— Нет, — усмехнулась Марианна, смотря на меня. — Мне сложно это объяснить, но два самых популярных и знаменитых человека в школе вместе… это пошло. Мы с Эрденко во многом были похожи…
— Ясно, вы дружили?
— Общались, — подумав, ответила она. — Дружбой это сложно назвать… приятели скорее. Мы достаточно хорошо друг друга понимали. Да и общий социальный статус сближал. Была пара моментов, когда он мне помог, без последствий для меня, так что — да, в некотором роде, насколько это вообще возможно у нас, я ему доверяла чуть больше чем всем остальным. Пусть не полностью, но предугадать его действия я могла, да и конечные цели почти всегда видела.
Я замолчала, переваривая полученную информацию.
— Ирин, ты влюбилась в него? — тихо спросила Марианна.
Я подняла взгляд на подругу.
— Не знаю, — ответила я и с поразившей меня саму ясностью поняла, что это правда. — Две недели назад была уверена, что люблю. А сейчас…
— Ирин, ты его не знаешь, — отрезала подруга несколько жестче, чем ожидалось. — Не путай влюбленность с любовью. Он… я знаю, чем он тебя покорил, но ты можешь сказать, за что ты его любишь?
— Любят не за что-то, а вопреки чему-то, — отстраненно произнесла я.
— Нет, — категорично заявила Марианна, и я немного удивленно посмотрела на подругу. — Сначала приходит влюбленность, абсолютно ни на чем не основанная. А уж потом в процессе общения выявляются недостатки, и тогда два пути: либо ты продолжаешь любить, либо… это было лишь мимолетное увлечение. Страсть, влечение, желание, что угодно, но только не любовь. И теперь ответь сама себе: за что ты его полюбила?!
Я задумалась. Хорошо так задумалась. От натуги казалось, все шестеренки в голове заскрипят и повылетают к черту.
Ник… ну, первое, я запала на его внешность — тут даже и говорить не о чем. А второе… он удивил меня, когда после моих оскорблений помог с Толоком. И вместе с удивлением пришли симпатия и благодарность. С Ником было приятно общаться, правда только тогда, когда он не подшучивает и не язвит.
Так…ввязался в драку фактически из-за меня. Помог… Эм… что-то еще…
Черт! Похоже Марианна права — это просто влюбленность…
Все, что между нами происходило, легко можно отнести к симпатии, но никак не к любви. А поцелуй… Наверное, Ник сказал тогда правду, он действительно был на нервах, да и я тоже… В какой-то мере можно быть ему благодарной, не стал мучить и обманывать, а сказал прямо. Да, было неприятно такое услышать, когда я в своих мечтах чуть ли не до свадьбы дошла. Но, если в дальнейшем ничего не светит, то правильнее всего разрушить фантазию в своей голове сейчас, чем реальные события потом.
А если бы Ник промолчал… я бы подумала, что мной банально воспользовались… что я вроде его бесчисленных игрушек, с которыми можно делать все, что ему захочется. Или… он бы продолжил за мной ухаживать и так далее, но все равно когда-нибудь настал бы печальный конец. И тогда неделя слез показалась бы мне просто мелочью.
Да и вообще о чем я думаю? Мы кардинально разные, и в этом я еще раз убедилась буквально пару минут назад, слушая Марианну. Никакого будущего нам с Ником не светило и не темнило. Не стоит себя обманывать. Он уедет, а я останусь.
Увы. Но в любовь на расстоянии мне верилось с трудом, а точнее вообще не верилось. Да и мир, в котором он живет… Я к Марианне-то боюсь в гости приходить, а с ним пришлось бы куда-нибудь выходить… Становиться посмешищем для того высокого общества, которое его окружает, мне бы не хотелось. Естественно, я могу вести себя согласно всем правилам этикета, но надолго меня явно не хватит. Да и притворяться я не умею. Лгать — возможно, но строить из себя кого-то другого — нет.
— Знаешь, если бы это был кто-то другой, — осторожно начала подруга, смотря на меня, — то я бы сказала: переспи с ним и все пройдет…
— А мне почему нельзя такое сказать? — полюбопытствовала я.
— Потому что мне кажется, это не твой вариант, — иронично хмыкнула подруга.
Очередное обдумывание навело на мысль: она опять права!
— Я не люблю его, — вынесла я вердикт. — Но он мне нравится… очень сильно нравится. Возможно, влюбиться пока не с чего, но и были моменты, которые… заставили меня обратить на него внимание. И, да, ты права, я сначала запала на…
— Внешность, — криво улыбнулась подруга.
— Ага, — грустно признала я сей факт.
По всем показателям получалось, что я беспросветно-неисправимая ветреная личность.
— Не ты первая попалась на красивую обертку! — Вот так немилосердно меня опустили на уровень ватерлинии. — Его обманчивая внешность почти всех вводит в заблуждение. А уж если ему что-то надо, то тут и природное обаяние подключается. И никто не задумывается, что если он обратил внимание, то не потому, что ему человек нравится, а потому что ему что-то надо. Он очень хорошо знает, как сделать так, чтобы достигнуть намеченной цели, и поверь мне, он не побрезгует самыми низкими средствами, чтобы добиться желаемого.
Мне кажется или она, на ряду с капитальной ненавистью к Нику, все же ему немного завидует?!
Честно признаюсь, как-то не вязался у меня описанный подругой образ Ника Эрденко с тем, что я о нем успела узнать. Ну не может быть человек настолько… многоликим. Парень, которого я знала, был пусть немного заносчивым, но все же добрым и заботливым, но никак не злым и коварным. Я вообще не понимаю, как можно манипулировать людьми? И ни теоретически, ни практически этот процесс представить не могла. Ну, поважничать, кинуть пару оскорблений, но чтобы управлять…
Но и Марианне я верила. Да, в ней говорит обида, злость на него, и явно не с потолка все это взято. Я знаю Марианну и точно могу сказать, на ровном месте эта девушка не будет разводить такую бурную деятельность. Истерики и причитания это скорее по моей части. Марианна отличается большей твердостью и цинизмом. Характер, закаленный высшим обществом, трудно чем-нибудь прошибить. А вот я сейчас начну метаться между подругой, которую люблю, и парнем, который мне нравится. И что-то мне говорит, несмотря на все предупреждения и разговоры, я не смогу просто так от него отвернуться.
— Уже хорошо, что ты поняла, что именно тебя привлекло в нем. — Наверное, мой несчастный вид все-таки пронял подругу, и она решила подсластить горькую пилюлю.
— Спасибо, — хихикнула я. — Я все же не безнадежна. И раз оказалась такой умной, может, расскажешь, что вы не поделили…
Марианна отвернулась, смотря в одну точку.
— Мне надо знать, — осторожно попросила я. — Считай, что это еще одна терапия от моего безумия.
Марианна молчала, а у меня появилось ощущение, что если бы не я, она бы ни за что не согласилась рассказать.
— Два года назад я поступила в Архитектурный Университет со своей лучшей подругой детства. Алёна была славной, очень доброй и мягкой… романтичной. Всегда видела в людях только хорошее. Она была, словно из другого мира… Я поражалась ее кротости и потрясающему умению прощать. Для меня она была сродни чуду. Мы никогда не сорились. Знаешь, Алёнка была похожа на хрупкий цветок. Мне всегда казалось, что наш мир слишком жесток для таких людей, как она, поэтому я как могла оберегала ее. Из-за слабого здоровья Алёна была вынуждена находиться на домашнем обучении, но всегда мечтала пойти учиться в обычную школу. И вот по окончанию школы она как-то сказала, что хотела бы поступить в Университет: учиться со всеми вместе, общаться, дружить. Ее глаза так горели, когда она об этом рассказывала, что… в общем я приложила максимум усилий, чтобы родители разрешили ей. Согласились они не сразу и с условием, что мы будем учиться в одном и том же университете. Я клятвенно их заверила, что все будет замечательно…
Что-то мне уже не нравилась эта история… Я, конечно, и раньше думала, что ничего хорошего мне не будет рассказано, но сейчас появилось стойкое ощущение чего-то мрачного… и грязного.
— Первые полгода прошли замечательно, а потом я стала замечать, что она как-то изменилась, стала более… волевой. Я тогда не придала этому значения. У Алёнки появилось много друзей, и она казалась такой счастливой, что на некоторые вещи я просто решила не обращать внимание.
