Краем глаза я следил, конечно, за этими двумя. Они не обращали на меня внимания. Уж не обманывает ли меня интуиция? Подняв голову, я осматривал камни и зелень в надежде найти этрусский квадрат. Его не было. Почему? Потому ли, что опасность миновала? Или, может быть, не хотели обнаружить себя? Да, это не простая борьба. За моей спиной, как всегда, в последнее время стояли другие люди со всей их сказочной техникой.

Это так. Но и за теми двумя стояла вполне реальная сила, а не призраки исчезнувших атлантов.

- Эй! - крикнул один из этих двоих, молодой парень в японской нейлоновой куртке с нашивками на груди.

Я молчал. У него было круглое симпатичное лицо, глаза светло-карие, темный чуб закрывал половину лба. Из кармана его куртки торчало горлышко бутылки. Второй был старше, ниже ростом и чем-то напоминал аспиранта профессора Чирова. Стоял он за спиной парня, в полутени.

- Эй, ты что, не слышишь?

- Слышу, - сказал я громко.

- Тогда почему не отвечаешь?

- А ты ни о чем не спрашиваешь!

- Да чего ты пристал к человеку... - пробурчал второй. - Все равно через эту дыру трудно перебраться.

Теперь он вышел из-за спины парня и встал на самом краю, на последней доске. Правой рукой он держался за перила. У него было хмурое невыспавшееся лицо, он сутулился. Я пока не мог разгадать их замыслы. Может быть, их и не было? Но я теперь твердо знал: если будет обычная с виду драка, то на их стороне - малолюдная, но весьма энерговооруженная планета Венера. На моей... другие планеты, а также их спутники. И каждое незатейливое движение в этой драке вроде поднятой руки или пинка будет стоить энергии двадцати стартующих ракет или более того.

- Ты бы перепрыгнул сюда, дал закурить, а? - спросил вдруг с самой наивной интонацией старший, и лицо его разгладилось. - Ты ведь можешь, я знаю...

- А ты? - спросил я. - Можешь?

- Не, не могу, - сказал он нарочито простовато.

- А у меня нет курева!

- Бросил?

- Бросил.

- А у нас тут малость осталось, держи-ка!

Резким, почти неуловимым движением он выхватил из кармана своего напарника бутылку и швырнул ее с такой силой, что я видел ее лишь в первое мгновение - когда он размахнулся. Я успел заметить улыбку на губах парня глаза же его оставались серьезными. Не видя бутылки, я все же успел отстраниться. Она разбилась о камни за моей головой, и звук этот разносился по ущелью, пока стеклянная пыль сыпалась вниз. Или это в моей голове звуки так усиливались?

- Промахнулся... - сказал я. - Нечем теперь опохмелиться будет.

- Не бойсь! - Он покрутил головой, словно присматриваясь к окружающему, а я подумал, что сам я ни за что бы не успел уклониться от удара...

Из-за его спины между тем выплыл мыльный пузырь. Легкий, сверкающий всеми цветами радуги шар поднялся до уровня его плеча и направился ко мне, прижимаясь к камням. Был он легок, как настоящий мыльный пузырь, и со стороны его, конечно, не было видно, даже с противоположной стороны ущелья, оттуда, где высилась печь для обжига камня, никто не рассмотрел бы его.

И все же они выдали себя. Шар наткнулся на ветку и прошел дальше как ни в чем не бывало. А срезанная ветка медленно падала, и легкий шорох ее был явственно слышен. Наверняка эти двое даже не знали, как устроен шар, но управляли им они, и, неточно направив его, они сделали ошибку. Именно об этом я подумал, когда в следующее мгновение показался этрусский квадрат. Я заметил его на искривленном стволе дерева. И тут же он исчез.

Я не знал, что делать. Шар подплывал все ближе, окутываясь легчайшей голубой дымкой. Кажется, я уже мог бы рассмотреть в нем отражение своего лица...

Навстречу ему двигался другой шар, поменьше. Он показался из-за моего правого плеча. Едва уловимый ореол окружал его, все происходившее казалось игрой света на тончайшей, невесомой пленке.

С равным успехом это могло быть залпом, который нацелен в меня.

Ни чувства безысходности, ни ощущения беззащитности не успело возникнуть. В пяти метрах от меня оба шара остановились, повисли в воздухе, их едва намеченные силовые поля, обозначенные легким сиянием, выросли, опалили меня каким-то электрическим упругим прикосновением, и тотчас шары словно притянуло друг к другу. Впрочем, похоже это было и на атаку, на таран крохотных автоматических экипажей, устремившихся к невидимой точке между ними. Полыхнуло едва заметное голубоватое пламя. Теплая волна воздуха толкнула меня так, что я едва устоял на ногах. Успел заметить, что и тех двоих качнуло весьма ощутимо. Один из них закрыл лицо руками. Я сделал то же самое. Потому что пламя угасло, но жар охватил все пространство. Мне показалось, что беззвучно сверкнула молния. И направлена ее белая стрела была вверх. Треск. Растущий грохот... Сыпались камни. Я медленно отступал от гиблого места. Они тоже пятились назад. Точно метеориты ударили по настилу. Он задрожал, затрясся, заходил ходуном. И совсем уж близко разрывал заколдованное пространство грохот падавшего на нас тиса. Сорокаметровый ствол, как перышко, кувыркался в зеленоватой полумгле, почти бесшумно - так казалось - ломая самшитовые стволы, выворачивая деревья с корнями, сбрасывая их вниз. И когда тис, опережая сломанные самшиты, ударил в края настила с той и с этой стороны, я рухнул вместе с ним вниз.

Я падал в пропасть, не чувствуя боли.

Меня поглотила тьма. Даже грохот растаял в этой тьме. Но я знал, что вокруг все движется и что сам я не могу остановиться в хаосе и нагромождении обломков и вывороченных из расщелин корней. Возник щемящий звук, который отвлек меня от попыток разобраться в происходящем. Я слушал, и сознание мое точно переходило в другое состояние, я как будто бы был уже не в ущелье, а далеко-далеко от него. Не было ни реки, ни галечных пляжей, ни обвала. Ни даже воспоминаний о нем. Все исчезло во мгле. И когда она рассеялась, я увидел себя на лестнице, под банановыми листьями, у самой моей хижины...

И тисовое дерево, сорвавшееся с нависшей над пропастью скалы, оставило ощущение нереальности, условности происходящего. Когда я вернулся к себе, постучал хозяин, Сергей Герасимович, и, поздоровавшись, отметил, что я выгляжу уставшим. Деликатное замечание хозяина не выходило из головы.

На грубо сколоченном деревянном столике - алюминиевая кружка. Машинально заглянул в нее и обнаружил остатки чая. Точнее, плесень, покрывшую дно и стенки непритязательного сосуда. Этой разноцветной плесени было столько, что, если бы Флемингу не повезло с пенициллином, можно было бы гарантировать все же успех предприятия, основанного на ее утилизации.

...Это можно назвать эффектом Вальдеса. Чилиец Армандо Вальдес и еще шесть человек спали у костра. Двое стояли на карауле. В пятом часу утра караульный растолкал капрала Вальдеса и сообщил, что невдалеке приземлились два ярких объекта. Тот отправился разузнать, что это за огни. Отойдя от костра на десять шагов, он попросту исчез. Когда через несколько минут он снова появился среди своих, то производил впечатление насмерть перепуганного человека. Бравый капрал лишь машинально повторял околесицу: "Вы не знаете - кто мы есть и откуда мы пришли, но скоро мы возвратимся". Часы на его руке показывали час его возвращения, но дата на их календаре "убежала" на пять дней вперед.

Мне уже доводилось наблюдать эффект Вальдеса, но впервые я не сохранил никаких следов происшествия в своей памяти. Бросившись ничком на постель, пытался сосредоточиться. Виски стали горячими, ладони мои сами собой сжались в кулаки, голова наполнилась теплым туманом.

"Тебе лучше дойти до всего самому. Ты легко веришь людям, но этому поверить сразу ты бы не смог". Обрывок разговора с сестрой... объяснение на все случаи моей жизни.

Но вот прояснилось: мне подарили голубой шестнадцатигранник, он был при мне, что-то происходило, но я этого не помню. Значит... камень отбирал у меня воспоминания. Может быть, я опять попал в водоворот и спасся чудом, и не исключено, что были острые камни, боль, борьба за жизнь, потом спасение, но все пропало, я не могу преодолеть беспамятство.