С полным правом можно утверждать, что подобной когорты ученых и столь впечатляющих результатов их труда нет в историко–книговедческой науке ни в одной другой стране мира.

Реформы, проходящие в России и странах СНГ, охватывающие буквально все стороны общественной жизни, в первую очередь сферу науки, не могли не предъявить определенных требований перестройки и к отечественной истории книги.

Демократизация общества, плюрализм мнений потребовали решительного пересмотра концепций, соревнования школ и отдельных ученых.

Перечисленные факторы, влияющие на историю книги, рассматриваются и в их совокупности с учетом исторической ситуации. Сочетание методов источниковедения и историографии является способом предохранить исторические исследования от волюнтаристского подхода. Фальсификация исторических фактов в интересах партийной идеологии породила существенные деформации в советской исторической науке. Перед историками книги стоит задача адекватного исследования и оценки исторической действительности.

Не меньшее значение имеет историография, рассматриваемая как организованная система взглядов на историю книги, ее изучение, ее изложение. Характеризуя время становления современной истории книги, один из основателей науки называл его эпохой "вражды и дружбы, столкновений, ссор, дискуссий, диспутов, злых рецензий — напряженных исканий". Тщательное исследование конкретных взглядов и оценок по каждому историческому событию или процессу является непременным условием их научного изучения. Главная же цель — достижение максимальной полноты и объективности исторического освещения, о чем некогда сказал философ: "Ничего я не предполагаю, ничего не предлагаю, я излагаю".

Подведение итогов, фундаментальное обобщение всего, что появилось у нас с момента книгопечатания, должно в первую очередь выразиться в создании фонда компьютерных описаний всех, без исключения, книг, выходивших в нашей стране, со всеми их вариантами и историко–книговедческими характеристиками.

В древнейшие времена человеческая память была единственным средством сохранения и передачи общественного опыта, информации о событиях и людях. История знает так называемые бесписьменные цивилизации, где огромное количество необходимых сведений просто заучивалось наизусть жрецами, законоведами, учителями, а на дальние расстояния посылались "живые письма" — гонцы.

Путешественники рассказывали о племенах аборигенов дальних стран, в которых старейшины примерно раз в году уводили подросших юношей в джунгли или в пустыню и там из уст в уста передавали им весь опыт племени, который должен быть усвоен ("мужская тайна"). Правда, тогдашний опыт был еще примитивен, и первобытные педагоги для скорейшего запоминания сопровождали его усвоение ритмическими танцами и пением. Так было на протяжении сотен веков.

Если перелистать историю мировой литературы, то окажется, что все народы так или иначе прошли период "устной книги" прежде, чем стали фиксировать информацию на каком‑либо материале. Бессмертные поэмы "Илиада" и "Одиссея" впервые были записаны в Афинах на свитках около 510 г. до н. э. Легендарный слепец Гомер воплотил в них весь духовный и материальный мир древнего человека, включая, например, тактику воинского строя архаической эпохи и технологию изготовления бронзового оружия. До этого в течение веков поэмы распространялись устно. Аэды и рапсоды — древние певцы, сказители — пели их наизусть на народных празднествах. Запоминать многотысячные строки было трудно, и первобытные сказители использовали ленточки или узелки, которые помогали им. У индейцев Южной Америки такая вещь называлась квипу (кипу) — узелковое письмо. По мере того как расширялся кругозор древнего человека и усложнялась его деятельность, у памяти появлялись другие помощники: разного рода зарубки, заметы, узелки, наконец, рисунки.

Ученые находят в пещерах и на скалах изображения, сделанные рукой первобытного человека, отразившие его впечатления от окружающего мира, жизни, природы. Это начатки искусства, но одновременно и начатки письменности; здесь человек впервые выразил в изображении свою мысль. Древнейшим из пещерных и наскальных рисунков в нашей стране — 15–20 тысяч лет.

Первобытное искусство было явлением синкретическим. В нем просыпающаяся потребность в прекрасном сливалась с наивной верой в сверхъестественное и со стремлением закрепить, сохранить воспоминания о происходящем. В Иране на скале Бегистун над караванными тропами изваяна целая картина: персидский царь в короне, над ним распростер крылья бог Ормузд, тянутся вереницы пленных с веревкою на шее. Здесь запечатлена победа Дария I Гистаспа над мятежниками (521 г. до н. э.). Царь повелел высечь это руками побежденных, чтобы проходящие караваны разнесли весть о его победе по всему свету.

В наши дни, когда вы спешите, вдруг замечаете знак: в кружке фигурка бегущего человека, перечеркнутая наискось. И вам без слов ясно: здесь прохода нет. Это пиктография — рисуночное письмо. Пиктография заполнила жизнь современного человека, частично взяв на себя передачу смысловой информации средствами рисуночной символики. Гербы государств, городов, сообществ, отдельных лиц, производственные марки и эмблемы, рекламные знаки, религиозные обозначения, научные символы — все это пиктография, действующая по принципу: один образ, одна мысль.

Усложняющаяся жизнь непрерывно требовала новых решений, и появляются символические изображения, как, например, это можно увидеть в прошении индейских племен делаваров конгрессу Соединенных Штатов. Фигуры животных (бобр, гусь, рыба, заяц и другие) выражают тотемы племен, объединенных союзом. Широкая полоса внизу — это отец Рек — Миссисипи, общая территория индейцев. Мысль чрезвычайно четко и понятно выражена в этом изобразительном решении, но часто такие изображения напоминают собой ребусы, разгадать которые порой очень нелегко. Этап рисуночно–смысловых комбинаций прошли языки многих древнейших народов (шумеры, египтяне, китайцы, индейцы, майя), прежде чем обрели письменность, а с нею книгу.

Одновременно формировался и язык как логическая система, языковой строй — деление на слова, фразы, слоги, отдельные звуки, части речи, грамматика в целом. Попутно решалась проблема писчего материала, формы книги, которая, конечно, в равной мере зависит как от применявшегося письма, так и от употребления писчего материала.

При возникновении рабовладельческого строя с его сравнительно развитой политической иерархией, техникой обработки земли, ремесленным производством пиктографическая запись уже не удовлетворяла потребностям культуры. Она постепенно трансформируется в письмо идеографическое, в котором каждый знак либо выражал отдельные понятия и идеи, либо мог развивать, разъяснять смысл других знаков. С течением времени в вавилонском, ассирийском, хеттском и других языках установилось слоговое письмо, где преобладали знаки, передающие не слово, а слог. С его помощью можно было передать не только смысл, но и оттенки человеческой мысли.

Общий смысл информационного сообщения воспринимался уже как целая комбинация, сопоставление символов и знаков. Наряду с пиктографическими значками появляются детерминативы — абстрактные определители, знаки, передающие грамматические формы, социальные оттенки, диалектизмы, даже произношение и смысловую принадлежность. В течение тысячелетий существования и развития идеографические системы достигли необычайной сложности. Одновременно стали применяться знаки, изображавшие только слоги и даже просто звуки.

Существовала и иероглифическая система письма. Искусство письма, как и вся древняя система знаний, находилась в руках жрецов. Недаром слово "иероглиф" означает "резьба жрецов". Ради укрепления своей власти жрецы стремились не упростить письменность, а наоборот, сделать ее доступной только избранным. Чтобы стать образованным человеком, надо было знать наизусть несколько сотен, а то и тысяч знаков, и грамоте учились много лет. С течением времени иероглифическое письмо изменялось и развивало свою графическую основу. Упрощение знаков — "графем" — привело к созданию так называемого иератического (священнослужительского), а затем и демотического (народного) почерка, в котором число графем значительно сократилось.