Норма похлопала меня по руке. Довольно сильно.

– Я люблю тебя, Мэгги. Сама не знаю, как это получилось. И я не одинока в этом чувстве – тебя любят многие. Невероятно, но факт, такой уж ты человек, что не любить тебя невозможно.

Я горько усмехнулась:

– Все меня любят, кроме мужей.

– Ну да, встретились тебе два мерзавца, так что теперь, всю жизнь изображать мученицу? Ты говоришь, ничего не поделаешь? А я скажу иначе: ты, Мэгги, только ты сама можешь себе помочь.

Я вздохнула. Мне было понятно, куда она клонит. О том же постоянно твердили Барри и Натан, но в исполнении Нормы это звучало по-другому.

– Не могу. Пойми, не могу. Может быть, стоило бы попробовать, но... Не хочу, чтобы Дженни давала показания.

– Можешь, – убежденно сказала Норма и вдруг совершенно неожиданно расплакалась.

Я впервые видела, чтобы она давала волю чувствам, – раньше такое казалось невероятным. Я впервые увидела ее слезы и сама, потянувшись к ней, зашмыгала носом.

Какое-то время мы просто сидели, давясь рыданиями, как две старые дуры.

– У меня был разговор с Дженни. Она сказала, что вам надо поговорить. Сказала, что это будет продолжение Паунд-Риджа и что за тобой должок.

Норма Брин приехала в дом Мэгги в последний раз. Она по-прежнему была убеждена, что упустила нечто важное, как упустили, впрочем, и все остальные. Но что? Что?

Милдред Лей встретила гостью у порога и предложила ей чашечку кофе. Алл и играл в гостиной, и Норма с удовольствием воспользовалась возможностью поговорить. Прежде они с Милдред едва успевали перекинуться парой слов; может быть, на этот раз удастся раздобыть какую-то ценную информацию.

– Знаю, вы уже рассказывали обо всем много раз, но мне бы хотелось услышать, как все же прошел тот день. Вы ведь были в доме?

– Да, но только до половины седьмого, а потом ушла. У меня был выходной. – Миссис Лей покраснела. – Мы встречались с мистером Фрэзером. В общем, я вернулась только на следующее утро, когда здесь уже были полиция и пресса и Мэгги обвинили в том, чего она не делала и никогда бы не сделала.

«Похоже, она довольна собой, – размышляла Норма. – Имеет право. Ее звездный час. Пятнадцать минут славы».

– До того как уйти, заметили ли вы что-нибудь необычное? Что-то такое, что могло бы помочь Мэгги. Говорите все, что только придет в голову.

Миссис Лей пожала плечами:

– День был самый обычный, как и все другие. Нет, ничего необычного я не заметила. Не помню. Да ведь я уже все рассказала полиции.

– Они не ссорились? Не ругались? Ничего такого?

– Да они, по-моему, и не видели друг друга. Мистер Шеппард почти весь день провел в Нью-Йорке. Ездил туда по делам. Нет, я не слышала, чтобы они ругались.

– Расскажите, что они делали. Все, что вспомните, миссис Лей.

– Ну, Мэгги сидела у себя в кабинете. Наверное, сочиняла песни. Несколько раз выходила, разговаривала с детьми. Они с Алли любят играть.

– А мистер Шеппард?

– Он вернулся из города только вечером. Не знаю, когда именно. А уже потом, поздно вечером, я видела его возле клуба. Он шел к дому.

Норма потерла лоб.

– Так вы были в клубе, миссис Лей? А почему вы там были?

– У мистера Фрэзера там домик, на территории клуба. С той стороны, где парковочная стоянка, напротив главного здания.

– А вы не знаете, что делал там мистер Шеппард в ту ночь?

– Нет, мэм. Я только видела, как он прошел мимо.

– И во сколько это было?

– Около десяти. Может быть, чуть позже, в половине одиннадцатого. Примерно в это время.

– Вы недолго его видели?

– Совсем недолго, мэм. Нам ведь было не до него. Вы и сами понимаете.

– Да уж, конечно.

Что делал Уилл Шеппард в ту ночь в клубе? Мэгги, похоже, ничего об этом не знала.

– Но он же не ходил на вечеринку? Я имею в виду те вечеринки, которые устраиваются там иногда поздно ночью.

Миссис Лей бросила на Норму заговорщический взгляд.

– Так мистер Фрэзер вам рассказал, да? – почему-то шепотом спросила она. – Вы знаете, чем они там занимаются?

– Конечно, знаю. Кстати, вы, случайно, не заметили, как мистер Шеппард был одет?

– Нет, мэм. Было уже темно, да я и не присматривалась. Одно знаю точно: он нес из клуба свое ружье.

Норма напряглась. Вот это что-то новенькое!

– Ружье? Вы уверены?

– Они же тренируются иногда на стрельбище. Это там, за полем для гольфа. Мистер Шеппард часто туда ходил.

– Но только не в тот день, когда его убили.

Миссис Лей вздохнула:

– Я же вам говорила, он почти весь день провел в Нью-Йорке. И уехал совсем рано.

– Вы ведь сообщили обо всем полиции? – спросила на всякий случай Норма.

Миссис Лей кивнула:

– Да, все, что рассказала вам.

– И о том, что видели мистера Шеппарда с ружьем?

– Конечно.

Они допили кофе.

– Спасибо, миссис Лей. Вы мне очень помогли.

– Всегда рада. Посмотрите на мальчика. Он такой милый и так любит мамочку. Мы все хотим, чтобы она вернулась. Нам так ее не хватает, нашей Мэгги.

– Я тоже этого хочу. Извините, я могу воспользоваться телефоном?

– Конечно, в кабинете. Пойдемте, я покажу.

– Спасибо, думаю, что найду сама.

Норма поднялась и пошла к двери, едва удерживаясь, чтобы не побежать.

– Барри, я в доме Мэгги. Похоже, наткнулась на что-то. По крайней мере я на это надеюсь. Нет, я действительно думаю, что обнаружила нечто серьезное.

Норма закрыла за собой дверь, но все равно говорила шепотом.

– Слушаю, – сказал Барри.

– Помнишь про ружье? Про то, о котором рассказывала Мэгги. Так вот, миссис Лей видела, как Уилл нес его из клуба в ту самую ночь. Вообще к этому клубу надо бы присмотреться.

– С какой стати ему держать ружье в Озерном клубе?

– Этот же вопрос я задала себе в первую очередь, – возбужденно ответила Норма. – Именно потому он и ходил в клуб. Чтобы забрать его. Именно там он его держал после того как Мэгги велела убрать оружие из дома. Она говорила, что обыскала весь дом, но так и не нашла ничего. А не нашла, потому что оно хранилось в клубе.

Барри долго молчал, потом сказал:

– Но тогда зачем ему понадобилось забирать ружье? Хочешь сказать, он спланировал собственное убийство? Ты на это намекаешь? Получается, Уилл подставил Мэгги?

– Черт бы тебя побрал, Барри, – уныло пробормотала она, – я пока не знаю. Это-то меня и угнетает. Не знаю, что и придумать. Что-то здесь не так, потому что иначе получается полная бессмыслица. Но я скажу тебе, что мне известно наверняка, – заговорила Норма после паузы. – Бедфордская полиция знала, что Уилл принес ружье из клуба. Они знали, но держали это при себе. Кто-то мутит воду, и я собираюсь выяснить, кто и почему.

– Взять их, Норма!

– Гррр!

Дженни вошла в комнату для свиданий, и я, едва увидев дочь, расплакалась. Я не собиралась. Не могла себе это позволить. Я должна была оставаться сильной ради себя и ради нее, ради нас всех. Мне нужно было выслушать Дженни.

И вот я сидела и не могла отвести от нее глаза. Я всегда любила ее и заботилась о ней куда больше, чем о себе. Знакомые говорили, что мы очень похожи, что у нас много общего, но я видела только то, что у дочери почти нет моих недостатков и слабостей. Дженни тоже высокая, в меня, и уже вымахала почти до пяти футов девяти дюймов. И волосы у нее такие же светлые и длинные. И глаза мои.

Я люблю ее, думала я, глядя, как Дженни садится по другую сторону стола, этого ненавистного, разделяющего нас стола. Мне так хотелось обнять ее. Никогда мне не хотелось этого сильнее, чем в тот момент.

Неожиданно она улыбнулась. Такая она, моя Дженни.

– У меня для тебя послание от Нормы. Говорит, раздобыла доказательства того, что мать Тереза – полная чушь.

Я рассмеялась – Норма умела поднять настроение.