Школьный концерт. Классам и учителям даётся задание подготовить театральное выступление. Мы готовим. Приближается день концерта. Ко мне подходит председатель методобъединения и говорит, что репетиция будет проходить такого-то числа после уроков в актовом зале. В назначенное время мы с учениками приходим к актовому залу, заперто. Иду искать ключ. Мне говорят, что ключ у одной из замов. Подхожу к ней, прошу ключ, она мне отказывает, говоря, что зал сейчас занят начальной школой. Я:
— У нас же завтра выступление.
— Ничего не знаю, раньше надо было подойти.
— Как «раньше», мне председатель назначила это время.
— Ничего не знаю, до свидания.
Ну что ж, мы утёрлись и, будучи людьми негордыми, отрепетировали в коридоре. Хотя понятно, раз актовый зал был заперт, значит, он был в это время свободен. Ну да ладно, на следующий день мы выступили, всё нормально, дети пошли домой. Учителя наводят после концерта в актовом зале порядок.
Теперь появляется та зама и говорит, что кто-то, неизвестно кто, испортил в зале какую-то супердорогущую аппаратуру, к которой ни я, ни мои ученики пальцем не прикасались, и приказным тоном генерала гестапо объявляет нам, учителям, чьи дети принимали участие в этом концерте, что мы должны оплатить стоимость этой аппаратуры. Какое уважение! Не разбираясь, кто, когда — ничего, приказывает оплатить в форме круговой поруки! Да может, это она сама аппаратуру сломала и на нас свалить хочет? Да если даже и не она — это что за порядки? Это что за разговор с педагогами? Так потом-то ещё и выяснилось, что ничего и не было сломано! Она, даже не проверив аппаратуру, просто узнав, что кто-то выдернул что-то там из какой-то розетки, тут же накинулась на нас, как акула, почувствовавшая запах крови, жертвы. Ах, этот сладкий, дурманящий запах власти над подчинёнными, маленькой, ничтожной властишечки над перепуганными, почти ничем от произвола не защищёнными, безответными и забитыми существами!
Уважаемые родители, эти злые, властолюбивые, непорядочные женщины работают не только учителями, т. е. учат и воспитывают детей, они ещё и получают должности завучей и замов директора, они командуют, как хотят, и всем заведуют, и всё решают, помыкая обычными педагогами. И они же называются руководством школы, лучшими лицами школы, и именно на них вольно или невольно равняется учительский молодняк.
После этого инцидента я хотела поговорить с директором школы, прихожу, а директора нет, в отпуске (на дворе месяц май). К кому обратиться за помощью учителю, претерпевающему произвол со стороны своих начальников? Департаменты не вариант, я уже об этом писала. В Министерство образования? Они школами вообще не занимаются, только вузами, как они говорят, только тем сектором, где решаются стоящие внимания бюджеты, куются кадры и карьеры, финансируются исследования, программы, фонды… А тут, в школах, какие бюджеты?! Я туда однажды обращалась за помощью, когда нас, студентов-бюджетников, хорошистов и отличников, ректор университета решил лишить диплома. Или доплачивайте, объявили нам на последнем курсе, или получите диплом с другой записью, не с той, ради которой поступали в этот вуз. Мы — за помощью в министерство. Нас, студентов, тогда в министерстве выслушала со всем терпением, на которое она только была способна, одна тётенька, утопающая в кожаном диване своего кабинета, и просто сказала, что ректоры вузов имеют полное право делать всё, что им выгодно, целесообразно. До свидания, молодые люди. Мы, половина из студентов не способных оплатить большую для нас сумму, так и выпустились из университета не с теми дипломами, которые нам изначально были обещаны и ради которых мы вообще поступали в университет, учились 6 лет, хотя знания получили точно такие же, как и наши сокурсники, которые внесли потребованную оплату и получили дипломы с другой, изначально предназначаемой для всех студентов этого курса записью. Здорово, да?!
Ещё раз обращаюсь к вам, родители: вы единственная сила, которая может встать на защиту прав и интересов своих детей и рядовых педагогов, которым не дают нормально обучать ваших детей, не дают работать в школах и садах. Которых унижают, оскорбляют, которым не дают никаких перспектив, плетут против них сплетни, интриги и попросту выпирают из школы. И не о себе я тут хлопочу в этих строках, как может показаться (но лишь тому типу людей может показаться, которым как раз и посвящена эта книга, задевающая их самолюбие, которые других судят только по своей узкой, как их лбы, корыстной мерке). Я знаю многих учительниц, знакомых мне такими же своими ситуациями, десятками таких же ситуаций, которых тоже выпирали из школ, с травлей, в частности, чтобы освободить вакантное место для знакомых и родственников руководства.
Дети — это цветы жизни! Всё для детей — говорят в микрофон эти мегеры на школьных утренниках. А вы им аплодируете, не зная, что эти оборотни давно уже не отражаются в зеркалах. Одной такой училке-фурии одна мамаша чуть ли не в ноги упала на выпускном концерте 4-х классов, чуть ли не целовала ноги в благодарность за учительский подвиг! А эта подвижница с многолетним опытом работы в школе не умеет даже элементарного детского конфликта разрешить, потому что она далека от детей и их нужд, как Плутон от Марса. Вот случай. Что-то пропало в детской раздевалке, чья-то шапка. Дети стали обвинять друг друга, завязалась ссора с взаимными обвинениями и оскорблениями. А у пожилой гардеробщицы никак не получалось выяснить истины. Испугавшись, что за пропажу попадёт ей, она позвала на помощь эту подвижницу. Та пришла в раздевалку и стала долго и упоенно выслушивать, как дети клеветали друг на друга. Этот великолепный педагог вместо того, чтобы пресечь эту бесполезную, даже вредную для детей брань и просто предложить взявшему ненароком, или в шутку, или спрятавшему куда-то чужую вещь положить её на место или отдать учителю, предпочитает помусировать, посмаковать детские разборки. Она практически ничего не разъясняла детям, не помогала разобраться, просто стояла и смотрела, пока дети зло и гадко, жестоко ругались, или даже, может быть, наслаждалась их руганью и слезами того ребёнка, которого обвиняли. Я-то сначала просто наблюдала, а потом уж захотелось вмешаться, но не позволила себе, т. к. я у этих детей не работала, они меня не знали, а она всё-таки их классный руководитель, поэтому я ушла оттуда. Вот, а потом сердобольные мамочки бьют земной поклон этой лучшей учительнице на свете. А та сияет от счастья и гордости за самоё себя.
Зато эти мегеры любят ходить на уроки к молодым учителям, работающим первый-второй год. Зачем они к ним ходят? Чтобы помочь? Дать добрый, ценный совет? Профессиональные рекомендации? Не-е-ет. Они это делают, чтобы показать свою власть, власть возраста, власть опыта работы, ну, и поглумиться, если удастся, показать не только себя, но и указать новичку его место в прайде (стае, стаде, кому как больше нравится). Но этого им мало, конечно. Что бы ещё такого сделать, думают они. О, а давайте-ка в конце года дадим административную контрольную работу в классе, где обучаются самые сложные и слабые ученики школы (от которых эти мегеры сами недавно отказались, предпочтя работать в лицейских, т. е. лучших классах и свалив этот класс на молодых учителей). Заметьте: молодые, т. е. малоопытные учителя работают в самых сложных классах, а эти гуру — в классах с отбором детей. Контрольную — по всему году. Какая любовь к детям! Дети уже написали все, предусмотренные учебной программой контрольные работы — май месяц, праздники, подготовка к последнему звонку, солнце, птички поют, да им ещё к экзаменам готовиться. На уроке самое время, наконец, заняться чем-нибудь для души: программа пройдена, имеем право, скажем, посмотреть какой-нибудь обучающий фильм, провести викторину и ещё что-нибудь не только полезное, но и интересное, творческое. Нетушки, обойдётесь, говорят мегеры. Молодых учителей ставят перед фактом, и им ничего не остаётся, как менять своё поурочное планирование и готовить детей к этой работе, которая является не районной или окружной, а просто прихотью двух мегер. Ну что ж, мы готовимся, назначен день, мы всё повторили, дети готовы, но нервничают. Наступает назначенный час. На перемене я не могу найти ни одной из них. Прозвенел звонок на урок. Мы с детьми ждём, их нет, они к нам не пришли, задание не принесли. Я спускаюсь в учительскую, они там сидят, мило общаются. Я:
