— Простите меня, сэр, но я все-таки не понимаю, почему мне было приказано вам доложить. Я не привык, чтобы меня отрывали от незаконченного задания, а особенно от такого, как то, которым я занимаюсь последний месяц.

— Я вполне знаком с трудностями, с которыми вы столкнулись, Тархун. И поверьте мне, я вам сочувствую.

Тот кивнул, ничуть не удивившись. ГУППО имеет доступ ко всему, что творится на планете.

— Стало быть дело здесь касается вещей еще более серьезных, чем те, о которых мы говорили.

— Намного более серьезных.

— Но я все равно не понимаю, зачем меня позвали сюда и оторвали от дела…

— Вас никто не отрывал от дела, Тархун. Оно по-прежнему возложено на вас. А сюда вас пригласили, чтобы поставить в известность. Сам Коллигатар заинтересовался подвигами этого вашего мистера Эббота.

— Мне это известно, — Тархун кивнул и беспокойно задвигался на диване — на его вкус тот был чересчур мягок, так и тянуло лечь и расслабиться.

— Я знал, что этот человек представляет из себя гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Я всем этим сообщениям не верил, пока он не ускользнул у нас прямо из рук в Нуэво-Йорке. А потом, когда он второй раз ускользнул от нас под Лондоном, а потом прямо у меня на глазах. Вам доложили, что он сделал?

— Как я уже говорил, я знаком со всеми деталями.

— Я в этом не сомневаюсь, сэр. Но одно дело читать доклады об этом на экране, а другое дело лично взглянуть на дыру в метровой толще бетона, которую твой противник проделал просто пройдя сквозь стену. И уж совсем другое дело видеть, как он растворяется прямо у тебя перед глазами, прежде, чем усыпляющий газ и десятки пуль успевают вонзиться в его тело. С чем я имею дело, сэр? Мне нужно знать, чего я могу ожидать от него в будущем.

— Я понимаю вас, Тархун. Но вы тоже со своей стороны должны понять, что это дело очень сильно встревожило многих высокопоставленных людей, включая меня. Я потратил на него гораздо больше времени, чем намеревался. И теперь, похоже, у нас остается мало времени.

— Времени пока достаточно, — раздался еще один голос.

Тархун окинул комнату взглядом, но никого не увидел, и тут волосы у него на затылке стали дыбом. Он понял, кто говорил.

Он — простой мальчик из бедной семьи, выросший на задворках Анкары, многого достигший, в своем трудном деле. Ему здесь не место. Тут вокруг него задействованы силы, которые выше его понимания. Силы, которые захотят — используют его, а захотят — небрежно отшвырнут с холодным безразличием.

— Извините, ваша светлость, — и тут же он почувствовал себя дураком. Совершенно неправильное обращение. Но что, «Ваше Компьютерство» было бы лучше?

Машина не обратила внимания на его замешательство, это было обычным делом при первом разговоре с Коллигатаром.

— Называй меня просто Коллигатар, Кемаль.

Он немного расслабился, удивляясь, как это машина догадалась обратиться к нему просто по имени. Профессиональное любопытство очень скоро победило в нем ужас.

— Коллигатар, я слышал, что произошли определенные события, которых на самом деле не должно было случаться. И дело начинает приобретать абсурдный оборот. Кто такой или что такое этот Эрик Эббот, которого мне приказали захватить?

— Эрик Эббот очень опасен, Кемаль. И опасен он не только для программы «Приманка», забота о которой поручена вам ВОКУ. Он являет собой угрозу гораздо большему. И все, что происходило до настоящего времени, было призвано не более, чем ввести всех в заблуждение, замаскировать истинную природу этой угрозы. Долгое время я сам вынужден был удовлетворяться лишь подозрениями относительно истинной природы происходящего, одними лишь подозрениями. Нас очень хитро провели, и мы уже далеко успели зайти по ложному пути, но теперь я полагаю, что раскрыл их истинные намерения. Сейчас мы находимся в критической точке. Я мог бы избавиться от непосредственной угрозы, которую несет ваш Эрик Эббот. Но это достижимо лишь путем его уничтожения. Однако у нас есть, пусть и не стопроцентная, возможность обернуть происходящее себе на пользу. Обратить нравственные и физические минусы в плюсы. И я предпочел бы сделать именно так. Хотя это и связано с определенным риском.

— Я не знал, что Коллигатар способен рисковать.

— Я, Кемаль, если уж разбираться до конца, всего лишь хорошо сделанная счетная машинка, я просчитываю вероятности и, исходя из этого, вношу предложения. И я хочу добиться, чтобы Эрик Эббот с наибольшей вероятностью не был в дальнейшем использован против нас. А если удастся направить события в нужное русло, то и гораздо большего.

— Нас?! — выпалил Тархун.

— Да, человечества и меня. Понимаешь, Кемаль, мы неразрывно связаны.

— Да, — тихо сказал Тархун, ничего не понимая.

— Промедление связано с определенным риском, — вставил Ористано. — Коллигатар пытается объяснить вам, что с другой стороны появляется неплохой шанс обернуть Эрика Эббота против тех, кто его использует.

— Вот уж не знаю, — сказал Тархун. — Меня он поразил своей крайней независимостью. По-моему, он вообще не настроен никого слушаться. И ничего, — добавил он со значением, глядя в телекамеру, расположенную в глубине комнаты.

— И в той самой независимости, о которой вы справедливо упомянули, Кемаль, скорее всего и лежит ключ к нашему успеху, — сказала машина. — Но действовать нам нужно быстро. Ты, Мартин, хочешь слушай, а хочешь займись своими делами, тебя это не касается.

Тархун приготовился. Одно дело получать приказы через компьютер и совсем другое дело получать приказы от компьютера. Но это ведь не просто компьютер, это Коллигатар.

Но обижаться было некогда. Скоро компьютер начал выдавать инструкции, и Тархун забыл о всяких обидах. Тут и в самом деле было, что послушать, столько в этом деле оказалось такого, о чем он и не подозревал.

Эрик почувствовал, как Лайза взяла его за руку. От ускорения ее тело прижалось к его, естественно, в пределах, отпущенных ремнями, которыми девушка была надежно привязана к сиденью.

— Ведь не получится, — шепнула она.

— Получится, — заверил он ее. — Должно получиться. Ведь пока все получается.

— Ну это оттого, что мы их в Лондоне совсем уж поразили. Хотела бы я все же знать, как у тебя это вышло.

— Я тоже, — Эббот слегка откинулся, чтобы не загораживать ей вид. — Давай лучше посмотрим в окошко, а то скоро прибудем. Ты когда-нибудь была за пределами планеты? — Она покачала головой, глядя мимо него в иллюминатор. — Я тоже. Это покруче, чем из Финикса уезжать.

Под ними была Земля, переливающийся бело-голубой электрический фонарь, сияющий на фоне черного космоса. А впереди пункт назначения и, если им очень повезет, полная безопасность.

Станция Ворота представляла собой не просто огромную орбитальную лабораторию. Это был самый большой по численности персонала комплекс, висящий над землей на геостационарной орбите, над той точкой, где атлантический меридиан пересекается с экватором. На борту станции светились тысячи огней. Она была похожа на горящую снежинку. Примерно такую форму она и имела.

Ветвящиеся рукава разбегались от центра станции во все стороны на километр и больше. Сверху и снизу от густонаселенных осей помещались многие квадратные километры солнечных батареи, составленные из ячеек аморфного металлического стекла, черпающие энергию от далекого солнца для нужд этого летающего города.

Но взгляды всех пассажиров были прикованы к одному единственному рукаву, который как раз появился в поле зрения. Все знали его по многочисленным телепоказам. Длинный и тонкий цилиндр, оканчивающийся ярким оранжевым утолщением, на конце которого была помещена огромная, диаметром в два километра, параболическая тарелка.

Это собственно и были Ворота.

Отправная точка. В основании гигантской вогнутой тарелки находился зал ожидания. И сразу же за ним — Ворота. Те самые, которые вели на Эдем или на Гарден, в зависимости от того, куда нацелен объект. Ворота, которые вели через еще никем не исследованные лимбы в райские миры, где молочные реки в кисельных берегах. Пятимерный туннель, ведущий сквозь Галактику, путешествие через который по-прежнему было гораздо лучше описано с философской, нежели с физической точки зрения.