— Доктор Поннани докладывает о необычном потоке в поле, — напомнил ей Ористано, — но она не может определить его значения. Компьютер тоже не может. Помощники Эббота невероятно хорошо осведомлены.

— Расмуссон говорит, что они упоминали об «игре» со станцией. Это может оказаться правдой? — поинтересовался Фройлих.

— По-моему, непохоже, чтобы они стали рисковать своими жизнями без серьезных причин, — сухо заметил Сиакван. — Мне хотелось бы знать, как этому существу удалось заставить людей с Эдема присоединиться к его безобразиям.

— Я смотрю на это по-другому, — произнес другой участник совещания. — У нас нет доказательств, что тут использована та или иная форма принуждения. Перед нами характерный пример физических способностей существа. Может, оно еще способно на какие-нибудь формы массового духовного контроля?

— Не думаю, — сказал Ористано.

— Я тоже. Доктор Давидов прав. Похоже, они присоединились к Эбботу добровольно, — Коллигатар впервые обратился к сидящим за столом с момента начала конференции, и все заерзали на креслах, установив почтительную тишину. — Ясно, что если бы Эрик Эббот был способен на духовный контроль, он проявил бы его, а свои физические данные придержал бы в секрете. К тому же он уже был бы готов передать Ворота в руки сайраксов. Прибыв на станцию вместе со своей Тембор, он просто захватил бы ее и все.

— А я все же считаю, что он имеет какое-то воздействие на жителей Эдема, — настаивал Сиакван.

— Так и есть, доктор. Нет более мощного рычага, чем правда. И это тот товар, которого прискорбные обстоятельства заставили нас лишить колонистов.

— Мотивы мы можем обсудить позже, — заметил Новотский. — Сейчас, товарищ, мы должны решить, как восстановить контроль там, где мы его потеряли, поскольку Эббот, похоже, не собирается покидать станцию. Ворота нужно вернуть под контроль человека.

— Но они под контролем человека, — возразил Ористано. — Жители Эдема ответственны за случившееся так же, как и Эббот.

— Тогда нужно вернуть их под правительственный контроль. Это одно и то же.

— Только не в данном случае, — тихо произнес Коллигатар. — В любом случае, мне кажется, нет причин принимать решительные меры, которые предлагает доктор Чинелита. Три дня прошло с момента появления Эббота и его друзей. Они пока еще не выдвинули никаких требований ни персоналу станции, ни правительству. Быстрая работа приостановила распространение новостей о пришельцах среди членов научного объединения и работников станции. Пока мы еще разрешаем соблюдать излишние предосторожности. Мне не нужно говорить вам, сколько времени займет перестройка Ворот. О цене я вообще не упоминаю. Долгая задержка в погрузке оборудования и продуктов может вызвать большие лишения в колониях. Необходимость подрыва станции еще не доказана. Мы еще не составили окончательного мнения о происшествии.

— Я не согласна, но вашу точку зрения всегда уважают, — признала Чинелита.

— Что же вы порекомендуете мне делать? — спросил Ористано. — Сидеть и ждать?

— Нет. Мы, конечно, должны действовать. Нужно обдумать все, что не касается уничтожения станции.

— Если рапорты точны, Эрику Эбботу уже не страшны воздействия мощных доз наркотиков и обычная психическая атака. Единственное, что может возыметь эффект, это морфорезин, наркотический газ, — заметил Ористано.

— И он, несомненно, уже подготовился к такому штурму, — добавил компьютер. — Однако я утверждаю, что нам стоит воспользоваться только эффектным в данном случае оружием: психологическим.

Один из членов совета открыто ухмыльнулся.

— Ага. Мы только поговорим с ним, и запустим в станцию своих людей.

— Не сразу, возможно, но он выразит желание, даже готовность поговорить о себе и о своем положении. Его волнует собственная судьба. Мы должны выстроить вокруг него неопределенность.

— Он не производит на меня впечатление волнующегося за свою судьбу, — сказала Джордан.

— Во-первых, — продолжал компьютер, игнорируя ее реплику, — мы должны иметь максимум информации о том, что происходит на станции. На нашей стороне одно преимущество, и мы должны использовать его.

— Какое? — спросил Давидов.

— Станция Ворота в периоды опасности может действовать бесконечно от собственных источников питания, пока машины не начнут выходить из строя, но атмосфера внутри останется нормальной без циркулирования воздуха только неделю. Три дня уже прошли. Еще три, и воздух на станции начнет становиться грязным. Еще день, и мы войдем туда совершенно спокойно. Конечно, нам не стоит ждать неделю, но по крайней мере мы знаем, что это не будет продолжаться вечно. И есть еще кое-что, о чем не упоминалось в нашем обсуждении. Все мы знаем чего добьются сайраксы если снова установят контроль над Эриком Эбботом. Должен напомнить вам, что мы сами добьемся многого, если перетянем Эббота на свою сторону. Он представляет собой предел в биологической технологии сайраксов. Подумайте, что это может значить для биологических исследований здесь, на Земле. Эббот может оказаться для нас таким же ценным, как сами Ворота. И это, доктор Чинслита, еще одна причина, по которой я возражаю против любых экстренных мер в отношении станции.

Ористано забарабанил пальцами по столу.

— Эббот не очень-то подчинился местным группам подавления. Почему вы думаете, будто он согласится на сотрудничество с властями?

— Он человек и все-таки не человек. Он считает себя больше человеком, чем сайраксом. Определенно, ему удалось убедить в этом много жителей Эдема, иначе они за ним не пошли бы. Он добивается признания. Я уверен, мы сможем предложить ему больше, чем его создатели.

— Значит, мы должны бороться за него, а не против него, — сказал Ористано. — Леди и джентльмены, я буду принимать ваши предложения в течение двадцати четырех часов. Все другие дела откладываются, пока кризис не минует. Благодарю вас.

Все стали покидать зал, уже размышляя над возможностями и альтернативами. Ористано выходил, как обычно, последним, и ему в голову вдруг пришла интересная мысль.

Коллигатар не требовал жестких действий при решении проблемы. Он действительно ждал, с чем к нему придут его помощники-люди, или взял паузу, потому что не знал, что предпринять?

С этой не очень приятной мыслью Ористано вернулся к себе в кабинет.

Лайза протянула Эрику новое блюдо и, что более важно, стала внимательно наблюдать за тем, как он ел. Эрик просидел за главным пультом без сна более семидесяти пяти часов. Его веки не дрожали, а руки уверенно лежали на кнопках. Так же уверенно звучал его монотонный голос:

— Готовность… Выходите. Готовность… Выходите.

Теперь Терминал напоминал хорошо смазанную машину, работавшую относительно бесшумно. Каждый мужчина и каждая женщина выполняли свою работу эффективно и без лишних вопросов.

Иногда Эрик позволял себе отвлеченные мысли.

Они смущены, думал он. Они не могут представить себе точно, что мы делаем, и боятся атаковать, потому что станция пострадает. Такие предположения мелькали в голове предводителя. Им суждено было метаться, пока не найдется какое-либо приемлемое объяснение.

— Эрик, скажи мне что-нибудь.

— Готовность… Все что угодно, свет моей жизни… Выходите.

— За что ты меня любишь? Ты гораздо умнее меня.

— Ведь они ограничили твое образование, верно? Ум — плохая мера для человечества.

Лайза наклонилась поцеловать Эрика, не привлекая его внимания.

— Когда ты говоришь это, я не чувствую себя такой глупой.

— Ты не глупая, Лайза. Ты просто необразованна. И это сделано намеренно. Готовность… выходите.

— Все мы необразованны по сравнению с тобой, — сказал Джитер. — Не то чтобы я завидовал твоему образованию… — он взглянул на группу, охраняющую пневмозамок, и получил несколько интересовавших его ответов. — Пока тихо, но скоро они опять попытаются что-нибудь предпринять.

— Еще двадцать часов, и это будет уже неважно, — напомнил ему Эрик.