В прихожей появился Джеффри Шефер и встал в нескольких футах позади доктора. Это был высокий и весьма привлекательный блондин. Вот это и есть Ласка, не так ли?

– Что за проблемы, черт вас возьми? Кто вы такой, сэр, и что вам надо? – спросил он, выговаривая слова с явным британским акцентом.

– В здании произошло убийство, – спокойно ответил я. – Я детектив Кросс. – Предъявляя им свой значок, я смотрел вглубь квартиры, стараясь приметить там нечто такое, что дало бы мне повод пройти внутрь. Подоконники были уставлены множеством цветочных горшков: с филодендронами и азалиями. По оконными рамам вился английский плющ. Повсюду коврики с бахромой, выдержанные в пастельных тонах, и мягкая мебель, чересчур, на мой вкус, пышная.

– Но здесь-то убийцы точно нет, – заявила женщина. – Немедленно уходите.

– Сделайте так, как говорит леди, – поддакнул Шефер.

Он никак не выглядел убийцей: строгий синий костюм, белоснежная рубашка, муаровый галстук. Безупречный вкус. Спокоен, сдержан, на лице – ни тени беспокойства.

Потом я перевел взгляд на его ботинки и с трудом поверил своим глазам. Наконец-то Господь улыбнулся мне.

Я поднял «глок» и навел его на Шефера. На Ласку. Подойдя к нему, я опустился на колено и, дрожа от возбуждения, исследовал его правую штанину.

– Какого черта?! – воскликнул он, пытаясь отодвинуться в сторону. – Что за абсурд?! Я сотрудник Британского посольства, – заявил он. – Понимаете? Я – сотрудник посольства. Вы не имеете права врываться сюда.

– Офицеры! – позвал я патрульных, стоящих в коридоре. Я старался держаться спокойно, но у меня это плохо получалось. – Подойдите сюда и взгляните сами. Видите?

Оба полицейских вошли в гостиную.

– Убирайтесь из квартиры! – голос терапевта сорвался почти на визг.

– Снимайте брюки, – приказал я Шеферу. – Вы арестованы.

Джеффри поднял ногу и уставился на темное пятно, испачкавшее отворот штанины. Кровь Пэтси Хэмптон. В его глазах заметался страх, и он потерял самообладание.

– Это вы замарали мне брюки своей кровью! Вы! – заорал он на меня, поспешно демонстрируя свой служебный жетон. – Я лицо официальное, обладающее дипломатической неприкосновенностью. В Британском посольстве не потерпят подобного произвола. И брюки я снимать не собираюсь. Немедленно свяжитесь с посольством. Я требую соблюдения дипломатической неприкосновенности.

– Убирайтесь отсюда! – вновь завопила доктор Кэссиди и толкнула в грудь одного из полицейских.

Казалось, Шефер только и ждал этого момента. Он повернулся и бросился вглубь квартиры. Забежав в первую же комнату, он захлопнул дверь и заперся на ключ.

Ласка пытался ускользнуть, чего нельзя было допустить. Уже через секунду я оказался возле двери.

– Выходите, Шефер! Вы арестованы за убийство детектива Пэтси Хэмптон.

За мной, вопя и причитая, кинулась доктор Кэссиди.

Я услышал, как за дверью ванной комнаты зашумела вода. Только не это! Я отступил на шаг и со всего размаху ударил в дверь ногой.

Шефер, стоя на одной ноге, торопливо стаскивал брюки. Не раздумывая, я одним ударом свалил его с ног и, обхватив за шею, прижал лицом к кафельному полу. Он начал ругаться, дрыгать ногами и пытаться вырваться, но я только усилил хватку.

Женщина пыталась оторвать меня от Шефера, царапая мне лицо и колотя по спине кулаками. Чтобы угомонить ее, понадобились усилия обоих полицейских.

– Вы не имеете права так обращаться со мной! – высоким голосом верещал Шефер, извиваясь всем телом. Господи, силы у него, как у жеребца!

– Это незаконно! У меня дипломатическая неприкосновенность!

Я обернулся к одному из полицейских:

– Наденьте на него наручники.

Ночь в Фаррагуте оказалась очень печальной и длинной. Освободился я только около трех. Никогда прежде мне не приходилось терять напарников. Хотя однажды это едва не произошло с Сэмпсоном в Северной Каролине. Я поймал себя на том, что уже воспринимал Пэтси и как напарника, и как друга. Но, по крайней мере, мы задержали Ласку.

Я решил выспаться, как следует, и позволил себе не заводить будильник. Тем не менее, в семь часов утра я уже проснулся. Мне снились то Пэтси, то Кристина, и видения были очень яркими и красочными. Это были те самые кошмары, после которых просыпаешься с той же усталостью и опустошенностью, с которой лег. Перед тем как подняться, я мысленно помолился за обеих. Итак, Ласка у нас. Остается вытряхнуть из него всю правду.

Я надел белый сатиновый халат. Когда-то он принадлежал Мохаммеду Али, и тот носил его в спортивном лагере перед встречей с Джо Фрезером. Сэмпсон подарил мне его на сорокалетие. И если кто-то другой сделал бы из халата фетиш или идола, то я спокойно надевал его к завтраку. Именно такое отношение к его подарку очень нравилось Джону.

Я люблю этот старый халат, хотя совершенно равнодушен к различным памятным подаркам и сувенирам. Может быть, я так привязался к халату потому, что многие утверждают, будто я телосложением очень напоминаю знаменитого боксера. Возможно, я чуть симпатичнее, но, как человек, Али, конечно, стоит намного выше.

Спустившись на кухню, я увидел, что Нана с детьми сидит за столом, и они смотрят маленький телевизор, который она держит там, но включает редко. Она предпочитает читать, болтать и, конечно же, готовить.

– Али пришел! – усмехнулась Дженни, увидев меня, а потом ее глаза вновь уставились на экран. – Папочка, это ты должен посмотреть.

– Твой британский убийца сегодня во всех программах новостей, – прихлебывая чай, сообщила Нана. – Да и в газетах тоже. «Дипломатическая неприкосновенность может помешать судебному преследованию британского подданного», «Шпион замешан в убийстве детектива». Уже опрошено много людей на Юнион-стейшн и Пенсильвания-авеню. Все посходили с ума, разглагольствуя об этом «позоре дипломатического статуса», как они это называют. Жуть!

– И я схожу с ума, потому что это неправильно, – заявил Дэмон. – Если, конечно, он в этом замешан. Ведь замешан, папа? Да или нет?

Я кивнул:

– Без сомнения, – буркнул я, разбавляя кофе молоком. Я еще не был готов размышлять о Шефере, равно как и общаться по этому поводу с детьми, обсуждая бессмысленность произошедшего убийства. – Что-нибудь еще сообщали интересного?

– «Визардам» накостыляли, – с серьезным видом произнес Дэмон. – А вот Род Стриклэнд, как всегда, на высоте.

– Ш-ш-ш! – сердито зашипела Нана и укоризненно посмотрела на нас. – Си-Эн-Эн передает из Лондона. Журналисты уже проводят параллель между вчерашним убийством и случаем с няней в Массачусетсе. Джеффри Шефер, неоднократно награжденный за участие в боевых операциях, утверждает, что полиция выдвинула против него ложные обвинения. Я полагаю, что имеют в виду именно тебя, Алекс.

– Разумеется, – вздохнул я. – Давайте-ка немного посмотрим Си-Эн-Эн. – Никто не возражал, и я переключился на нужный канал. В животе у меня все сжималось. Мне совсем не нравилось то, что я увидел и услышал.

На экране почти сразу появился репортер из Лондона. Он представился, и в выспренных выражениях за тридцать секунд рассказал о событиях прошлой ночи.

Журналист мрачно смотрел в объектив камеры:

– О драматическом развитии событий мы узнали от высокопоставленных чинов в Вашингтоне. Арест Джеффри Шефера странным образом переплетается с произошедшими в городе убийствами. Старшему детективу, задержавшему подозреваемого, также могут предъявить обвинение в убийстве.

Я встряхнул головой и нахмурился:

– Я невиновен, – заявил я Нане и детям. Разумеется, они и не сомневались в этом.

– Пока не будет доказано обратное, – лукаво прищурилась Дженни.