Девочка и война Там домик деда (он обходчик), В глухом лесу у полотна. Там поезда все дни, все ночи Спешат, стучат: война! война! Спешат гудки… Над дальним лугом Стога, густая синева. Летели листья друг за другом И за вагоном, как слова… А ты — лосенок, несмышленыш, Осока, девочка, ветла — Ты провожала эшелоны Одна, испуганно светла. И, верно, юные солдаты, Седые ополченцы — все, Что пролетали, были рады Увидеть девочку в росе. Она махала им, махала. Вон исчезал вагон вдали… Рука ребенка уставала, А эшелоны шли и шли. 3 мая 1965 года. Амурский ледоход На льду реки с последним рейсом След автозимника пропал, Как самолетный след над лесом… И долго лед синел, сверкал! Теперь мы ждали с нетерпеньем… Синели цепи дальних гор. Теперь, как только перемена, Бросалась школа на бугор. И, наконец, река проснулась. Мы все сбежались у воды. Весна беспечно улыбнулась Со всей свободой красоты! И также люди Лены, Волги В те дни смотрели ломкий лед. Всплывали колышки, осколки… Все говорили: «Лед идет!» 17 мая 1965 года. Свидания в юности Под снегом светлым спит селенье. Сугробы стынут в вышине. Ты возникаешь во Вселенной И устремляешься ко мне. Идешь, слегка раскинув руки, По склонам выше облаков. Твои шаги — родные звуки, Прозрачный ход моих часов. И мы бежим, бежим по склонам, И оба падаем в провал. По звездным странам Орионам Твой взор смеющийся блуждал. Но, отклоняя губы, ласки, Ты скажешь: «Милый, отпусти. Уж очень поздно, холод адский!» А я скажу тебе: «Прости!» И мы уходим, мы другие. Погас высокий звездный свет. И я подумаю впервые, Что счастья вечного в нас нет. Но принесут мне утром рано Записку милую твою: «Люблю все больше, даже странно, Как, милый, я тебя люблю!» 21 мая 1965 года. Над светлой водой Нам лодки легкие дарили И берег дальний и покой. Мы ни о чем не говорили. Лежали ясно над рекой. А в небе голубели горы И зеленели рощи ив. Река приковывала взоры… Моторок та-та, всплески рыб… В нас что-то кончилось отныне, Что не вернется никогда. Тому не просто юность имя, То — жизнь, то — лучшие года. То — словно осень в буйстве красок, То — словно иней в первый раз, То — словно музыка фиалок, То — словно лето в реках, в нас. И мы беспечно понимали, Что жизнь была, что жизнь ушла. О новой жизни — что мы знали. Там даль, а даль всегда светла. 22 мая 1965 года. В интернате Она укладывает спать Моих товарищей, меня… И мне так весело встречать Ее глаза в тот миг, как я, Вдруг расшалившись, рассмеюсь. Ну, подойди, мне это надо, Вот отчего и сердце радо, Я юных женщин не боюсь. Она не скажет мне ни слова. Коснется пальцем тонких губ, И взгляд серьезный, — знаю снова, Как перед ней я мал и глуп. Но, выключая свет и радио, Она пройдет в последний раз, Меня походкой стройной радуя, Закроет дверь, покинет нас… Снег запоет, она уходит И растворяется вдали… Во мне ее сиянье бродит, Лежу я на краю Земли. 15 августа 1965 года. Дожди Ну да, осенние дожди. Не скажешь: пережди! По селам, рощам, городам Дожди. По шоссе, по дальним поездам Дожди. В море рыбаки — и по ним Дожди. Лесорубы в просеках — и по ним Дожди. По лугам далеким, по стогам Дожди. По быстрым рекам, по плотам Дожди. А в душе, ах, все же отчего? И покойно, и светло! Сентябрь 1965 года. |
