Увидев недоумение на лице Фроста, Сент взорвался:

— Ты вообще что-нибудь слышал, когда мы на прошлой неделе говорили об этом человеке? — Он задохнулся от возмущения и сел напротив друга.

— Ну, возможно, я проспал самые нудные части бессвязной лекции Сина. — Фрост закатил глаза.

Наверняка что-то отвлекло его во время их последней встречи. Тот вечер он вообще-то собирался провести с симпатичной блондинкой, которая привлекла его внимание.

— Тогда позволь тебе напомнить, что Холвард — это большие хлопоты для «Нокса». Этот ублюдок считает, что мир азартных игр принадлежит ему, потому что мы не позаботились должным образом о своих интересах.

Дело тут было вот в чем. Шестеро счастливых женатых друзей Фроста предпочитали проводить вечера в компании собственных жен, а не убивать время в «Ноксе». Много лет подряд они каждую ночь играли в азартные игры, скандалили, пьянствовали и до утра шлялись по борделям. Эта прекрасная пора подошла к концу, когда Син встретил Джулиану в саду леди Литтлкот. Фрост, конечно, не винил в этом леди — ну, по крайней мере, не затаил обиду.

— И почему же, интересно мне знать, ты считаешь, что мы не позаботились о своих интересах? — не удержался от вопроса Фрост.

— Ну вот, опять начинается! — пробормотал Сент, потирая лицо.

— То, как Берус управляет «Ноксом», заслуживает всяческих похвал, — сказал Вейн, нахмурив лоб, что обычно свидетельствовало о том, что он говорит всерьез. — Ты оскорбляешь его своими намеками.

— Примите мои извинения, Берус, — сказал Фрост, обращаясь к человеку, молча стоящему у дверей. — Вы всегда безупречно служили «порочным лордам». У меня нет к вам никаких претензий, друг мой.

— Спасибо, милорд, — проговорил Берус слегка срывающимся от избытка чувств голосом. — Служить всем вам для меня истинное удовольствие.

— Да, Фрост, — Син наклонился вперед, яростно сверкая глазами, — всем нам известны твои истинные чувства. Впрочем, ты их и не пытался особенно скрывать.

— Ты ранишь меня в самое сердце, старый друг.

Не первый раз у них с Сином происходила размолвка из-за Джулианы и «Нокса». Он сжал руку в кулак и потер костяшками пальцев ладонь другой руки.

— Когда-нибудь я выскажусь более откровенно.

— Джентльмены, мы пришли сюда не для того, чтобы ссориться, — остановил их Рейн. В его взгляде, обращенном на Фроста, ясно читался призыв уступить. — Наша вина в том, что мы не занялись этой проблемой раньше. Берусу пришлось терпеть угрозы со стороны Холварда, а кроме того, пострадало имущество. Нам нечего предъявить полиции, но я согласен с Сином и Хантером. За этим человеком стоит присматривать.

— Помимо всего прочего, есть еще и женщина, — добавил Хантер.

— Какая женщина? — задал вопрос Дэр, опередив Фроста.

Он откинулся на спинку стула, хотя сейчас с куда большим удовольствием врезал бы Сину, пусть потом и пожалел бы об этом.

— Разве вас не представляли ей на балу у леди Селлер? — Дэр бросил на него озадаченный взгляд.

— Нет. А кто это?

— Я слышал, что она дочь адвоката, — ответил Син.

— Она как-то связана с лордом и леди Тобин. Может быть, какая-то дальняя родственница. Насколько я знаю, ее старшая сестра была помолвлена с Левенторпом, — сказал Сент.

«Порочные лорды» после этих слов повели себя как отпетые сплетники.

— А откуда тебе это известно? — спросил Фрост, которому на самом деле было абсолютно все равно, как Сент это узнал.

— Балы. Терпеливый человек на балу может почерпнуть массу ценной информации, — растолковал ему Син.

— Ну, я нетерпеливый человек. — Фрост улыбнулся, подняв руки в знак того, что сдается.

Син покачал головой.

— Высший свет не обошел своим вниманием факт растущей преступности в районе Кинг-стрит. Все чаще высказывается озабоченность по поводу царящего там насилия, и многие обвиняют в этом местные таверны, бордели и игорные дома. Эта дама по фамилии Кэвел кричит то там, то здесь, что подобные заведения способствуют росту преступности. Несколько раз она упоминала «Нокс». — Сент сделал паузу, чтобы все переварили услышанное, и резюмировал: — К сожалению, к ней начинают прислушиваться.

— Кэвел… — Фрост будто пробовал это слово на вкус. Где же он мог слышать это имя? Стоп! Нет, не может быть! — Ты случайно не Эмили Кэвел имеешь в виду?

— Ты что, знаком с этой острой на язык рыжей? — недоверчиво спросил Син.

Фрост хлопнул в ладоши и расхохотался так, что стало больно в груди. Его друзья уставились на него, и по выражению их лиц было понятно, что все они сочли его сумасшедшим. Мисс Эмили Кэвел. Так значит, эта дама обнажила шпагу и готовится к новому сражению. Замечательно! У судьбы и правда есть чувство юмора, раз она решила вернуть эту женщину в его жизнь. Теперь, когда речь не шла о жизни ребенка, он намеревался получить от ситуации максимум удовольствия.

— Предоставьте мисс Кэвел мне, господа, — сказал Фрост, не обращая внимания на недоверчивое фырканье друзей. — Как вам всем известно, я всегда питал слабость к рыжим.

Эмили задержала дыхание, поднимаясь по ступенькам родительского дома. Пока ей везло. Если так пойдет и дальше, ей удастся незамеченной проникнуть в дом и переодеться раньше, чем мать пошлет кого-нибудь в ее спальню. Она добралась до середины коридора, когда ее остановил голос матери, донесшийся из гостиной:

— Эмили, это ты, дорогая?

Эмили замерла, размышляя, стоит ли отозваться. Если она ничего не ответит, мать может подумать, что это вошла одна из служанок. Взгляд ее упал на зеленую клеенку под ногами; резкий запах мастики заглушал аромат букета гвоздик, стоящего в вазе на столе.

— Если это какая-то игра, Эмили, то у меня нет времени на подобные глупости, — сказала мать слегка недовольным тоном. — Иди к нам, мы в гостиной.

Бесшумно вздохнув, Эмили повернулась и переступила порог гостиной.

— Добрый день, мама, — сказала Эмили оживленно, чмокая мать в подставленную щеку. — Я не знала, что у нас гости.

— Я считаю Левенторпа не гостем, а членом семьи. И мы всегда будем относиться к нему как к родному.

— Это большая честь для меня, мадам, — тепло сказал лорд. Он перевел взгляд на Эмили. — Мисс Кэвел, как вам удается с каждым годом становиться все прелестнее?

Эмили ответила улыбкой на комплимент и тут же простила гостю маленькую ложь. Мать не раз говорила ей, что она не так хороша собой, как старшая сестра. У нее была приятная внешность, но вряд ли граф обратил бы на нее внимание, если бы не ее родство с покойной Люси. Она сделала реверанс.

— Лорд Левенторп, рада снова видеть вас. Очень жаль, что вы не смогли посетить Ридлсден.

Ридлсденом назывался маленький загородный домик, который купил ее отец у обанкротившегося маркиза за год до того, как сделал предложение ее матери. Это был ее родной дом. Она провела там юные годы, гоняясь за старшей сестрой и присматривая за младшим братом.

Граф поклонился.

— Я как раз приносил свои извинения вашей матушке по этому поводу, — сказал он с убедительно покаянным видом. — К сожалению, дела не позволили мне нанести визит вашей семье.

— На вас невозможно сердиться, граф, когда вы стоите перед нами живой и здоровый. — Она жестом пригласила джентльмена присесть.

— Смею ли я надеяться, что вы задержитесь в Лондоне на несколько месяцев? — спросила мать, делая знак Эмили сесть рядом.

Спорить было бесполезно, поэтому она присела на диван. Лорд Левенторп опустился на стул. Эмили казалось, что она слышит, как в голове у матери крутятся шестеренки. В одном она не сомневалась: мать что-то задумала. После смерти Люси мать избегала всех, кто напоминал ей о старшей дочери, включая графа. Он был живым свидетельством ее утраты.

Эмили полагала, что и лорд Левенторп испытывает подобные чувства по отношению к членам ее семьи. Его нечастые визиты с годами становились все реже. Никто его не винил в этом. Бедняга, преданный Люси, был безутешен, когда узнал о ее смерти. Теперь же скорбь больше не мучила графа. Критически оглядев его, Эмили поняла, почему сестра была так увлечена им. Сорокалетний мужчина сохранил прекрасную форму двадцатилетнего юноши. Скорее всего, женская часть света была в восторге от его спокойной уверенности, благородной седины на висках и красивого лица.