Род рванул по склону, закинув Джефри себе на плечи. Семья последовала за ним. Они остановились, тяжело дыша, в тени огромного дуба, стража лесного форпоста.

— Куда теперь? — спросила Гвен.

Род перевел дух и показал на юго-запад.

— Туда к роще, где мы появились. После всех этих разговоров о твердыне Верховного Чародея на северо-востоке, они будут ждать, что мы направимся к нему. И не подумают, что у нас есть причина возвратиться обратно.

— А у нас есть?

Род пожал плечами.

— Насколько я знаю нет, за исключением того, что я не люблю путешествовать ночью по совершенно незнакомой территории, особенно, когда спасаюсь бегством.

Гвен кивнула.

— Мысль, как всегда, мудрая. Следуйте за отцом, дети.

Отец Ал цеплялся за метлу изо всех сил, костяшки пальцев у него побелели, а предплечья болели от напряжения. Сперва, полет на таком хрупком средстве казался головокружительным и упоительным, почти таким же как на собственной тяге, но взошло солнце и он взглянул вниз. Земля внизу со свистом проносилась под ним, верхушки деревьев тянулись вверх, норовя уцепить его за рясу. Желудок перевернулся, а затем прижался для безопасности к позвоночнику. С той минуты полет сделался чистым кошмаром. Он хотел думать, что слезы у него на глазах навернулись только из-за ветра.

— Вон, смотрите! — Крикнула ему, не оглядываясь, девушка. — Впереди, внизу!

Он вытянул шею, глядя ей через плечо. Примерно в ста метрах от них в роще обосновался большой коттедж, полудеревянный дом с соломенной крышей и двумя пристройками позади. Затем земля рванулась к ним, и отец Ал вцепился в метлу, как цеплялся за надежду попасть в рай. Окружающий мир метался то вверх, то вниз. Он стиснул зубы и с трудом сглотнул, стараясь не дать своему желудку использовать язык в качестве трамплина.

Затем, невероятное дело, они остановились, и его подошвы ударились о твердую землю.

— Прилетели, — улыбнулась ему через плечо ведьмочка. Затем ее брови озабоченно сдвинулись. — Вы здоровы?

— О, я в превосходном здравии! Или буду в скором времени. — Отец Ал перебросил ногу через помело и проковылял к ней. — Опыт мне выпал исключительный, дева, и я буду ценить его до конца своих дней! Премного благодарен! — Он повернулся оглядываясь кругом, в поисках повода сменить тему. — Итак. Где мне найти Верховного Чародея?

— В доме, — девушка показала на коттедж. — Если его нет, то его жена скажет, когда он вернется. Мне познакомить вас с ними?

— Значит ты их знаешь? — в удивлении спросил отец Ал.

— Конечно, почти все из ведовского племени знакомы с ними. — Она спешилась, взяла метлу и повела его к дому. — Это люди добрые и скромные. Не подумаешь, что они числятся среди властей страны. — Они уже почти добрались до двери, по обеим сторонам от которой росли два цветущих куста. — Однако дети у них довольно озо...

— Стой! — раздался голос из кустов. — Кто идет?

Пораженный отец Ал круто повернулся к кусту. Затем, вспомнив сказанное девушкой, сообразил что в листве спрятался один из детей, вздумавший пошалить.

— Доброе утро, — поклонился он. — Я отец Алоизий Ювэлл, явился сюда с визитом к Верховному Чародею и его семье.

— Тогда иди сюда, чтобы я мог изучить тебя получше, — потребовал голос, довольно глухой для ребенка. Но ведьмочка хихикала у него за спиной, и поэтому отец Ал держался прежнего предположения — один из детей. Следовательно нужно подыграть шутке — ничто не вызывает такой симпатии у родителей, как сердечность в отношениях с их ребенком. Он вздохнул и нерешительно приблизился к кусту.

— Чего же ты мешкаешь? — рявкнул голос. — Сказано тебе, подойди сейчас же ко мне!

Голос доносился сзади.

Отец Ал обернулся, снова анализируя ситуацию — в игре участвовало по меньшей мере двое детей.

— Да я так и сделаю, если ты останешься на месте.

Девушка снова захихикала.

— Разве я виноват, если у тебя затуманены очи, и ты пугаешь мое местопребывание? — голос доносился из куста чуть слева от отца Ала, дальше от дома. — Говорят тебе, иди сюда!

Отец Ал вздохнул и шагнул к кусту.

— Нет, сюда! — крикнул голос уже из другого куста, растущего подальше. — Пьяный бритоголовый, неужели ты не способен определить, где я нахожусь?

— Определил, если бы увидел тебя, — пробормотал отец Ал и терпеливо просеменил к этому кусту. Девушка, хихикая, перемещалась вместе с ним.

— Нет, вот сюда! — снова скомандовал голос из другого куста, справа от него и дальше от дома, — иди же, говорят тебе!

Тут у отца Ала начали появляться подозрения. Голос явно уводил их от дома и он начал думать, что это не детская шалость, а работа какого-то сторожа, не доверявшего незнакомцам.

— Нет уж, дальше я не пойду! Я шел туда, куда ты указал, и не раз, а несколько! Если желаешь, чтобы я сделал еще один шаг, покажись сам. Тогда я буду знать, куда идти!

— Как тебе угодно, — пробурчал голос. Из-за куста вышла фигура дородного человека. На голове у него была выбрита тонзура, одет в коричневую монашескую рясу с маленькой отверткой в нагрудном кармане. Отец Ал уставился на желтую рукоять отвертки.

Девушка разразилась взрывом смеха.

— Разве ты не узнаешь меня, любезный? — грозно осведомился монах. — Ужель ты не преклонишь колен перед Аббатом своего ордена?

— Нет, не преклоню, — пробормотал отец Ал. Отец Коттерсон сказал, что Аббат направился в монастырь, в половине королевства отсюда. — Что ему делать здесь, да притом около дома Верховного Чародея? — Подозрения отца Ала усилились, поскольку все, что происходило, было похоже на сказку. Поэтому, насвистывая, он развязал веревочный пояс и снял с себя рясу. Ведьмочка ахнула, и отвела взгляд.

— Брат! — воскликнул возмущенный Аббат. — Вы разоблачаетесь перед женщиной?!! И что за одеяние вы носите под рясой?

— Ах это? — пропел отец Ал, импровизируя григорианское песнопение. — То всего лишь комбинезон, что носят катодианцы. Он согревает меня зимой, и очень прочный. — Отец Ал продолжал насвистывать, выворачивая рясу наизнанку.

Голос Аббата принял угрожающий тон.

— Что ты хочешь сказать своим поведением? Даешь понять, что встанешь на сторону короля против меня?

Интересно! Отец Ал не знал, что здесь возник старый конфликт между Церковью и Государством.

— Да нет, сие означает, что... (он надел монашескую рясу изнанкой наружу и завернулся в нее)... что я желаю видеть все в истинном виде.

И прямо у него на глазах фигура Аббата заколебалась, поредела и растаяла, оставив коренастого человечка двухфутового роста, с курносым носом, загорелым лицом и большими глазами в коричневой безрукавной куртке, зеленных рейтузах и шапочке с красным пером. С гневом в голосе он обратился к нему.

— Кто тебя надоумил, поп? — Взгляд затем переместился на ведьмочку. — Наверняка, не ты! Ведьмы и чародеи всегда были мне друзьями!

Девушка покачала головой, открыв рот для ответа, но отец Ал опередил ее.

— Да, хобгоблин. Книги меня научили, что для развенчания чар надо всего лишь насвистывать или петь и вывернуть наизнанку куртку.

— Ты хорошо осведомлен об обычаях эльфов для последователя Распятого, — неохотно признал эльф. — Я-то думал, что ты и твои собратья почти не признаете наше существование!

— Только не я. — У отца Ала закружилась голова. Несмотря на рассказанное ему Йориком, он лихорадочно пытался вспомнить, что когда-то изучал. — Меня всегда увлекали рассказы о таких, как ты, поэтому я постарался узнать все, что только можно, о мирах мало известных.

— «Мирах?» — эльф навострил заостренные уши. — Странное выражение. Какой-то поп думает, будто существует какой-то мир помимо окружающего нас?

Отец Ал поймал себя на мысли, что он допустил оплошность.

— В далеких царствах Философии...

— Не говорится ни единого слова о существовании таких же, вроде меня, так как сие против разума, — отрезал эльф. — Скажи-ка, поп, что такое звезда?