всем, кто вырос в богатстве. Затем я представляю в голове трущобы, где я вырос. Я презираю Республику, не так ли? Я хочу увидеть ее разрушение, да? Но только теперь я понимаю разницу — я презираю законы Республики, но люблю саму Республику. Я люблю ее людей. Я делаю это не только ради Электора; я делаю это ради них.

— Громкоговорители на Кэпиол Тауэр все еще соединены с Информщитами? — спрашиваю я Каэде.

— Насколько я знаю, да, — отвечает она. — Из-за всего произошедшего за последние сорок восемь часов никто и не заметил изменений в схемах.

Я смотрю на крыши, где неподвижно стоят истребители.

— Ты действительно такой хороший пилот как говоришь? — спрашиваю я.

Каэде пожимает плечами и ухмыляется.

— Еще лучше.

Медленно в моей голове созревает план.

Еще одна пара солдат пробегают мимо. На этот раз я чувствую неприятное предчувствие где-то внутри себя. Эти солдаты, как и предыдущие также свернули на аллею, с которой мы пришли. Я убеждаюсь, что больше никто не приближается и бегу в темноту улицы. Нет, нет. Только не сейчас.

Каэде следует по пятам.

— Что случилось? — спрашивает она. — Ты выглядишь так, будто увидел привидение.

Я оставил ее одну уязвимой в месте, которое, думал, станет нашим убежищем. Я оставил ее на съедение волкам. И если с ней что-нибудь случится из-за меня.... я ускоряю бег.

— Я думаю, они направляются в больницу, — отвечаю я. — За Джун.

Джун

Я ПРОСЫПАЮСЬ, ПОДНИМАЮ ГОЛОВУ, оглядываясь вокруг. Видение Метиаса исчезло. Я в больничной палате, но Дэя нигде не видно. Сейчас середина ночи. Разве его не было здесь раньше? Я смутно помню, как Дэй сидел у моей кровати, как выходил на балкон под звуки восторженной толпы. Но сейчас его нет. Куда он ушел?

Голова все еще кружится, поэтому я не сразу понимаю, что разбудило меня. Кроме меня в комнате еще полдюжины солдат Колоний. Высокая женщина с длинными красными волосами наставляет на меня пистолет.

— Это она? — спрашивает она, не сводя оружия.

Мужчина солдат кивает в ответ.

— Да. Не думал, что Дэй скрывает солдата Республики. Эта девушка никто иная как Джун Ипарис. Самая известная сверходаренная девушка в Республике. ДесКон Корп будут счастливы. Эта пленница будет стоить очень много денег. — Он холодно улыбается мне. — А теперь, моя дорогая. Скажи мне, куда ушел Дэй.

Прошло шестнадцать минут. Солдаты связали мне руки за спиной. Во рту у меня кляп. Трое из них стоят у входа в палату, а остальные охраняют балкон. Я тяжело вдыхаю. Хотя лихорадка и прошла и тело больше не ломит, голова все еще кружится. (Куда пошел Дэй?)

Один из солдат подносит руку к уху.

— Да, — говорит он. Пауза, а затем он продолжает говорить. — Мы переведем ее в камеру. ДесКон выбьет из нее информацию. Как только поймаем Дэя, отправим его на допрос. — Один из солдат придерживает дверь сапогом, чтобы она не закрывалась. Думаю, они ждут каталку, чтобы перевести меня. А это значит, что у меня есть две-три минуты, чтобы выбраться отсюда.