— Может быть, мне нравится ваше общество больше, чем ее,— усмехаясь, произнес Шайн.

— Идите вы, знаете куда... Вы определенно что-то замышляете, в этом я абсолютно уверен.

— Да, вы правы,— признался Шайн.— Я сделал собственноручно фальшивку. Я написал письмо и подписался за Карла Мелдрума. Потом я разорвал его и снова собрал, наклеил его на бумагу так, чтобы его можно было прочитать. У Жентри находится именно то письмо, которое сделал я, а вот настоящее имеется у меня. В фальшивом письме Мелдрум признается в том, что это он убил Леору и угрожает вам, если вы не дадите ему денег, обвинить вас в том, что вы, якобы, наняли его для убийства. Он в нем предупредил вас, чтобы вы не задумывали убить его, так как он написал соответствующее письмо, которое будет найдено после его смерти и обвинит вас в убийстве сестры и его.

— Да, вот теперь совершенно ясно, почему меня освободили, но я пока еще не понимаю вашей игры. Почему вы все это сделали для меня, оставив свою жену на произвол судьбы?

Шайн переменил положение, вытянул -ноги и протянул вперед руку.

— Я просто пришел к одному очень разумному решению— это получить с вас гонорар.

— Понимаю. Если я не ошибаюсь, то в случае моего отказа вы покажете полиции настоящее, письмо и я окажусь снова с двумя преступлениями на шее.

— Браво!

— Но я же не убивал никого! Ни того, ни другую!

— Разве нет?

— Я вам клянусь в этом! Все это было сфабриковано кем-то, чтобы обвинить меня!

— Это меня в данный момент совершенно не интересует,— холодно сказал Шайн.— Это обстоятельство, я думаю, не очень-то заинтересует и полицию. Безусловно, вы сами прекрасно знаете, как это всегда получается. Сперва ведь все делают, а потом уже задают вопросы.

Ренслоу подскочил на своем стуле и начал дрожать.

— Да-а... Да-а, я несомненно буду конченым человеком. Я это сразу же понял, когда прочитал это. У меня просто потемнело в глазах... И если бы я не разорвал это письмо и не оставил кусочки, которые вы потом собрали...

— Да, дорогой мистер Ренслоу, это действительно ошибка, которая вам обойдется достаточно дорого. Очень дорого.

Ренслоу судорожным движением схватил стакан и стал быстро пить, так что коньяк потек у него по подбородку.

 — Я пропал! — выдохнул он.—Я это знаю. Я не могу спорить с вами, но у меня сейчас очень мало денег, и я не знаю, смогу ли я...

— Не морочьте мне голову. И зарубите себе на носу, да получше, что я не играю с вами в игрушки. Посчитайте сами, сколько может стоить ваша шкура, и тогда...

  — Это не то, совсем не то, что я смогу получить,— запротестовал Ренслоу.— Все, что я получаю от этого большого состояния, это пока ежемесячное пособие.

— Это больше того, что вы получили бы, если бы вас осудили.

— Я знаю... я знаю, я ведь сказал, что не могу спорить. Хотя я и невинен, как младенец, но если вы покажете настоящее письмо, я попросту пропал, я это прекрасно понимаю. Я только хочу, чтобы вы просто поняли, что я не наполнен деньгами и не смогу оплатить свою шкуру.

  — Ну, пока это не столь важно. Вот, выпейте еще.

  — Мне действительно очень необходимо это.

Ренслоу наполнил свой стакан, медленно выпил из него и продолжил каким-то дребезжащим голосом:

— Я совсем не собираюсь жадничать и говорю с вами совершенно откровенно. Я отдам вам все, что смогу собрать, все до последнего гроша.

— А сколько вы сможете собрать? Пятьдесят тысяч?

— Пятьдесят тысяч?.. Но что это с вами? Где это вы хотите, чтобы я взял эти пятьдесят тысяч?

— Тогда двадцать пять тысяч, идет?

У Ренслоу перехватило дыхание. С открытым от изумления ртом он смотрел на Шайна, потом вдруг закричал:

— Да вы просто сумасшедший! Ненормальный человек! Было бы замечательно, если бы я смог набрать две тысячи долларов!

— Мелкой монетой,— насмешливо сказал Шайн.— Но ведь надо же мне все лее заплатить, ведь я свою жену подставил.

— Но я не могу достать больше, я вам клянусь в этом!

— Тем хуже для вас. Я не знал, что теряю свое время с таким нищим. Мне, видимо, нужно было оставить вас в тюрьме.

— Проклятье!. Вы так жестоки ко мне. Но я все равно ничего не смогу больше сделать!

— Но разве вы не унаследуете миллионы?

— Конечно, но не раньше того, как все будет закончено! А это будет не раньше, чем через год, по крайней мере. Если вы можете подождать...

Насмешливый хохот Шайна покрыл жалобы бывшего заключенного. Майк нахмурил брови, и взгляд его стал задумчивым. Ренслоу хотел что-то сказать, но он остановил его жестом.

— Подождите, я подумал сейчас о другом. Может быть, я смогу продать свой товар другому покупателю... Как глупо, что я не подумал об этом раньше. Если вы будете осуждены за убийство своей сестры, состояние ведь целиком перейдет к Трипу. Для него ваше осуждение стоит миллиона, не правда ли?

— Боже мой! Вы... вы не... Вы не сделаете этого? Ведь можно сказать, что вы продадите меня тому, кто больше вам даст?

 — А почему бы и нет? Для меня вы, в данном случае, лишь возможность заработать деньги. Трип, несомненно, деловой человек. Он сразу же поймет, что ваше осуждение ему будет очень выгодно. Он заплатит, безусловно, столько, сколько я потребую. И это, пожалуй, будет лучше со всех точек зрения. И даже более порядочно. Бросая вас в руки фликов, я не только заставлю платить Трипа, но этим самым спасу и свою жену. Так, действительно, будет намного лучше.

Шайн со смехом поднял свой стакан и выпил.

— Нет, нет, вы не способны на это,— выдохнул Ренслоу, глядя на Шайна расширенными от ужаса глазами.— Боже мой, вы не способны на это!

— Но почему же? Ведь я же вчера сказал вам, вам и Моне, что я нуждаюсь в виновном. Я вас предупредил, что воспользуюсь кем бы то ни было.

Ренслоу вдруг вскочил со стула и стал страшно кричать:

— Но вы просто сошли с ума! Я не позволю вам действовать так подло! Знайте это! Может быть, вы были не так уж умны, сохранив это письмо! Никто ведь об этом не знает, и, если я убью вас, никто также об этом не узнает и меня даже не заподозрят в этом убийстве!

Он стремительно повернулся, схватил свой стул за спинку и с угрожающим видом, с глазами, горящими от гнева, двинулся на Шайна. Шайн рассмеялся ему в лицо.

— Поставьте-ка лучше на место этот стул! Уж и так вполне достаточное количество мертвых за такое короткое время.

— Это не моё мнение!

— Ну, не корчите из себя дурака! Вы совсем ничего не выиграете от того, что я разобью вам морду... я жду от вас предложений!

Ренслоу заколебался. Его пальцы, вцепившиеся в -спинку стула, немного расслабились.

— Вы же прекрасно знаете, что я не смогу вам предложить столько, сколько вам предложит Трип,— проворчал он.— У меня ведь нет в банке, кругленького счета.  .

— Поставьте стул и сядьте,— сказал совершенно спокойным голосом Шайн.

После «секундного размышления Ренслоу послушался. Он поставил стул и, задыхаясь, сел на него. Резкий взрыв ярости заставил его побледнеть и осунуться.

— Вот так-то лучше,— сказал Шайн.— А теперь спокойно выслушайте меня. Вы разве не можете достать денег под будущее состояние? Человек, который должен наследовать несколько миллионов долларов, безусловно, сможет достать несколько тысяч. Это не составит большого труда.

— Я пока не знаю, смогу ли...

— Сможете, несомненно сможете. Послушайте,. пять тысяч долларов, это ведь не бог весть какое состояние. Что вы об этом думаете?

Ренслоу опорожнил свой стакан и щеки его понемногу стали приобретать естественный цвет. Он медленно покачал головой.

— Я думаю, что такую сумму я все же смог бы достать. Мона... она знакома с богатыми людьми...

— Устраивайтесь, как знаете, но завтра в полдень— последний срок:

— Вы даете мне. слишком мало времени.

— Я не могу дать больше, по известным вам обстоятельствам.

— Я не знаю... Я, конечно, попробую.

— Я советую вам добиться удачи. Будьте здесь завтра в полдень с деньгами, или настоящее письмо отправится в полицию.