— Нет, милорд.

Фрост испытал кратковременное облегчение, но слуга добавил:

— Это ОНА. Я пытался, но не мог убедить ее нанести вам визит в более подходящее время.

Значит, она все-таки нашла его. После знакомства с мисс Кэвел и последующего визита к Сентхиллам по поводу участи Кэти он совершенно забыл о встрече, которая привела его в тот район в тот день. Фрост вздохнул. Нет, он не винил Спэрроу. Дама наверху никогда никого не слушала, включая его самого.

— Что ж, вы сделали все, что могли. Идите спать. Я сам разберусь с ней.

Поднимаясь по ступенькам, он пытался припомнить, когда видел ее в последний раз. Два года назад или три? Впрочем, это не важно. Дама эта была весьма хитроумной. Когда ей что-нибудь было нужно от него, она отправляла к нему посыльного.

Дверь гостиной была открыта. Интересно, она подслушивала их разговор со Спэрроу или просто ждала его возвращения? Перешагнув порог, он отметил, что она чувствует себя как дома. Расселась в одном из его любимых кресел и попивает его бренди. «Да, время к ней милосердно», — думал он, бесстрастно рассматривая ее. Ее волосы оставались такими же темными, как и его собственные. Если время и добавило в них седых прядей, то на таком расстоянии это не было заметно. Она подкрасила лицо, чтобы скрыть возраст, и сделала это очень умело. Когда-то он считал ее самой красивой женщиной на свете. Но это было давно. Он больше не испытывал нежных чувств к ней, любовь прошла много лет назад, после ее предательства.

— Добрый вечер, матушка. — Он закрыл за собой дверь.

Предстоящий разговор не был предназначен для посторонних ушей, и он не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что она здесь. Она поднялась с кресла, как королева. С бокалом бренди в руке она направилась к нему, приветственно протянув другую руку.

— Винсент, это ты! На мгновение мне показалось, что это сон. Уму непостижимо, как ты похож на своего отца!

Он отстранился, не давая ей обнять себя.

— Мой отец умер, мадам. Если вы его встретили, то, вероятно, попали на тот свет, а не ко мне в гостиную.

Она отпила бренди.

— Я вижу, ты все еще злишься?

— Злость — единственное чувство, которое я испытываю к вам.

Фрост подошел к столу, на котором Спэрроу оставил хрустальный графин с бренди и несколько бокалов. «Благослови его Бог!» — мрачно подумал он.

Дворецкий понимал, что его хозяину понадобится больше, чем один бокал бренди, чтобы пережить этот визит. Фрост вынул пробку из графина и щедро наполнил бокал. Первый же глоток заставил его поморщиться. Он совсем забыл о ранке в уголке рта.

— Ты что, дрался? — спросила она, заметив его реакцию.

— Вас это беспокоит? Не волнуйтесь. Это мелочь. Большинство моих недругов недооценивают меня!

Он демонстративно уселся в огромное кресло, с которого только что встала его мать.

— У меня есть плохая привычка прибегать к нечестным приемам.

Его мать рассмеялась.

— Что ж, сынок, мне всегда было интересно, есть ли в тебе хоть что-то от меня!

— Боюсь, что только самое худшее.

Его резкое замечание отрезвило ее.

— Я вижу в тебе кое-что и от твоего отца.

— Прошу вас! Говорить плохо о мертвых — это недостойно. Чтобы задеть меня за живое, вам следует придумать что-нибудь более изощренное, матушка. — Он откинулся на спинку кресла и расслабился, никак не показывая, что не хочет ее видеть. — А теперь, когда с формальностями покончено, давайте перейдем к делу. Что вам нужно?

— Неужто матери нельзя просто навестить своего единственного сына? — обиженно спросила она, отворачиваясь, как будто он ранил ее своей холодностью.

— А разве я ваш единственный сын? За время вашего долгого отсутствия, я полагаю, вы произвели на свет одного-двух ублюдков от кого-нибудь из ваших любовников. Впрочем, это, конечно, не мое дело.

— Единственный ублюдок, с которым я общаюсь, — это ты.

Фрост лишь ухмыльнулся и погрозил ей пальцем:

— Осторожней! Не забывайте: вам от меня что-то нужно! Назовите мне хотя бы одну причину, почему мне не позвать дворецкого, чтобы он выпроводил вас из моего дома?

Мать допила бренди и поставила бокал на стол перед ним.

— Я хочу видеть свою дочь! — прямо заявила она.

Его рука, лежащая на подлокотнике кресла, с силой сжала резное дерево.

— Нет!

— Нет? — недоверчиво переспросила она. — Это все, что ты можешь сказать по этому поводу? Просто «нет»?

— У нас с вами есть договоренность.

— Я не забыла о нашей договоренности, Винсент. Ежегодные выплаты, которые делает твой поверенный, всегда приходят вовремя, и платишь ты щедро, но я…

Фрост был ошеломлен такой наглостью.

— Вы вообще помните, какова ваша часть нашей договоренности, матушка? Я вам плачу для того, чтобы вы не приближались к Реган.

— Она моя дочь!

— Вы потеряли все права на своих детей, когда бросили их!

Она приняла оскорбленный вид, и он добавил:

— Именно так! Вы рассчитывали, что вашу дочь будет воспитывать четырнадцатилетний сын. Конечно, друзья отца давали мне советы по финансовым вопросам, но за восьмилетней сестрой мне помогали ухаживать слуги. Мы обходились без вас и дальше будем обходиться, а вы ищите себе нового защитника, который будет согревать вашу постель.

Мать осторожно приблизилась к нему. Он в глубине души восхищался ее смелостью.

— Ты не понимаешь! Когда мне сказали, что твой отец погиб на охоте…

— Прекратите, мадам! Отца уже пять лет не было на свете, когда вы решили сбежать со своим женатым любовником после того, как он убил своего соперника на дуэли и был вынужден покинуть страну. Умоляю! Не нужно изображать из себя скорбящую вдову! Вы без всякого стеснения сбрасывали траур, когда какой-нибудь мужчина предлагал вам поразвлечься.

Она взяла графин с бренди и наполнила свой стакан.

— Я обидела тебя. Я знаю, что совершала ошибки.

— Меня это уже не трогает! Все, что меня волнует, — это чувства Реган. Она считает, что вы умерли. Моя сестра оплакивала вас, а потом стала забывать. Ирония в том, что все это время вы были живы и всячески избегали жизненных тягот.

— Как долго ты собираешься казнить меня?

Первоначальное впечатление Фроста, когда он вошел в комнату, было ошибочным. Мать его выглядела усталой и старой. Он готов был биться об заклад, что последний любовник растратил все ее деньги, а потом бросил ее ради кого-нибудь помоложе.

— Вы и правда хотите, чтобы Реган узнала, что для вас женатый любовник был важнее, чем собственные дети? Что вы повернулись к нам спиной безо всякого сожаления? Черт возьми! Даже я думал, что вы погибли, утонули в море, пока не получил вашего первого письма шесть лет назад. — Он ощерился, наклонясь к ней. — Я плачу вам, потому что вы меня шантажируете. Я делаю это, чтобы уберечь Реган от потрясений! Она думает, что вы в могиле. Сделайте мне любезность, оставайтесь там! — Он залпом допил бренди из бокала, на этот раз даже радуясь обжигающей боли. — Если нужны деньги… Назовите свою цену. Я могу себе позволить немалые траты!

— А что, если мне нужно больше, чем деньги, Винсент? Что, если я хочу остаться? — Она опустилась на колени возле него и неуверенно протянула руку, чтобы погладить его по лицу.

Он схватил ее за руку и сжал так, что она вскрикнула от боли.

— Крайне неразумное решение! — сказал он, силой поднимая ее на ноги. — Берите деньги, пока я не отказался от своего щедрого предложения!!!

На ее глазах выступили слезы.

— Я слышала, что она замужем и у нее есть ребенок. Кажется, сын?

«Кто же сказал ей?» — подумал он. Насколько ему было известно, мать оборвала все связи, уехав из Англии.

— Что ж, ваши источники правдивы. Если я услышу, что вы приближались к ней или к кому-либо из ее родных, то заставлю вас очень пожалеть о том, что вы на самом деле не утонули в море!

— Снова угрожаешь мне, Винсент? — устало произнесла она. — Ты был таким добрым мальчиком! Мое сердце кровью обливается, когда я вижу, каким ты стал.