Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

множество наземных метеоритных кратеров близ американского города Чарлстона, расположенных как бы вокруг некоторого центра в океане, в районе Бермудского треугольника, и гипотезу, согласно которой огромный метеорит или астероид массой два биллиона тонн рассыпал горячие осколки, разделился перед падением на две примерно равные части и оставил двойной след на дне океана в виде глубоких впадин, которые легко и сейчас обнаружить на карте, и эти именно впадины являются центром тяготения осколков близ Чарлстона;

египетские легенды о змее Апопе и борьбе его с богом Солнца: выплеснувшуюся вверх от удара астероида раскаленную магму, похожую в самом деле на гигантского змея, вынырнувшего из глубин морских;

слова скандинавской пророчицы Вельвы: "Великанов я помню, рожденных до века, помню девять миров и девять корней и древо предела, еще не проросшее. В начале времен, когда жил Имир, не было в мире ни песка, ни моря, земли еще не было и небосвода, бездна зияла, трава не росла";

шестнадцать лепестков-лучей вновь ожившего Солнца;

девять миров, девять корней и девять островов атлантов, древо мира, ясень Иггдрасиль, по стволу которого снует резвая белка Рататоск. А над ним парит священный орел, птица мудрости, чьи слова белка передает вниз, дракону, - и дерево мира в "Слове о полку Игореве", где сизый орел и мысль-белка, которая по древу "растекается", свидетельствуют о мудрости певца Бояна.

* * *

Но когда-то дерево мира существовало. Тогда Азорские острова были намного выше и больше по площади. Они были центром империи атлантов. Еще и сегодня остров Пику возвышается на два с третью километра над уровнем моря. Его главный вулкан достигал раньше отметки пяти с половиной километров. Огнедышащая гора была видна со всех сторон, с расстояний более трехсот километров, и была она зеленой от субтропической растительности внизу и альпийских лугов вверху, а вершина ее курилась, и дым поднимался чуть ли не до стратосферы. Призрачно-яркий зелено-желтый столб дыма как бы продолжал гору, образуя ствол мифического дерева мира. Три корня этого дерева были хорошо заметны издалека. Это острова Пику, Сан-Жоржи и Фаял. Тогда не было проливов между ними, и горные кряжи, выступавшие из воды, действительно дали повод назвать их корнями. А другой миф говорит о трезубце Нептуна, или Посейдона. Ибо те же острова были похожи на гигантскую скалу-трезубец.

Согласно китайской легенде полководец Кун-Кун, проиграв сражение, в отчаянии бьется головой об исполинские бамбуковые столбы, поддерживающие небесный свод. Невиданная толщина и прочность этих столбов ко времени события уже вошли в поговорку. Голова воина, как и подобает, оказалась крепче бамбука. На месте поверженного столба образовалось отверстие в небосводе, из которого хлынула вода. Так начался потоп.

...Я листал книгу с музейной полки. Запомнился чукотский миф о Вороне, добывающем свет. Сначала куропатка, или зимушка, продалбливает зарю. В образовавшееся отверстие проникает Ворон. Попадает он в другую вселенную - мир кэле. У дочери кэле Ворон выхватывает мячи, которыми та играла. Расколов эти мячи клювом, птица освобождает Солнце, Луну и звезды.

Нет, не всегда светило людям солнце! О том же говорят легенды юкагиров, алеутов, коряков, ительменов. Но здесь, на Дальнем Востоке, образ похитителя Солнца и света иной. Нет и в помине огненного змея, потому что не нашлось очевидцев катастрофы. Светящийся болид, затмивший светило, и многокилометровая струя магмы, поднявшаяся вверх, не были видны отсюда.

...В ярком свете резко проявляются контуры наскальных изображений, перенесенные на бумагу рукой современного мастера, плохо чувствующего звериный стиль давно минувшего. И только для меня скользят волнующие тени, трепещет пламя костра на ветру, сначала едва слышно, потом громче звучат тамтамы, и охотник на каменной стеле напрягается - я вижу его в пластичном рывке с копьем в руке... Отсветы на мертвом камне, желтые и знойные; мерцают ожерелья и сердоликовые бусы, тяжелые подвески, яшма и аметист, алые корнеолы и синие камни бессмертия. Пробегают тени, я узнаю три древние расы - карликов, великанов, людей. Великаны атланты утонули в поднявшихся волнах. Люди остались, чтобы рассказать потомкам о борьбе богов и титанов. Карлики ковали оружие тем и другим. Кто осмелился подняться против атлантов? Боги. Их звали, правда, этрусками.

Часть четвертая

Западня

Хоста

Первого октября похолодало. Только в Находке, за горами, было еще восемнадцать градусов, там купались. Абашев сказал, что поедет в Находку.

- Зачем? - спросил я.

- Отдохнуть, - ответил Абашев с такой интонацией, будто он смертельно устал. Наверное, так оно и было.

Что ж, в этом была доля моей вины. Меня преследуют случайности. Лучше уехать, кто знает, что может произойти завтра - с ним и со мной. Так я оказался у авиакассы. Моя командировка кончилась. Нужно было выбирать: лететь в город детства, на север, где еще прохладнее, или... Минута замешательства, потом твердым голосом я произнес:

- Один билет на Сочи найдется?

Повезло: билет нашелся. Я позвонил Лене, сказал, что лечу отдыхать. Он заявил, что отвезет меня на аэродром.

- Ни за что! - воскликнул я. - Доберусь автобусом. Билет на экспресс уже на руках.

Он все же приехал вечером. На нем были походные брюки, шнурованные светлые ботинки, краги, куртка. Выглядел он таким молодцом, что я едва не согласился поехать с ним. Но вовремя одумался. Я не имел права подвергать его риску.

Он подвез меня к вокзальной площади. Мы ждали экспресс. Но его не было. Пришел обычный рейсовый автобус. Попрощались. Моросил дождь, и сквозь слепое стекло я видел его у машины. Он махал рукой, и движения его были как в замедленном фильме.

Автобус долго трясся на плохом шоссе, неведомо как проскочил поворот на аэродром, я стал волноваться: не опоздать бы к рейсу! Но вот вдали показалась синяя вывеска аэропорта, знакомое застекленное здание, машина лихо подскочила к самым дверям, я вышел, обогнал попутчиков и забросил чемодан на весы.

За стеклом на дороге в свете фонарей едва различалась фигура верхового, а рядом с ним шли двое, и один из них держал коня под уздцы. Как на этрусской фреске "Кампана".

На фреске изображены древние мои знакомые. Впереди мужчина с топором на плече. За ним рослая женщина со вздернутым носом ведет под уздцы коня. Мальчик, сидя на коне, держится рукой за мать. Другой рукой он держит за поводок молодого леопарда, сидящего за его спиной, на крупе лошади. Леопард доверчиво положил лапу на плечо мальчика. За лошадью бежит собака. Мужчина на этой фреске чем-то похож на Леню Абашева. Наверное, у него будет такая же дородная жена. И сын его будет похож на мать. Эта мысль позабавила меня: не лучше ли вместо того, чтобы вызывать из прошлого дух неизвестного этруска, перенести туда Леню с его автомобилем?

В салоне был приятный полусумрак, и я заснул под рокот всех четырех моторов. Полусонный, я выходил в Хабаровске и в Благовещенске, затем в Иркутске, и везде было холодно и темно. Мы летели на запад, и утро не могло нагнать нас. Это была самая долгая ночь в моей жизни. Над Иркутским аэродромом парил яркий белый огонь, похож он был на звезду, но несравненно ярче. Когда он вырос, превратился в шар и завис над головой, сосед по креслу произнес, нагнувшись к моему уху:

- Спутник, наверное.

Я не стал возражать. Шар вскоре исчез, растаял, а мы двинулись к самолету. После Челябинска самолет взял курс на Свердловск, потому что кончилось горючее. Там шел снег. Ветер рвал полы моего плаща, а я думал о море. Неплохо, что я уже почти в Сочи. Почему-то не верилось, что там тепло. Но когда мы приземлились, я убедился, что субтропики не подвели: плюс двадцать один, как всегда в октябре... Такси - и новое шоссе с эстакадой...

111
{"b":"21567","o":1}