ВАДИМ Но разве я мужчина, Нина? ИНЕССА Вот видите, и снова предрассудок. Устанавливается небольшая палатка, скидывается одежда. ВАДИМ Дмитрий, помнишь, Мы здесь сидели, пили водку с пивом… Садилось солнце, думалось о смерти, И все-то говорили мы о смерти? НИНА Все это вам запрещено сегодня! ДМИТРИЙ У нас есть водка… НИНА Дурак, сама я пьющая. Вот мысли О смерти тоже есть у вас? ВАДИМ Не знаю. Спроси у Дмитрия. Какое небо В его таинственном мозгу поэта И каково расположенье звезд — Неведомо все это нам. Спроси! ДМИТРИЙ (обычная декларация туристов) Нет, милая, сегодня никаких… (Скинул ботинок.) Не будет мыслей. (Снимает брюки.) Боже упаси! Особенно о смерти. Я хочу… (Проделывая все, что говорит.) Ступать по влажному песку, смеяться… Все смеются тоже. Смотреть на вас, на небо, на залив, Следить за облаками, загорать, Играть во что попало, в бадминтон. Сегодня день бессмертия Вселенной, Земли и человечества, всех нас. ВАДИМ Ой, Дмитрий, слишком много мыслей, чтобы Спокойно бегать и купаться… Вадим падает и вопит. Нина убегает, пританцовывая. ИНЕССА Купаться ты не будешь, Гриша? ГРИГОРИЙ Нет. Вода холодная. Боюсь простыть. ИНЕССА Благоразумно. Ладно, не скучай! Инесса с Дмитрием играют в бадминтон. Григорий носит дрова из лесу. Нина гуляет вдоль берега, напевая что-то. Вадим загорает, издавая врем от времени отчаянные вопли радости. Сцена словно отодвигается вглубь. Все, кроме Григория, кричат: — Пора! — и бегут купаться. За сценой вскрики, плеск и шум воды. Тишина. ГРИГОРИЙ И снова ощущение, как в детстве. Ледник бескрайний, белый снег, я мамонт. Вокруг безлюдье, нет, вокруг беззверье. Меня заносит белый снег, я сплю. Как хорошо жилось еще вчера В семье, как озеро лесное, светлой. Я жил беспечно, как подросток. Счастлив! Впервые в жизни бесприютной счастлив! Уехать надо было раньше, нет же, Она же обещала столько счастья. Она пришла. Казалось, все возможно. Хотел схватить, она лишь улыбнулась. Схватил я за руки, взглянула прямо И стала вдруг серьезно так глядеть, И ждать задумчиво, на все готова. Она! Моя! Хотел я насладиться, Лицо ей запрокинув, сладким станом, Подвижной грудью, мягкими губами, Горячими беспечными глазами, Бесстыдством женской слабости и силы. Но что-то изменилось в ней, не знаю. Инесса и Нина, запыхавшиеся от купанья, идут в сторону лагеря, где одиноко чернеет фигура Григория. Вот из воды выходят две богини. Идут, смеясь, наверно, надо мной. Ну, что ж. Мне обе дороги, как жизнь. НИНА Они уплыли слишком далеко. Ты не боишься? ИНЕССА Нет, конечно, нет! Вадим — пловец. А Дмитрий не отстанет. Смотри! Сейчас он впереди. НИНА (с завистью) Инесса! Ты видишь Дмитрия? Я вижу точки. Ах, слева, в самом деле, это он! Плывет он на спине, чтоб видеть небо. А небо чудное, ах, боже мой! |
