Древняя старуха, вдова Мзиликази, которая помогла Родсу устроить первую встречу с индунами, — ее портрет Родс повесил у себя в спальне. Это был единственный женский портрет, когда-либо украшавший жилище Родса, кроме разве что картин Рейнолдса, английского художника, которого он любил с юности.

И на еще одну мысль навело его захоронение Мзиликази, отца Лобенгулы. Во время переговоров несколько волонтеров обнаружили в одной из пещер скелет. Окружавшие его предметы явно указывали, что это — священное место. Бесшабашные «пионеры» обокрали и изгадили захоронение, опрокинули скелет. Индуны пожаловались Родсу. Он приказал помочь привести захоронение по возможности в прежний вид. А впоследствии завещал похоронить себя там же, неподалеку от Мзиликази, на месте своих переговоров с индунами.

Через неделю, 28 августа, состоялась вторая встреча. Она оказалась более бурной, чем первая. Индуны Длизо и Бабиян перечисляли все новые и новые несправедливости, Обстановку особенно накалили выкрики и краткие выступления молодежи.

Один из молодых воинов спросил Родса:

— Где же мы будем жить, когда все это кончится? Ведь белые люди считают себя хозяевами всей земли.

Родс ответил:

— Мы выделим вам районы поселения. У вас будут отдельные зоны, мы дадим вам землю.

Воин закричал в лицо Родсу:

— Вы дадите нам землю в нашей собственной стране! Какой же вы добрый!

Увидев в руках этого воина ружье, Родс запротестовал. В ответ получил:

— Вы потому только и разговариваете со мной, что у меня в руках ружье. Я понял, что белые люди обращают на мои слова куда больше внимания, когда видят у меня ружье. Как только я положу ружье, я — никто. Тогда я — только пес, которого можно пинать ногами.

Среди ораторов на этой встрече оказался и один из секретарей Лобенгулы, еще сравнительно молодой человек, которого корреспондент «Таймса» называет Карл Кумало. Он рассказал, как его арестовали в Булавайо. По его словам, доказательством его участия в восстании — единственным, но вполне достаточным — сочли то, что он «образованный туземец». Его застрелили «при попытке к бегству». Но рана в голову оказалась не смертельной, он отполз, спрятался и затем действительно пришел к повстанцам.

Выступление Кумало и вообще его «воскресение из мертвых», как писали английские газеты, было очень неприятно Родсу. Не только из-за того озлобления, которого не могло не быть у этого человека, но и потому, что он довольно хорошо знал обстановку в английском стане, противоречия, разногласия. Знал даже, что ведомство верховного комиссара готовило расследование действий администрации Родса и что сэр Ричард Мартин должен этим заниматься. Кумало потребовал, чтобы Мартин встретился с повстанцами.

Карла Кумало поддержал Бабиян. Он сказал о слухах, что «Белая королева» прислала в страну своего индуну для расследования дел. Это хорошо, заключил он, теперь, может быть, наконец перестанут скрывать правду.

Знакомство с этим «индуной королевы» состоялось 9 сентября, на третьей встрече. На этот раз с английской стороны вместе с Родсом был новый администратор Родезии лорд Грей и «королевский индуна» Ричард Мартин. Но вряд ли встреча с ним оправдала надежды нбеделов. В отличие от Родса, который терпеливо выслушивал, Мартин сам прочитал ндебелам предлинную лекцию. Особенно попрекал Бабияна. Сказал, что британское правительство недоумевает, как это такой человек, как Бабиян, побывав в Англии и собственными глазами увидев могущество королевы, все-таки решил восстать. Разве он не понимает бессмысленности этого, разве до него не доходит, что королева не оставляет такие действия безнаказанными? Но королева милостива, она прощает всех, кто сражался на поле боя. Судить будут только тех, кто совершал убийства, нападая на мирных поселенцев.

Наконец 13 октября состоялась заключительная индаба, на которой присутствовали уже все или почти все индуны — и те, что восстали, и те, кто не присоединился к повстанцам. Она и ознаменовала собой конец восстания ндебелов.

Как удалось Родсу добиться этого?

Идя на переговоры и еще больше во время переговоров Родс, может быть впервые, понял, что с африканцами надо считаться. А слушая их вождей, распространил на них излюбленную идею, что каждый человек имеет свою цену. Индун, во всяком случае наиболее влиятельных, надо подкупить. Индунам было обещано восстановление их былых прав. Страну ндебелов Родс разделил на двенадцать округов и во главе каждого предложил поставить одного из индун (их власть, конечно, не должна была распространяться на белых). Индунам обещали и жалованье. Для примера все это сразу же было дано тем из них, кто не принимали активного участия в восстании.

Поселок шонов

Так Родс положил начало традиции подкупа африканской знати — той основы «туземной политики», на которой колониализм держался в Родезии больше восьми десятилетий.

Надо сказать, что этой мерой Родс не снискал новых лавров у своих «пионеров». Многие из них, если не большинство, были прямолинейнее, консервативнее, твердолобее своего вождя. Не все из них понимали, зачем, собственно, нужны какие-то уступки. В журнале «Булавайо скетч» 17 октября говорилось: «Теперь надо показать, что под перчаткой-то — железный кулак». А появление индун в Булавайо 24 октября, по приглашению Родса, поселенцы встретили язвительнейшим сарказмом.[160]

Так что действия Родса, как это ни странно нам сейчас, кому-то тогда казались вольнодумным, чуть ли не революционным самоуправством.

Одними уступками индунам Родс, конечно, ограничиться не мог. Пришлось отказаться от широких репрессий против повстанцев, пообещать многим поселениям, что им оставят те земли, которые у них были при Лобенгуле. И, из-за голода, начать раздачу продовольствия.

Убедившись, что соглашения, которых он добился, уже действуют, Родс в декабре 1895-го отправился из Булавайо в Кейптаун…

С племенами шона, разрозненными и не имевшими такой военной организации, Родс не считал нужным вести переговоры. Их принуждали к капитуляции самыми жестокими карательными мерами. Это делалось и во время восстания ндебелов, а когда оно кончилось и англичане смогли бросить все силы против шонов, масштаб карательных операций увеличился.

Сколько деревень и кланов исчезло тогда… Они пополнили длинный перечень исчезнувших с лица Южной Африки этнических групп, целых племен. Соседи шонов, бушмены, которых так мало осталось, вечерами задумчиво пели у своих костров:

На землях шонов сжигали посевы, стреляли из пушек по пещерам, где скрывались жители восставших селений. Взрывали их динамитом. После взрывов долгое время нельзя было даже проходить возле этих пещер, настолько сильным было зловоние от разлагавшихся трупов. Генерал Каррингтон, командовавший такими операциями, называл их «полицейской работой».

Борьба против непокорных шонов велась по всей стране и состояла из сотен карательных операций. Вот одна из них.