— Горький плач бечуанов должен быть услышан.

Если и были в английском истеблишменте сомнения, надо ли присоединять к Британской империи еще одну, сотую или двухсотую страну, то в 1884-м они кончились. В этом году в Африку ворвалась Германия и сразу захватила большие куски этого материка — на западе, на востоке, на юге.

Заигрывать с бурами Германия начала еще раньше. Их стали называть «нижненемецкими братьями», вспоминали, что предки буров жили когда-то поблизости от Германии, в Нидерландах. Еще в конце семидесятых в Германии пошли разговоры об установлении немецкого патроната над Трансваалем, о германской южно-африканской империи, о создании там «второй Индии — под германским контролем».

В 1884-м, когда на картах прямо к западу от страны батсванов появилась громадная Германская Юго-Западная Африка, эти мечтания обрели вполне реальный характер.

Интересное свидетельство оставили моряки русского военного корвета «Скобелев». В конце 1884-го он возвращался из Тихого океана домой, в Кронштадт и по дороге получил секретное распоряжение от Главного морского штаба — осмотреть новую колонию Германии. Корвет прошел вдоль всей береговой линии этой колонии, офицеры осмотрели ее и составили доклад «Некоторые сведения о новой Немецкой колонии на юго-западном берегу Африки, собранные при посещении корветом „Скобелев“ этого берега в январе 1885 г.».

Главное соображение доклада сформулировано так: «Теперь является вопрос, какие выгоды может ожидать Германия от колонии такой пустынной, лишенной путей сообщения, воды и всего необходимого, и в чем состоит ее значение? Дело в том, что Германия, по всей вероятности, не думает ограничиться только землею Людерица и надеется, при помощи покупки земель или каким-либо другим путем, проникнуть в Среднюю Африку, которая давно уже служит предметом внимания и стремлений других европейских народов, и там основать колонию».[28]

В том же 1884-м Германия заключила торговый договор с Трансваалем. Мало того, немцы стали теснить англичан не только на Атлантическом побережье Южной Африки, но, в союзе с бурами, и со стороны Индийского океана. В стране зулусов буры создали в августе 1884-го свою «Новую республику», а в следующем месяце два немецких агента добились у зулусского правителя Динузулу «концессии» в шестьдесят тысяч акров и разрешения строить железную дорогу от Трансвааля к Индийскому океану.

Зачем бурам было создавать эти марионеточные республики? Разве не проще было прямо расширять границы Трансвааля? Дело в том, что, признав независимость Трансвааля после битвы у Маджубы, Англия запретила ему расширять свои границы как на запад, то есть, в страну батсванов, так и на восток, на зулусские земли. Поэтому-то Трансвааль, не осмеливаясь прямо нарушить запрет, и создавал марионеточные республики.

Запрет этот был не единственным. Трансваалю возбранялось восстанавливать то официальное название, которое было у него до английской оккупации. Назывался он тогда Южно-Африканской Республикой. Англичане сочли это слишком претенциозным.

В 1884-м родсовская идея захвата страны батсванов победила и в Капской колонии, и в Англии. При этом Родс, не желая портить отношения с бурами, старался не оскорблять их, не злоупотреблять прямой бранью. Зато верховный комиссар Южной Африки Геркулес Робинсон в своих донесениях в Лондон прямо называл буров, вторгшихся на земли батсванов, «мародерами», «грабителями» и «пиратами».

Что уж говорить о газетах, о массовой пропаганде. Простой англичанин и у себя на родине, и в Южной Африке изо дня в день читал, что худших разбойников, чем эти буры, еще свет не видывал. Отнимают у африканцев и скот, и земли. Бандиты они. Очень худые люди.

Одно утешение — живут там же, рядом с этими разбойниками, и по-настоящему достойные люди. Вот, например, шотландец Смит по прозвищу Скотти (уменьшительно-ласкательное от Scot — шотландец). Им восхищались тогда многие англичане. Да и в наши дни он — герой кинобоевиков. Чем заслужил он свою славу? Так как же не заслужить — ведь он же известнейший разбойник. Как говорится теперь в Южноафриканском словаре национальных биографий, его имя «стало нарицательным для краж скота и других грабежей». Что же он — такой же, как бурские грабители?

Ну, конечно же, нет! Он, сказано в словаре, «по темпераментности напоминал легендарного Робин Гуда». Его грабежи всегда были «сдобрены отменным юмором».[29] Англичанам и в голову не пришло бы сравнивать Скотти Смита с разбойниками-бурами. Он, правда, позволял себе грабить и их, соотечественников-англичан, на что буры не посягали. И все же, разумеется, он — веселый Робин Гуд, а они — мрачные и коварные бандиты. Это может показаться странным только на первый взгляд: ведь история и литература полны примеров возвеличивания «своих» разбойников. В стивенсоновском «Острове сокровищ» — он вышел как раз тогда, в 1883-м, — сквайр Трелони говорит о пирате Флинте: «Я горжусь, что принадлежу к одной нации с этим человеком!»

Может, и не стоило бы тут уделять этому Скотти столько внимания, но дело в том, что в 1884-м его назначили инспектором на землях батсванов — защищать закон и порядок. И стал он одним из помощников Родса, потому что Родса в августе того года сделали заместителем верховного комиссара Южной Африки в Бечуаналенде. Функции Родса и его помощников не были четко определены. Да и как их определишь: европейское правительство создало должности администраторов для территории, которая еще не была захвачена. Даже тогда, в разбойничью эпоху «раздела мира», это выглядело как-то странно. Но в своем новом качестве Родс мог теперь вести переговоры с вождями Стеллаланда и Госена. Он говорил, что совсем не собирается изгонять их с земель батсванов. Пусть себе и дальше делают тут, что хотят, но — под английским флагом. Буры — странно! — не соглашались.

Тогда в декабре 1884-го в Южной Африке высадились четыре тысячи английских солдат во главе с генералом Уорреном. Задача этих войск была сформулирована так: «Изгнать флибустьеров из Бечуаналенда, установить мир в этой области, возвратив туземцам их земли, принять меры для предупреждения дальнейших грабежей и, наконец, удерживать страну до тех пор, пока ее дальнейшая судьба не будет определена».

Ликвидировав эти бурские республики, Англия предложила племенам батсванов покровительство королевы Виктории, то есть протекторат. Те не выразили восторга. Вожди племени баквена ответили: «Мы хотим посмотреть, что дает королевский протекторат тем вождям, на которых он уже распространен… Если мы увидим, что королева им хорошо покровительствует, мы тогда согласимся без возражений». Это был вежливый отказ, но Уоррен доложил в Лондоне, что «баквена искренне приняли протекторат».

Кама I, вождь племени бамангватов, предложил распространить британский протекторат на обширные земли — 80 тысяч кв. миль. Уоррен назвал это «беспрецедентным дружеским предложением». Но вскоре выяснилось, что Кама «дружески» уступил англичанам земли народа ндебеле, с которым он тогда враждовал.

Все это нисколько не помешало Англии гордиться результатами своих действий. Один военный корреспондент написал тогда, что Британия, «соединяя выгоду с филантропией», еще раз «защитила туземцев и от плодов их собственного невежества, и от вторжения грабителей извне».[30]

В сентябре 1885-го Лондон вынес решение: южную часть земель батсванов объявить королевской колонией — Территорией Бечуаналенд, а северную — Протекторатом Бечуаналенд.

«Путь на Север» был открыт. Но чтобы сразу идти дальше, Родсу еще не хватало сил.

Раздвигать границы империи — для этого нужны деньги, много денег. И то могущество, которое они дают. К середине восьмидесятых Родс уже был очень богат, но все же еще недостаточно для осуществления своих планов.