– Это что, Чечня? – взволнованно воскликнула мама.

– О, нет, разрешите за вами поухаживать, – произнес Руслан, подлив в ее бокал марочного французского вина, – почему-то все считают, что Кавказ – это только Чечня. – Он мило улыбнулся будущей теще и продолжил: – Кавказ – это очень многогранный регион, Краснодарский край, например, это тоже Кавказ. Нет, жить мы будем под Нальчиком, это Кабардино-Балкария. Смею вас заверить, место очень спокойное. У меня там дом, правда, в достаточно труднодоступном месте, горы. Но зато прекрасный свежий воздух и никакой цивилизации, только спутниковый Интернет. Я люблю такие уголки, знаете, после Москвы, после этого огромного мегаполиса, там буквально отдыхаешь душой.

– Да, да, Москва – это ужасно, этот постоянный смог, я вынуждена часто выезжать на дачу из-за этого, – поспешила поддержать разговор мама. – Думаю, для Аленочки с ее малокровием будет на пользу пожить в горах.

– У Алены проблемы с кровью? Она мне не говорила, – озабоченно спросил Руслан.

– Какое малокровие, просто пониженный гемоглобин, ты, мама, как скажешь, – вступила в разговор Алена.

– Да, конечно, просто я хотела сказать, что очень полезно пожить в горах, особенно тебе, ты так много работала в последнее время и совсем себя измотала, – поддержала дочь мама.

– Теперь у Алены не будет необходимости работать, я достаточно состоятельный человек, чтобы моя жена никогда не работала. Если она очень захочет, она сможет и поработать, но я в принципе против, чтобы женщина работала. Раньше женщины никогда не работали, это было советское нововведение, чтобы уравнять в правах мужчину и женщину. Но этим самым женщину только унизили. Цивилизация и весь этот технический прогресс только разрушают родоплеменные отношения людей, разрушают саму структуру общества, я имею в виду – справедливого общества. Человечество катится в пропасть, только потому, что выбрало цивилизацию и государственный строй, уравняло в правах мужчин и женщин, надругалось над семейными традициями. А надо возвращаться к хорошо забытому старому, так сказать, к своим корням, только тогда будет чистое и справедливое общество. Но мы отклонились от темы. – И Руслан очаровательно улыбнулся.

– Вы придерживаетесь ретроградных взглядов, – вмешался отец, – я считаю, что женщина может работать, если у нее есть такое желание, для самореализации и самосовершенствования. Другое дело, что женщина не должна работать от нужды, если у нее есть муж, он должен ее обеспечивать, в этом с вами, Руслан, я, пожалуй, соглашусь. Алена у нас работала не из-за денег и необеспеченности, а только потому, что ее работа ей очень нравилась. Думаю, что Алена должна сама решить, будет она работать или нет.

– Нет, папа, я решила, что это будет зависеть от мнения моего мужа. Я буду делать, как он хочет, если он против, я никогда не стану работать. Да к тому же моя работа мне изрядно поднадоела. Мама права, я измоталась, и надо просто отдохнуть и пожить нормальной жизнью. К тому же замужняя женщина не может уже мотаться по всему миру с группами туристов.

– Почему обязательно туристы, – возразил отец, – ты ведь художник-модельер, вы, Руслан, наверное, знаете об этом.

– Да, конечно, Алена мне говорила, – любезно согласился Руслан.

– Она может, например, открыть свой салон, – продолжил отец свою мысль.

– Пап, я не хочу сейчас ничем заниматься, может быть, через несколько лет, потом когда-нибудь, сейчас мне хочется просто семейного счастья, – произнесла Алена.

– Хорошо, за счастье нашей Алены. – И отец поднял свой бокал.

Так за всей этой болтовней прошел вечер. Родители были в восторге. Какие красивые слова говорил Руслан, как красиво все начиналось, как в сказке. А теперь все как в кошмарном сне. Хочется себя ущипнуть, проснуться и с облегчением вздохнуть, что это был всего лишь сон. Но то реальность, страшная реальность…

Теперь родители точно еще не скоро начнут волноваться, тем более что Руслан наверняка позаботился, чтобы от «Алены» регулярно приходили письма по электронке.

– Мама с папой читают сплошное вранье и радуются за свою дочку, – с тоской подумала Алена.

Когда они все же заподозрят неладное, начнут искать – а на это уйдут еще месяцы, – будет поздно. Рожать ей в августе – июле, всего лишь через полгода. А Руслан уверил родителей, что в Москву они вернутся не раньше чем через год. Так надо, такая у него работа, а Аленке необходимо для здоровья пожить в горах, на свежем воздухе. Маму с папой они непременно пригласят в гости, да, пригласят, как только обживутся сами. И родители верили каждому его слову, всему этому вранью, ни в чем даже не сомневаясь и не удивляясь, даже тому, что им с дочерью предстоит столь долгая разлука. Верили, как жертвы верят мошенникам, которые прикидываются соцработниками или агентами и с легкостью заставляют выворачивать карманы, отдавать последнее накопленное и припрятанное. Верили, как верят люди, которых раскручивают на лохотроне и которые в азарте игры отдают все, что у них есть, до последней копейки. Да, Руслан грамотно их обработал, недаром он учился своим психологическим приемам у специалистов с мировым именем. Он умел убеждать, заговаривать зубы. Ему верили – и с восхищением смотрели ему в рот.

Эти мысли повергли Алену в еще большее уныние.

Пришла Лейла, как всегда молча, принесла ужин. Алена лежала, отвернувшись к стене, к еде не притронулась. Через час Лейла вернулась, без единого звука унесла остывшие тарелки. Как Алена забылась сном, она не помнила. Всю ночь ей снились беспокойные сны, Алена ворочалась, не находя себе места, кровать казалась неудобной и слишком узкой. Проснувшись утром, Алена долго разглядывала в зеркале свое опухшее от слез лицо.

Потекли скучные, однообразные дни. Лейла выводила Алену гулять во двор. Руслана она видела очень редко, и то мельком, он заезжал на один-два дня, а потом надолго уезжал. Зима подходила к концу, да и та была в этом году очень теплая, выпадавший несколько раз снег быстро таял. Лишь горы были покрыты белым одеянием, гордо подняв к небу остроконечные заснеженные вершины.

Стояли ненастные дни, моросили унылые дожди. Алена была в отчаянии. На прогулках Лейла наблюдала за ней издали, рядом никогда не ходила. Это несколько облегчало существование, Алена тяготилась присутствием своей хмурой надсмотрщицы и тихо ее ненавидела. Если у них все получится, эта неприятная тетка с темным лицом станет матерью ее малыша, и он никогда не узнает, кто на самом деле его настоящая мать. Они вырастят из него воина Аллаха, а если это девочка, выдадут замуж за подобие ее отца. Алена ненавидела этот дом-каземат, эти свинцовые горы с белыми макушками, почти всегда наполовину укутанные туманом, это бесконечно моросящее небо…

Как-то раз во время одной из прогулок Алена встретила еще одну обитательницу этого грустного места. Спускаясь по ступеням, она вдруг едва не столкнулась с инвалидной коляской. В кресле сидел ребенок, вернее подобие ребенка. Раскосые глаза смотрели в разные стороны, из полуоткрытого рта свисал язык. С уголков искривленных губ обильно текла слюна, скрюченные ручки плотно прижимались к кривому уродливому тельцу. Ребенок промычал что-то нечленораздельное и дернул маленькой недоразвитой головой в красной шапочке с помпоном.

Алена от неожиданности вздрогнула, чуть было не вскрикнув, но уже в следующий момент почувствовала на себе цепкий, полный ярости взгляд. Столько ненависти и злобы на одном лице она еще не видела. На нее в упор смотрела девушка с черными, как бездна, миндалевидными глазами. Она что-то прошипела по-чеченски, по всей видимости, какие-то ужасные проклятия, привычным движением ловко развернула коляску и быстро покатила ее вглубь сада. Алене стало плохо: что она сделала этой несчастной девушке? Эта встреча не выходила у нее из головы целый день. Этот бедный малыш ей кого-то очень сильно напоминал. Руслан! Ее осенило: «Он похож на Руслана, это его сын!».