— А для чего?

— Выполняю почетную миссию — стерегу твое дыхание, пока ты дрыхнешь.

— А кому раньше принадлежал этот пост? — хихикнула я.

— Не догадываешься? — хитро прищурившись, спросил Марк. — Мы Ника уже четыре дня уговариваем поспать. Еще чуток и он бы в тень превратился!

— Марк, не уходи от темы! Не хочешь говорить об этом, давай, о другом! Ты знал, что Ник мой брат? — прямо спросила я, глядя ему в глаза, и на мгновение мне показалось в его взгляде что-то… словно чувство дежавю.

— Да, — ответил он.

— Откуда?

— У меня есть свои источники, — по-доброму усмехнулся он.

— Какие?

— Будешь много знать — скоро состаришься, — назидательно проговорил парень.

Странно, но именно в этот момент мне показалось, что Марк намного старше меня. Что ему намного больше чем двадцать лет. Он сидел, чуть сгорбившись, пропала легкость и плавность движений, между бровей залегла морщинка. Было ощущение, что друг постоянно о чем-то сосредоточенно думает, и на эти нелегкие думы уходят все его силы.

Да… здорово я своих друзей напугала…

— Ладно, — ворчливо проговорила я, перестав его разглядывать. — Но почему ты мне не рассказал?!

— Потому что это была не моя тайна, — серьезно ответил он. — Тем более, потом я все же выяснил что вы неродные…так что…

Я тяжело вздохнула:

— Да уж… неродные.

— Ты думаешь о том, что будет дальше? — проницательно спросил друг. — Все уладится… Я уверен.

— Надеюсь… Но все равно, Марк Горьев — вы свинья! Скрывать от меня такую информацию! — негодовала я.

— Ирина, когда-нибудь ты поймешь, что по-другому я не имел права поступить. И подумай о том, что если ты была в счастливом неведении, то Ник все время знал и боролся с собой и с тобой заодно, — хмыкнул он. — Правда, не очень удачно, но тут уже не от него все зависело…

— А от кого? — полюбопытствовала я.

— От вас обоих.

— Если бы он рассказал мне раньше… — проворчала я.

— Я думаю, этот вопрос ты должна выяснить у него. Я только могу догадываться. Но…

— Я помню, — кивнула я. — Окольные пути ведут к окольным выводам, которые и рядом с правдой не валялись.

— Верно, — засмеялся друг.

— Ну, все же расскажи, что произошло… — заканючила я.

— Я знаю только общее…День ушел на то, чтобы найти место, где тебя прячут. А дальше… группа захвата, наверное, постаралась. В процессе спасательной операции тебя ранили. Так что, теперь ты — герой, — усмехнулся друг.

— Ясно… Я только одно не могу понять, как они узнали, что я его дочь. Пусть и незаконнорожденная, но все же…

— Не знаю, Ирин, у таких людей много источников информации… и тем более тетя Валя… Возможно, появление столь забытого персонажа истории в окружении твоего отца привлекло ненужное внимание… И, кстати, они сами это сказали?

— Ну да…

— Ты не поняла, — покачал головой Марк. — Когда они сказали, что ты дочь Левана — это звучало как утверждение?

— Эм… — я попыталась воскресить в голове разговор. — Не знаю… он сказал… и так многозначительно замолчал, что я решила не отнекиваться.

— Хм… ну тогда, возможно, они только предполагали такой исход, а ты подтвердила.

— Если они не были уверены, то зачем было меня похищать? — удивилась я. — Вдруг бы я оказалась просто девочкой с улицы и к сильным мира сего не имела никакого касательства.

— В любом случае была выгода… — возразил Горьев. — Ник возле тебя уже полгода крутился, а собрать информацию о ваших отношениях дело нехитрое и много времени не занимает. Тем более, я больше чем уверен, за Ником следили, пусть не явно и не столь пристально, но все же…

— А почему они его не похитили?

— Я так думаю, смысла раньше времени не было себя раскрывать.

— Понятно… Горьев, — я хитро посмотрела на друга. — А откуда ты об этом столько знаешь?

— Просто я очень умный и в отличие от некоторых использую свое серое вещество по назначению. Все! Тема закрыта. Плохих парней поймали, а ты цела-здорова, — подвел итог друг.

— Знаешь, — медленно протянула я. — Там был военный… ну или как там правильно. Он мне так помог… спас, можно сказать. Если бы я еще не сглупила и не вышла…

— А зачем вышла?

— Мне было страшно, — честно ответила я. — Перед этим он убил человека, и останки трупа были буквально в паре метров от меня… Я испугалась, — тихо проговорила я, закрывая глаза и стараясь выгнать из своей головы воспоминания произошедшего, которые расцветали перед моими глазами удивительными подробностями нелицеприятного характера.

— Эй… — позвал меня Марк, наклонился и слегка подул мне на лоб. — Все хорошо.

Я открыла глаза и посмотрела на друга.

— Теперь все будет хорошо…

— Ну, раз ты обещаешь, — слабо улыбнулась я.

Что-то мне резко захотелось спать.

— Ирин, скажи, зачем призналась, что на самом деле ты дочь Левана? — тихо спросил Горьев.

— Потому что есть в этой жизни те, ради которых стоит умереть, — едва шевеля губами, ответила я.

Марк усмехнулся.

— Я запомню, а теперь спи, — шепнул он, и я медленно, но верно провалилась в сон.

Проснулась оттого, что кто-то поправляет на мне одеяло.

— Прости, — сокрушенно проговорил Ник.

— Привет, — улыбнулась я в ответ.

— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой спросил парень.

— Если честно, то замечательно. Прямо удивляюсь.

— Да, врачи тоже в некотором замешательстве, что на тебе все так быстро заживает, — улыбнулся он.

Ник выглядел сегодня не в пример лучше. Ну, по крайне мере, больше не напоминал мне вампира. Синяки под глазами почти пропали, цвет лица стал более человеческим, а не как у зомби. Правда, зомби я никогда не видела, но предполагала, что сине-зеленая расцветка кожи — это их образ. Но, несмотря на явные улучшения в облике, Ник все равно выглядел осунувшимся и с признаками хорошей такой усталости на лице.

Я только собралась ему поведать о своих наблюдениях, как в палату вошел Леван Эрденко.

Сложный, тяжелый разговор с отцом происходил при двух свидетелях: Ника и тети Вали. Обида и злость на этого человека затмевали все разумные доводы. Я не могла принять и понять его. Одно только то, что Ника хотели убить лишь потому, что он по прихоти этого человека занимал место, которое предназначалось не ему, вгоняли меня в состояние крайнего бешенства и желания хорошенько поорать и что-нибудь разбить. Но Левана мои жалкие потуги поругаться не тронули. Он ровным и спокойным голосом отвечал на мои вопросы, рассказывал о маме, и под конец я даже умудрилась утихомириться, но этот жуткий человек опять испортил всю малину, напомнив, что через две недели, в день моего совершеннолетия состоится передача наследства. Чем вызвал у меня бурный протест, но слушать его он не стал.

В дальнейшем мое пребывание в больнице больше ничем таким уж экстраординарным не отличалось. Я ударными темпами шла на поправку. С утра до вечера у меня сидели друзья, развлекая новостями и стараясь отвлечь. Кошмары мне не снились, да и вообще события прошлого воскресенья как-то подозрительно быстро покинули мою голову, потихоньку стираясь из памяти. Да, наверно права тетка — я на редкость рассеянная… И все было хорошо, кроме одного — Ник в эти дни ни разу меня не поцеловал… Ответ на вопрос, который я постоянно задавала себе, обозначился сам собой — между нами все кончено.

Я стояла на лоджии, кутаясь в теплый пуловер. В этот огромный дом, или скорее особняк, окруженный забором, охраной в виде суровых мужиков с автоматами и системой безопасности, я приехала вчера, сразу после того, как меня выписали из больницы. Леван даже и слушать не захотел о моем возращении домой. Тетка его кстати поддержала! Из-за чего я очень на нее обиделась. Пусть Леван и имеет ко мне родственное отношение, но это не дает ему право распоряжаться моей жизнью. Но, похоже, мое мнение тут никого особо не интересовало. А завтра, семнадцатого апреля, свой двадцать первый день рождения я буду праздновать в Швейцарском банке.