- Ты всё это время думала, что мы виноваты? - потрясённо переспросил Андрей. И сильней прижал меня к себе. - Зоенька, милая, да как же мы виноваты, если любой выплеск энергии может заставить мотор только заглохнуть! Но никак не перевернуть машину! Да и далеко мы были от Сашки!
- Я же не знала-а!
Он молчал, пока я не успокоилась.
Вытерев нос и глаза, я горестно вздохнула. Не надо мне никакого колдовства! Не хочу! Пусть Андрей заберёт его - я возражать не буду, если такая ответственность! Если за каждым шагом своим придётся следить изо всех сил, чтобы не было последствий, угрожающих хоть кому-то. Бабушка права. Чем постоянно думать, не ты ли виновата в какой-нибудь трагедии - оттого что была в этот миг счастлива, лучше быть такой, как все... Он сказал - "далеко"... А как вспомню те две земляные волны!.. Андрей вытер ладонями мои мокрые щёки и тихо, но твёрдо пообещал:
- Ты научишься всему.
Я упрямо наклонила голову. Уже не хочу. Вот справимся с Таисьей и неизвестным пока мне страшным Кузьмой, вот поможем дяде Ване - со своей способностью расстанусь безо всяких раздумий. Только Андрею пока не скажу... С другой стороны, он и так знает - ну, про то, что заберёт у меня мой дар... Если Таисья не соврала.
Пёс встал рядом, совсем близко, будто специально, чтобы мои пальцы скользнули в его шерсть. Чувствует мою тревогу? Утешает?
Неужели они хотели убить нас? Видели, что Сашка вернулся на "ниве", и сообразили, что после ужина приедем на своей машине.
Андрей как будто подслушал.
- Скорее - напугать хотели, - пробормотал он.
Я шмыгнула. Ничего себе - напугать...
Сашку усадили на дорогу, подсунув под руку Барона - Андрей велел: "Сидеть!" И пёс послушался. Снова на свет появилась пластиковая бутылка, снова собирали в заранее приготовленный пакет монеты, мгновенно превращающиеся в обыкновенные, едва они оказывались в руках Андрея. И - ошарашенные глаза Сашки, его отвисшая челюсть со смешной бородкой, когда с асфальта появлялись и звякали в пакет невидимые сначала для него монеты...
И снова зашагали... И снова, после десятка самостоятельных шагов, Сашка почти повис на Андрее. Тот терпел, терпел и наконец сказал:
- Сашка, не обижайся, но сейчас я на тебя тратиться не могу. Так что...
И просто-напросто взвалил бедолагу водителя на плечо. Тот охнул - помятый же тряской падавшей машины, но смолчал. Видимо, и в самом деле не мог идти сам.
Поглядывая на Андрея, я видела, как он легко несёт живой груз. Но постоянно смотрела только вперёд, думала, как ждёт нас дядя Ваня и, наверное, недоумевает, почему нас так долго нет... А потом мысли растеклись, ленивым потоком, дремотно...
Чуть не споткнулась. Сообразивший, что происходит, Андрей мгновенно встал рядом. Барон - чуть впереди.
- А направление чувствуешь? - спросил он.
- Что-то на дороге же, - неуверенно сказала я.
Сашка на плече Андрея закряхтел, явно собираясь глянуть на деревню. Но Андрей тряхнул его, чтобы ноша легла поудобней, и спокойно сказал:
- В любом случае - идём навстречу. А там посмотрим.
И пошли. По обеим сторонам дороги - пёстрые от цветов луга. Их беспечный покой, мягко звенящий лёгким подсвистом птиц, и лёгкий ветерок, то и дело опахивающий нас прохладной волной наступающего вечера и сладковатым, терпким запахом жёлтого донника, сделали своё благое дело: я успокоилась. А может, всё дело в быстром, но неторопливом шаге... А ещё я так поверила в Андрея, что не испугалась, когда с околицы на дорогу выехала машина, за ней другая - и помчались к нам. При близком рассмотрении оказалось, что первая машина - полицейская. Сашка с плеча Андрея тоже узнал машину и громко вздохнул.
- Николай это...
Никогда не думала, что это такое счастье - ждать, пока к тебе подъедет полицейская машина. А та ещё и скорости прибавила - видимо, увидели и дым от Сашкиной машины, и нас, поневоле медленно бредущих по дороге. В общем, машина ещё тормозила, а из неё уже выскакивали люди - правда, узнала я лишь Николая.
Крепкие парни сразу нас разгрузили, бережно спустив Сашку с плеча Андрея. Николай потребовал немедленно рассказать ему, в чём дело, хотя сам же и помешал немедленному повествованию, объяснив своё появление:
- Из крайней избы, на околице, Михалыч позвонил, точнее - внук его. Сказали, что на дороге видели взрыв. Ну, мы подхватились - и на машины.
- А вы как тут вообще? Я думал, после вчерашнего приезжать уже не будете.
- Да нам сначала насчёт монет этих позвонили. Бабы истерики закатывают - требуют Кузьму в кутузку засадить, а как его посадишь? Инкриминировать, - это слово Николай выговорил важно и значительно, - ему нечего. А то бы - с нашим удовольствием. Ну, а у вас что? С аварией-то?
- Тот же Кузьма, те же монеты, - задумчиво сказал Андрей и встряхнул звякнувшим пакетом, подтверждая слова.
- А девушка чего плакала? - проницательно взглянул на меня Николай.
- Девушка думала, что авария Сашкиной машины произошла по нашей вине.
- Кажется, Кузьма всех достал, - проворчал Николай и кивнул Андрею: - Что делать будем? Пока его могу только посадить в кутузку до выяснения личности. Уж из Ивановки точно без паспорта пришёл. Вопрос только в одном: смогу ли посадить? Хоть на несколько часов? Глаза он мне не отведёт? И чего его потянуло на войнушку? Ремба, блин. Или его Таисья с панталыку сбила?.. Кстати, чего стоим? Садитесь.
Оказалось, машина без опознавательных знаков полиции принадлежит приятелю Николая, который время от времени помогает ему. Тот приехал на всякий случай с братом. Сашку уже давно посадили к нему. А мы - первым Барон, конечно, - сели к Николаю. На заднее сиденье - в обнимку. В смысле, Андрей обнял меня, а Николай одобрительно покивал на это и развернул машину. Один полицейский остался у машины Сашки - посмотреть, что с нею и как, и ждать эвакуатор - трактор какой-нибудь, поняла я.
Мне ситуация казалось абсолютно безнадёжной. Прав Николай: что предъявить человеку, следа которого не найдёшь в преступлении? Монеты? А докажи, что они принадлежат именно Кузьме! Докажи, что именно они подействовали страшным образом на людей и на скотину!.. Держась за руку Андрея, обнимавшую меня за талию, я путалась в возникавших один за другим вопросах ещё и потому, что я полностью успокоилась в его сильных руках. Я вообще быстро успокаивалась рядом с Андреем. А значит, думать ни о чём не хочется. Кроме как об Андрее, естественно.
Теперь понимала многое. Что успокаиваюсь, потому что вокруг него много силы. И что он эту силу не направляет на меня специально. Что его в самом деле тянет ко мне. Нет, как-то по-другому надо выразиться. Когда он тянется ко мне, он нежен. Сейчас он спокоен - так, как я впервые его увидела. Спокоен до безразличия. Нет, до безразлично доброжелательного ко мне отношения. Но теперь он меня не обманет. Я точно знаю, что он любит меня. Что достаточно одного поцелуя, чтобы он... Ой, не надо. Опять что-нибудь грохнет...
А какой у него рот. А какие глаза, когда он забывает, что должен быть просто доброжелательным... Я подняла глаза на его такое близкое ко мне сейчас лицо и быстро опустила... Господи, о чём я думаю в такой ситуации.
Чуть не подпрыгнула, когда в мои мысли ворвался деловитый голос Николая:
- И что теперь делать? Как - по-твоему?
- В первую очередь - добраться до дяди Вани, - ответил Андрей. - А там уж решим.
Сашку увезли в местный медпункт, а нас Николай довёз до дома, в котором, дожидаясь нашего приезда, отдыхал дядя Ваня. Нас, всех троих (Барон остался в машине), провели во двор, где дядя Ваня, попыхивая всё тем же самосадом, следил за курами, гуляющими вокруг него - сосредоточенно выискивая, чего бы клюнуть.
Сидел дядя Ваня на самом настоящем пне - судя по всему, этот пень давно использовался хозяевами двора именно для сидения. Выглядел старик бодро.
