В XIV столетии в число книжных центров влился Нижний Новгород с пригородным Успенским Печерским монастырем — главным центром местного просвещения. В нем подвизались книжник архимандрит Дионисий, впоследствии епископ Суздальский, монах Лаврентий, переписавший летопись в 1377 г., старец Павел Высокий. С 1381 г. в монастыре работал грек Малахия Философ, привезший с собой греческие рукописи.
Греческие памятники, видимо, не составляли большой редкости на Руси. В житии Стефана Пермского рассказывается, что Стефан изучил греческий язык по книгам, хранящимся в Ростовском монастыре Григория Богослова (рукописи сгорели 21 июня 1408 г.). Известны, например, книги, написанные на греческом языке в Твери в первой четверти XIV века в общине греков, живших в монастыре Федора Тирона и Федора Стратилата. Привозились на Русь и отдельные книги из Греции и югославянских стран.
В 1265 г. с кафедры Полоцкого княжества в Тверь перебрался епископ Симеон, видимо, со своими писцами (Тверская епархия основана ок. 1271 г.) Он стал родоначальником многочисленных тверских книжников. При нем в Твери начинается каменное строительство, в 1285 г. закладывается Спасо–Преображенский собор, при котором стало вестись тверское летописание. В памятной записи о его кончине летописец сообщает: "Бяше учителей и силен книгами, князя не стыдяшеся преся, ни вельмож… нищая же и сироты жаловаше". Книголюбие было отличительной чертой и Тверского князя Михаила Ярославича. "Повесть о Михаиле Тверском" сообщает, что в ожидании казни в Орде он просил дать ему Псалтырь, говоря: "Яко печалиша ми есть душа".
В середине XIV столетия выделяется книгописная школа Переславля–Залесского. Здесь при епископе Афанасии в 1354 г. было создано рукою чернца Иоанна Телеша Евангелие. Значительное книжное собрание было в монастыре Св. Николая на болоте, некоторые рукописи оттуда сохранились до наших дней. Продолжало развиваться книгописание в северных регионах (Новгороде, Пскове).
Особое значение для развития книжности имела деятельность св. Сергия Радонежского и его учеников. Сам св. Сергий высоко ценил книжные знания и считал их необходимыми для совершенствования монахов. Вообще книжное чтение определялось практически всеми монастырскими уставами как необходимое занятие для монахов. Понятно, что книжный репертуар в основном определялся потребностями богослужения, назидательного, нравоучительного чтения, но интерес представляли и исторические сочинения, труды по географии, мироустройству, медицине. Из сочинения св. Иосифа Волоцкого известно, что вначале бедная обитель Сергия (основана в 1342 г.) могла позволить себе иметь лишь книги на бересте. Подтверждает это опись, в которой сказано, что в ризнице хранятся "свертки на деревце чудотворца Сергия". Постепенно Троице–Сергиев монастырь богател, а поощрение Сергием книжных занятий иноков привело к образованию книжной традиции как части подвижнической деятельности учеников святого. При игумене Никоне Радонежском (1395–1427) книгописание в монастыре приобрело последовательный характер.
В 1374 г. ученик Сергия Афанасий был поставлен на игуменство в Серпуховской Высоцкий монастырь, где постепенно стала складываться книгописная школа. Сам Афанасий был искусным писцом и до игуменства переписывал книги в Троицком монастыре. В "Житии Сергия" Епифаний Премудрый говорит об Афанасии: "Многи книги писания руки его и доныне зело красны". (Епифаний также оставил Троице–Сергиеву монастырю свои книги, сохранившиеся по сей день.)
Другой ученик св. Сергия св. Савва Сторожевский (ум. 1406 г.) около 1399 г. основалЗвенигородский Саввино–Сторожевский монастырь, где также развилась книгописная деятельность. Ученики, сподвижники, собеседники прп. Сергия стали основателями многих обителей (Николо–Песношской, Спасо–Прилуцкой, Корнильево–Комельской, Кирилло–Белозерской, Ферапонтовой и др.) на северо–востоке Руси. В каждой из них переписывались книги, создавались библиотеки и скриптории. Казалось бы, чисто церковное дело в итоге вылилось в богатую просветительскую книжную традицию.
Перепиской книг занимались при архиерейских и княжеских домах, где служили профессиональные писцы, или, как нередко их называют в послесловиях рукописей, "доброписцы". Видимо, их обязанности состояли в ведении канцелярских дел, а переписка книг являлась не основным, но нередким занятием. Если работало несколько писцов, рукопись делилась между ними на соответствующее число частей. От ХIII–ХV столетий сохранилось множество памятников, в создании которых принимали участие несколько писцов, чаще это два–три писца, мастер — "доброписец" и его помощник–ученик "паробок" (юноша), но известны случаи, когда над книгой трудилось и большее число писцов.
В 1284 г. по просьбе епископа Иосифа в Рязань из Киева была доставлена Кормчая книга. В послесловии к ней сказано: "Мы же разделивше на 5 частей, исписахом 50 днии, почахом ноября 1, а кончахом декембря 19".Эта увесистая рукопись была красиво переписана пятью писцами за сравнительно короткий срок, что указывает на поспешность работы, потребовавшей привлечения пяти писцов, и в то же время свидетельствует о наличии в Рязанском архиерейском доме скриптория, или по крайней мере достаточного числа "доброписцев", ибо все пять почерков рукописи отличаются профессиональным изяществом.
Далеко не всегда профессиональные писцы были представителями духовенства. Известны случаи, когда духовные лица учились грамоте у светских, например, преемник св. Кирилла Белозерского прп. Мартиниан тринадцати лет был отдан св. Кириллом в обучение Олешке Павлову, "дьяку мирскому", а "дело его бяше книги писати и ученики учити грамотныя хитрости…".
Мирские дьяки переписывали книги не только для светских лиц, но и для монастырей. Работая над книгами с учениками, они существенно дополняли монастырское книгописание, и одновременно складывалась потомственная профессия книгописца. В Паремейнике 1271 г. под пометой "Отце псал (писал) досюду" читается просьба отца об исправлении ошибок, сделанных сыном: "А чтете исправляюче, не кльнуще бога деля, чи кде детина помял" ("А читайте, исправляя, не кленя меня, ради Бога, если где‑то ребенок ошибся").
Интересная иллюстрация работы над созданием книги представлена на окладе Евангелия Симеона Гордого (1344 г.). В центре басменного оклада гравированная пластинка с Распятием, а по углам — пластинки с изображениями евангелистов. Каждый из них изображен за работой по написанию книги: один разлиновывает пергамен, другой пишет текст, третий — посыпает его песком для просушки чернил, четвертый составляет тетради. Все эти процессы являлись обязательными при создании книги.
Трудоемкий, кропотливый труд писца требовал от него внимания, твердой руки, так как написание текста красивым уставным почерком больше походило на рисование букв, чем на письмо в современном понимании этого процесса. Работа над одной рукописью обычно занимала несколько месяцев, и потому нередки записи писца на полях, в послесловиях, где, окончив работу или сделав паузу в ней, мастер давал волю своим переживаниям и настроениям, живо представляющим его состояние в процессе создания книги: молитвы о помощи, самоуничижающие и гордые подписи — осознание достоинств своего труда, минутное отчаяние, шутливые рассуждения–развлечения и многое другое, ничуть не чуждое человеку и сегодня.
"Бог дай съдоровие к сему богатию: что кун, то все в калите, что порт, то все на себе, удавися убожие, смотря на мене" (Паремейник, Псков, 1313 г., на полях). "Господи помози рабу своемиу Якову научитися писати, рука бы ему крепка, око бы ему светло, ум бы ему острочен, писати бы ему з[олото]м" (Григория Богослова 16 слов с толкованиями Никиты Ираклийского, Москва, XIV в.). "А псал Козма дъяк Поповиць грабещима рукама, клеветливым языком, обидливыма очима. А где будеть измятено исправяче чтете, а не исправите, то вы на свою душу" (Пролог, Псков, первая четверть XIV века). "Да рука та моя любо лиха и ты так не умеешь написать" (Книга Иова с толкованиями, Москва, Чудов монастырь, 1394 г.).
