— Не знаю… ну, беконом.

— Одну минуту, сэр.

Эббот подождал заказ, занял дальний столик и попытался вести себя как обыкновенный посетитель.

Схватив вилку, он приступил к запеканке. Она была тонкая и безвкусная, но это не имело значения. Вряд ли Эрик даже осознавал, что он ест. Он не чувствовал усталости и, казалось, вовсе не пострадал. Того же нельзя было сказать о тех двоих, которые пытались его задержать.

Что это? Похищение? Ребята не были полицейскими, и хотели увести его с собой силой. Конечно, похищение. А он, значит, сломал руку тому, кто его допрашивал, переломил ее в локте, как спичку. А тем, что был покрупнее, пробил потолок. Да, точно, так все и было.

Эббот приложил руку ко лбу и ощутил на нем капли пота. Он поглядел на запеканку так, будто ответ мог лежать в ней между грибами или кусочками бекона в салате. Но ничего подобного там не оказалось. Сплошной «Чедер».

Нет, это уже не смешно, сказал себе Эрик. Как он это сделал? Ведь он это сделал, и сомнения в этом быть не могло. Пробил человеком потолок, а ведь Джоан весил побольше пушинки. Эббот не помнил, как у него все получилось, он помнил лишь результат.

Взглянув на свою левую руку, Эрик пошевелил пальцами и сжал их в кулак. Никаких признаков супермускулов он не обнаружил. Вообще ничего, что привлекло бы внимание футбольного вербовщика. Был ли он когда-нибудь атлетом? Нет, Эббот не мог такого припомнить. Не играл ли он в футбол в высшей школе? Эрик с изумлением осознал, что не может вспомнить. Фактически, он даже не мог вспомнить, посещал ли когда-либо вообще высшую школу. Кажется, он не мог вспомнить ничего из того что происходило за последние десять лет.

Эббот задрожал. Постепенно память вернулась. Мгновенная амнезия, усиленная шоком.

Что со мной происходит?

Эрик заметил, что две пожилые женщины, сидящие за столиком на другом конце зала, смотрят на него. Как только он обратил на них внимание, они тут же отвернулись.

Пытаясь скрыть выражение своего лица, Эрик уставился на стол. Чарли был прав, гораздо более прав, чем думал сам. С его другом случилось что-то неладное и серьезное. Следующей мыслью Эббота было желание обратиться к врачу. Но к какому именно? Как доктор воспримет его историю? Как отнесется к Эрику, когда он расскажет ему, что закинул на потолок стокилограммового противника.

Ведь должно же быть этому какое-то объяснение. Не может не быть. Существует множество историй о том, как матери поднимали автомобили с задавленных детей, и всякие слабаки весом в девяносто фунтов разбрасывали огромные камни, высвобождая заваленных товарищей. Обыкновенные люди показывали экстраординарную силу. Адреналин может творить чудеса. Разумеется, с Эриком произошло то же самое.

Внезапно он почувствовал себя намного лучше, и обнаружил что может уже различать вкус пищи. Эббот захватил целую вилку салата. Конечно, это единственное возможное объяснение. Неожиданный прилив адреналина. У него появилась та исключительная сила, которая появляется у людей в момент стресса.

Найдя разумное объяснение происшедшему, он смог отложить его на время и подумать о том, о чем совершенно забыл. Что этим двоим было от него нужно? Что-то, настолько необходимое, что они хотели увезти его силой. Что они могли найти в файлах Поликартоса, чтобы убить его?

Затем в памяти возникли слова Джоана. «Это он». Они давали основание предполагать, что парни ждали именно его, Эрика Эббота. Но зачем? Как это связано со смертью Поликартоса? А в том, что связь была, сомнений не возникало.

Информация. Кому-то требовалась информация. Смертельно опасная информация. Поликартос предупреждал его, чтобы он держался подальше от той женщины. Лайза Тембор. Не волнуйся насчет этого, сказал Эрик сам себе. Выкинь из головы.

Придут ли они за ним снова? Эббот с беспокойством оглянулся на улицу и осмотрел ресторан. Он сидел почти один, если не считать тех двух леди и человека в электрокостюме, который ел за самым дальним от него столиком. Значит Джоан и тот, второй, приходили одни. Но что будет, когда они доложат своему начальству, что их планы оказались сорванными? И еще как. Что они будут делать дальше? Единственной приятной для него мыслью во всех этих догадках была мысль о том, как двое нападавших на него будут объяснять побег своей жертвы.

Жертва. Странно говорить так о себе. Это слово использовалось в дешевых романах. Он не должен думать о себе подобным образом. Он, Эрик Эббот, инженер-конструктор «Селверн Инкорпорэйтед», и вовсе никакая не жертва. К своему удивлению, он обнаружил, что больше ничего не боится. Все, что Эрик сейчас ощущал, это непомерное любопытство.

Кто-то оказывал большое покровительство Лайзе Тембор. Хотя Эрик видел ее только однажды и мельком, он смог это понять. Но покровительствовать до такой степени? Бессмысленно. Какая-то загадка. Эрику всегда нравились загадки. Это была одна из причин, по которой он стал замечательным конструктором. Эббот разбирался как в практических аспектах инженерного дела, так и в теоретических.

Нападение на него, смерть Поликартоса, таинственная девушка, ее неизвестный защитник: он не мог оставить эту загадку неразрешенной. Но отныне Эрик собирался стать более внимательным, более осмотрительным. Он потревожил чье-то спокойствие невинными расспросами, и ему ответили кузнечным молотом. Да, с этих пор ему придется быть гораздо осторожнее.

Что ж, ведь Эббот мог быть умным. Когда страх и смущение стали проходить, к нему в некоторой степени возвратилось его первоначальное возбуждение. Если бы он не мог перехитрить кучу обыкновенных разбойников, то не заслуживал бы своего звания разрешителя проблем.

А что касается Гонконга, «Селверну» просто придется обойтись без него. Присутствие Эббота на конференции имело большее значение для его собственного будущего, чем для будущего компании. Его отсутствие вызовет неприятные вопросы, но с этим он мог справиться.

Ему бросили вызов, а Эрик являлся не таким человеком, чтобы не принять его. Пусть они подсылают к нему других вроде Джоана и того, кто задавал ему вопросы. Они его не найдут. Ни дома, ни на работе. Он будет держаться на один шаг впереди них, пока все не выяснит, пока не найдет девушку, которой так основательно увлекся. Потом он, вероятно, исчезнет. Когда уже нечего будет остерегаться, противники, пожалуй, оставят его в покое.

Эрик принялся за ранний ужин с новым энтузиазмом.

Фройлих барабанил пальцами по подлокотнику дивана и пытался не смотреть на постоянно меняющийся морской пейзаж, занимавший противоположную стену. Как обычно, офис Ористано был островом мира и спокойствия в Коллигатар-комплексе, зеркальным отражением самого Старшего Программиста. Несмотря на то, что им говорили, он не замечал видимого отличия Ористано, не мог разглядеть никаких изменений в его наружности доброго дедушки.

Дюрапати сидела на стуле. Ее белый деловой костюм был безупречен. В рассеянном свете искрился ее небольшой рубин. Она выглядела такой же смущенной, как чувствовал себя Фройлих. Ему было приятно сознавать, что он не одинок в своем эмоциональном состоянии.

— Мне хотелось бы знать некоторые детали, — проворчал он.

Ористано тихо рассмеялся. Первое, о чем всегда спрашивал Третий Программист, это об информации.

— Мне бы самому хотелось, Эмиль. Как и машине.

— Чего я не понимаю, — сказала Дюрапати Поннани своим тоненьким, но твердым голосом, — так это почему он отказался принимать экстраординарные защитные меры, если считает, что существует экстраординарная угроза.

— Я пробовал объяснить, — терпеливо ответил Ористано. — Столько неопределенности в самой природе угрозы, когда и где она себя проявит, что он думает, как бы необычные меры не оказались больше губительными, чем защитными. Он не хочет спугнуть того, кто за этим стоит.

Фройлих пожал плечами. Плоть на его пухлых руках заколыхалась. Он был любителем жареной пищи и темного пива и обходился без физических упражнений. Его мускулы перешли в мозг.