Чудовище на большой глубине быстро проплыло под плоскодонкой, миновало ее и устремилось к стоящим в воде у берега людям.

Ему оставалось плыть до жертв тридцать секунд.

Чудовище находилось совсем близко от места падения шашки и, естественно, услышало, как она вошла в воду, и тем более оно слышало, как шипит, догорая уже под водой, бикфордов шнур. Но этот слишком маленький и к тому же мертвый предмет чудовище не заинтересовал: настоящая добыча была уже совсем близко. Набирая скорость, чудовище стало подниматься от илистого дна.

Двадцать пять секунд до встречи с жертвами.

Шашка медленно опускалась ко дну. Шнур почти догорел.

Чудовище уже не только отчетливо слышало странные, протяжно-ритмичные звуки, издаваемые добычей, но и ощущало еле уловимый, странно будоражащий запах — подводные течения донесли его до монстра.

Все произошло почти одновременно.

Алена была близка к оргазму: она хрипло, сладострастно закричала, судорожно выгибаясь назад; она задергалась мелкими движениями в Андрюшиных руках, и тут же он с острым, почти непереносимым наслаждением почувствовал, как из него спазматическими толчками извергается сперма. И, не сдержавшись, он тоже застонал, заскрипел зубами: сладкая судорога согнула его, заставив изо всех сил прижать к себе девушку.

Чудовище широко распахнуло пасть, в которой открылись ряды ужасающих зубов.

Шнур догорел, и взрыватель сработал.

В непроглядно-черной толще озерной воды, на глубине почти десяти метров вспыхнуло короткое желто-алое пламя; темная вода заклокотала, забурлила, словно внезапно закипев, и вмиг побелела от мелких пузырьков воздуха. В эпицентре взрыва образовался безостановочно расширяющийся грязно-молочный пузырь. Он молниеносно вырвался на поверхность, и из воды поднялся высокий бело-голубой столб, окутанный сизым дымом. Над уснувшим Марьиным озером разнесся мощный раскат взрыва.

Но грохотом дело не ограничилось.

Гидравлическая ударная волна за считанные доли секунды, еще до того, как над водой вспух белый столб, пронеслась в воде и со страшной силой ударила по чудовищу, сжав его тело и оглушив, словно огромную рыбину. Барабанные перепонки в ушных щелях чудовища мгновенно лопнули, и из зигзагообразных отверстий вырвалась темно-красная, почти черная кровь. Эта же волна ударила по глазам монстра, сплющив и чуть не разорвав глазные яблоки, вызвав в них обширное кровоизлияние, практически ослепившее чудовище. От жуткой боли и вызванного ударной волной шока чудовище, словно обезумев, забилось, завертелось на месте, раскрывая пасть и исходя неслышным для человеческого уха душераздирающим воплем в ультразвуковом диапазоне. Монстр тут же полностью потерял ориентацию во времени и пространстве: глаза у него прикрылись, сознание медленно померкло, и он, содрогаясь всем своим омерзительным чешуйчатым телом, плавно опустился на дно, почти зарывшись в мягкий донный ил.

И замер.

Но на этом действие взрыва, произведенного браконьером Семенчуком, не закончилось.

Пресвятая Матерь Божья!

Взрыв был такой силы, словно вопреки разрядке и окончанию гонки вооружений все же началась долгожданная третья мировая. Термоядерная, естественно. И к тому же этот грохот раздался (как мне со страху показалось) прямо у меня над ухом.

От неожиданности и страха я завопила как резаная и буквально подскочила на Андрюше. Миль пардон, уточняю: на его здоровенном члене — и, видимо, все так же со страху еще раз стремительно кончила.

А вот с мальчонки моего моментально слетел весь боевой задор. И член у него мигом опустился, выскользнув из меня, даже не упал, а рухнул, словно по мановению волшебной палочки. Если бы так быстро, как у него свалился, у всех мужиков вставал! Мало того, мы потеряли равновесие и, не разнимая объятий, шлепнулись в воду.

Да, забыла сказать: во время наших сексуальных экзерсисов мы естественным образом, я бы сказала — за счет динамики энд ритмики, придвигались все ближе и ближе к берегу. И именно поэтому, когда за моей спиной раздался этот умопомрачительный, а главное неожиданный грохот, мы, так и не расцепив рук, просто рухнули — и именно на мелководье. Хорошо, что не на землю, потому что мой партнер при падении оказался сверху и своими центнерами мог меня просто придавить насмерть, как котенка. Рук-то он не отпустил и по-прежнему прижимал меня к себе.

Я обернулась, чуть приподнявшись. Белый водяной столб с шелестом опадал, и на месте таинственного подводного взрыва растекались плотные клубы дыма.

— Что же это такое было? — прошептала я, прижимаясь к Андрюше. — Капитан Немо, что ли?

— Браконьеры, — негромко ответил Андрюша, видно тоже не сразу (слишком много для мальчонки было всего — секс, вода и начало войны) пришедший в себя. — Рыбу глушат.

— О господи! А я-то думала, что это нас с тобой взорвали! А ты знаешь, я от страха второй раз кончила! — Я дико захохотала, откидываясь назад. — Вот это фейерверк! В нашу честь: мы кончили — и жахнуло! Здорово, а?

— Да уж, здорово, — только и смог выдавить из себя мальчонка, поворачиваясь ко мне.

И тут мы взглядами наконец-то и встретились. И я увидела, что несчастный Андрюша ужасно смутился. Я это сразу поняла: по изменившемуся выражению его лица, по тому, как он бросил на меня короткий взгляд и тут же отвел глаза. Я чуть отстранилась от Андрюши, все еще держась за его плечи, и с улыбкой сказала:

— Нет, действительно все было здорово. Даже взрыв. Спасибо, милый. А ты был просто великолепен. Правда, правда.

И я, кстати, совершенно не кривила душой. Честное пионерское! Но главное было не в этом. Просто я доподлинно знаю, какие именно слова надо говорить мужчине после интимной близости. Особенно если учесть, что еще каких-то десять минут тому назад этот мужчина был мальчиком.

Я чмокнула Андрюшу в уголок рта и добавила:

— Но я, кажется, уже окончательно задубела. Ну что? Выходим на берег?

Мой вопрос прозвучал скорее как требование. Но он промолчал. Чувствую, Андрюшу слегка трясет: я так понимаю, что и от холода, и от того, что только что с ним произошло.

Конечно, я была у него первая.

Не надо большого ума, чтобы догадаться об этом. И неожиданно я почувствовала нежность к этому сильному, большому, но еще совершеннейшему ребенку. Я поняла, что не могу, не имею права свести наше любовные игры к банальному перепихону в озерной водичке. Я должна была сделать так, чтобы он действительно запомнил меня на всю оставшуюся жизнь.

И потом — он мне действительно понравился.

Я оглянулась: далеко-далеко на берегу теплился оранжевый огонек костра.

— Выходим? — повторила я вопрос.

— Конечно, конечно, — поспешно ответил он и попытался было высвободиться.

Но не тут-то было. Я еще крепче обняла его и, как опытная соблазнительница (каковой я и являюсь), нежно водя острыми коготками ему по спине, прошептала на ухо:

— Мы ведь еще только-только начали, правда? Я не хочу тебя отпускать… И ты сам пока еще не хочешь возвращаться к ребятам? Да?..

Он немного помедлил и согласно кивнул. В глаза старался не смотреть — все еще стеснялся, бедняга. Хотя, нет, нет! Я ощутила низом живота, что изрядственная психологическая травма, нанесенная ему взрывом, быстро проходит.

Мой мальчик снова был готов к труду и обороне!

Ай да Андрюша! И я немедленно приникла к его губам, потому что и сама тут же почувствовала отчаянное возбуждение. Я снова его хотела, да еще как!

— Неси меня на берег… скорее… — нежно прошептала я и даже слегка задохнулась.

Он немедленно повиновался. Легко подхватил меня на руки и вынес из воды. Он успел сделать всего несколько шагов — к моей одежде, лежавшей на траве, и тут я ему шепнула:

— Здесь…

Он осторожно опустил меня на шелковистую густую траву, теплую, нагретую за жаркий летний день, и сам прилег рядом, по-прежнему не выпуская меня из объятий. Молодец.