С юридической точки зрения, письменное обещание Генриха IV позволяло ей расстроить брак с Марией Медичи. Но для этого нужно было родить сына. К счастью для нее, Генрих не преминул об этом позаботиться. Выше мы уже упоминали, что королева и Анриетта д’Антраг забеременели с разницей в месяц.

В феврале 1601 года Мария Медичи прибыла в Париж и остановилась во дворце Гонди, где Генрих представил ей самых знатных придворных. После принцев крови, вельмож, главных сановников и судейских, дам, прибывших поцеловать руку королевы и опуститься перед ней в поклоне, все с удивлением восприняли появление высокой молодой женщины во всем блеске 20 лет, опиравшейся на руку старой герцогини де Немур. Это была Анриетта д’Антраг. Король вышел вперед и игриво сказал королеве: «А эта была моей любовницей». Посчитав, что Анриетта склонилась недостаточно низко, король резко заставил ее склониться к самому низу платья королевы и поцеловать его край. Представление двора было безнадежно испорчено. Послы поспешили отправить своим правительствам отчеты об этом инциденте, который был явно не в пользу короля.

Бедный Генрих IV! Он не собирался поступать дурно: все, чего он хотел, — это чтобы обе женщины жили в полном согласии с приоритетом законной супруги, разумеется.

27 сентября 1601 года Мария родила дофина, будущего Людовика XIII. 27 октября 1601 года Анриетта родила Гастона-Анри де Вернея. Генрих IV воскликнул: «Мы произвели на свет господина и слугу».

Теперь Анриетта д’Антраг открыто ненавидит Марию Медичи. Она считает, что Генриха прощает только огромное приданое, и называет Марию «флорентийкой», «банкиршей», «вашей толстухой банкиршей». Любовница заявила королю, что она — его настоящая жена, а ее сын — настоящий дофин. Именно Анриетта воспротивилась королевской воле воспитывать всех детей вместе в замке Сен-Жермен: «Я не хочу, чтобы мой сын воспитывался с бастардом флорентийки».

Но ведь Генрих сам двусмысленным поведением предоставил Анриетте свободу действий. Преследуемый мыслями о заговорах и покушениях, он для себя решил, что если вдруг дофин умрет, то у него будет Гастон-Анри де Верней — про запас. Сначала он безумно обрадовался рождению дофина, но увидев через некоторое время маленького Вернея, переменил мнение, по свидетельству его слуги де л’Этуаля: «Госпожа маркиза де Верней родила мальчика, которого король поцеловал и приласкал, называл своим сыном и говорил, что он красивее сына королевы, его жены, похожего на всех Медичи — смуглого и толстого; говорят, что когда королеве об этом донесли, она сильно плакала».

Ответом на слезы королевы было удовлетворение и гордость Анриетты. Несчастье Генриха IV состояло в том, что он не мог обойтись без этой властной и резкой женщины. Возможно, его любовь к Анриетте была менее нежной, чем та, которой он любил Габриэль д’Эстре, но слепая страсть сжигала его. Всех современников поражала слабость Генриха в этом отношении, который, однако, всегда был хозяином своего рассудка и своих чувств.

Летом 1604 года, когда разразился скандал в связи с заговором д’Антрагов, Генрих IV, явно стремясь забыть маркизу де Верней, принялся ухаживать за Жаклин де Бюэйль — родственницей принцессы де Конде. Последняя, заметив это, увезла Жаклин. Разъяренный Генрих вызвал молодого принца де Конде, которому отдал приказ для его матери вернуться ко двору и привезти мадемуазель де Бюэль. Обеим дамам пришлось повиноваться. При дворе вельможи возмущались распутством Его Величества, и нашлись даже такие, которые во всеуслышание говорили, что со шпагой в руках защитили бы честь своих дочерей от похотливого короля.

Однако некоторые министры считали благотворной связь короля и мадемуазель де Бюэйль, если только она поможет ему освободиться от Анриетты д’Антраг. Поэтому девице советовали уступить. Впрочем, она не особенно сопротивлялась при условии, если ей будет обеспечен достойный брак и приданое: в итоге Генрих выдал ее замуж за графа де Море со 150 000 ливров, получив таким образом ее расположение. От этой связи родился сын, граф де Море. Он был в очень прекрасных отношениях со своим сводным братом Гастоном Орлеанским и погиб в армии принца при Кастельнодари.

Но Генриху быстро наскучила графиня де Море, и он вернулся к Анриетте д’Антраг, фавор которой продолжался до 1608 года. Правда, ей пришлось делить короля с Шарлоттой Дезэссар, у которой от Генриха родятся две дочери.

С начала 1605 года в окружении Генриха вновь появляется королева Маргарита — его первая жена, и делает дофина своим наследником. Сначала она гостит в Монсо-ан-Бри у Генриха и Марии Медичи, потом живет в небольшом Мадридском замке под Парижем, а затем Генрих передает в ее распоряжение Шенонсо. Вокруг нее образуется небольшой двор, не такой пышный, как раньше, но такой же утонченный, как некогда двор Валуа. Здесь можно встретить многих литераторов.

Теперь Маргарита де Валуа располнела, лицо покрылось красными пятнами, волосы повисли как мочало. Но она по-прежнему блистает умом и заводит любовные интриги. Прекрасные отношения с Марией Медичи и глубокую привязанность к королевским детям Марго сохранит до самой смерти в 1615 году.

Когда Мария Медичи прибыла во Францию, она была наслышана об Анриетте д’Антраг, но решила терпеливо сносить ее присутствие, надеясь своим вниманием, покорностью и нежной привязанностью отдалить Генриха от его любовницы. Правда, высказывания Анриетты по поводу законности ее брака она снести не могла.

С 1603 года положение только ухудшалось, несмотря на усилия четы Кончини и советы Сюлли, который считал влияние Анриетты вредным для интересов Франции.

Мария только раздражает Генриха своими увещеваниями по поводу заботы о его здоровье и поддержания репутации. В свою очередь король намекает, что, возможно, она сама не безупречна в своем поведении, и начинает выказывать ревность — искреннюю или деланную, но явно необоснованную, — к Вирджинио Орсини, Бельгарду, Гонди, Кончини.

В начале 1604 года, выведенный из себя упреками Марии и высказанным ею желанием отомстить, король покидает двор и уезжает к Анриетте. После увещеваний Сюлли он возвращается как ни в чем не бывало, но требует, чтобы королева изменила свое отношение к нему.

Он считает, что Мария вечно ворчит и недовольна, когда он хочет ее поцеловать, приласкать и посмеяться вместе с ней, враждебно настроена по отношению к его внебрачным детям, даже к тем, кто родился еще до брака с ней, она — мотовка, у нее вечно не хватает денег, слишком доверяет Кончини и окружающей ее итальянской клике. В отличие от нее Анриетта д’Антраг всегда мила и приятна, всегда у нее найдется словцо, чтобы его рассмешить — а от своей жены он никогда не получал ни радости, ни утешения, ни доброго участия.

Все ждут, что Генрих вот-вот отошлет Марию Медичи во Флоренцию. Анриетта торжествует и уже считает себя почти королевой. Но далее она совершает непростительную ошибку, приняв участие в заговоре своего отца и сводного брата против короля. В 1604 году Генрих сначала решительно отказывался в это поверить, но под напором доказательств вынужден начать преследование заговорщиков и посадить Анриетту под арест в ее замке. Казалось, бурная четырехлетняя связь на этом закончилась, и торжествовала уже Мария, хотя король, который не мог жить без любовницы, поспешил заменить Анриетту на Жаклин де Бюэйль.

Но недолго пришлось королеве радоваться: в феврале 1605 года Генрих простил Анриетту и снова попал в ее сети. Это прощение оказалось политической ошибкой, потому что маркиза решила, что может безнаказанно плести интриги, чтобы заставить признать своего сына законным наследником короны. Но Мария снова поступает неумно: она злится на всех и вся, обвиняет министров в укрывательстве, а особенно жалуется на Сюлли, хотя его меньше, чем кого бы то ни было, следовало подозревать в сообщничестве с Анриеттой. Она пишет Великому герцогу Тосканскому, что все французы предатели, на что тот ей резко отвечает, что она сумасшедшая, если оскорбляет народ, королевой которого является. Теперь сцены между Марией Медичи и Генрихом не прекращаются, а между ними снует Сюлли, выслушивая их бесконечные взаимные упреки.