За столом мгновенно воцарилась тишина.

Первым ее нарушил Трент.

- Как ты сказал? - недоверчиво спросил он. Джимми терпеливо разъяснил:

- Надо заглядывать вперед. Мы же должны расти в самом прямом, житейском смысле, не так ли? Эта специальность мне кажется идеальной для нашей работы.

Лицо Джоди Джоди скривилось так, словно она откусила что-то ужасно горькое.

- Ты, должно быть, свихнулся? Джимми протестующе вскинул руки:

- Вовсе нет! Почему ты решила, что я свихнулся? Джоди Джоди не ответила. Вместо нее голос подал Трент:

- Это плохая мысль, Джимми. Тебе следовало задуматься об этом раньше. Или загодя предупредить нас. Вслед за ним и Джоди Джоди ринулась в бой:

- Даже не мечтай об этом, Джимми! Неужели ты в самом деле хочешь стать законником?!

Борис тоже зарычал, угрожающе размахивая лапой. Джоди Джоди ласково шлепнула его по голове, и зверюга тут же виновато опустил морду в стоявшую на полу миску. Повернувшись к Тренту, девушка ткнула пальцем в Джимми и укоризненно добавила: - Это все потому, что он начитался Хемингуэя. Или Ремарка.

Джимми обиженно воскликнул:

- Да при чем здесь Хемингуэй, братаны?! Я вполне серьезно. Сейчас самое время найти себе какое-нибудь стоящее занятие. Трент же занялся изучением бухучета, он и натолкнул меня на эту мысль. Не зная бухгалтерии, мы не сработали бы в последних двух случаях. А без знания юриспруденции теперь вообще не проживешь. Время идет, а мы то тут что-нибудь слямзим, то там. Всю жизнь, что ли, тырить по мелочам? Без запасной специальности сейчас нельзя. Крестный отец Элдеров, например... - Он стушевался и замолчал.

Джоди Джоди посмотрела на него с откровенной неприязнью во взоре. Трент громко вздохнул:

- Джимми, мы не имеем отношения к ребятам из клана Элдеров. Ни к этим молодцам из китайских триад, ни к старым мафиозным кланам, ни к Корпорации.

- А ты разговаривал с ними, Трент? - возразил Джимми. - Уверен, что никто из них не числит нас с тобой по своему ведомству?

В этот момент в кафе вбежал Берд и плюхнулся на стул рядом с Джоди Джоди.

- Почта пришла, - объявил он Тренту. - Бумажный такой пакет.

Он перебросил пакет Тренту, потом заглянул в тарелку Джоди Джоди, на которой еще оставались кусочки яичницы, политой турецким соусом.

- Можно я доем соус? - спросил он.

- Давай, - разрешила девушка.

- А как насчет тостов?

- Они уже остыли, Берд.

- Какая жалость! - набивая рот, вздохнул парнишка. - Вскрывай, Трент!

Трент надорвал край конверта и вытащил пригласительный билет на двух человек. Места в пятом ряду. В приглашении было сказано, что такого-то числа их будут счастливы видеть на премьере «Левиафана». Далее шла приписка, многословно объясняющая «мсье Тренту и мсье Рамиресу», что они приглашены также на фуршет, который состоится сразу после спектакля. Почерк был чужой, незнакомый. Трент сразу узнал бы руку Дэнис.

Ни слова не говоря, Трент перебросил Джимми пригласительный билет.

Рамирес внимательно изучил приглашение.

- Интересно, что значит, - он почесал затылок, потом с трудом выговорил, - «хорс-довр»?

Джоди Джоди заглянула ему через плечо.

- О-дёвр, - поправила она. - Это так читается - о-дёвр. Они предупреждают, что будут подаваться только закуски.

Джимми шумно выдохнул. Некоторое время он внимательно разглядывал приглашение, потом бросил взгляд на Трента, Джоди Джоди и Берда.

- Так бы и написали, что будет жратва на халяву! - хмуро проворчал он.

Это было незабываемое, невероятное лето!

Никогда раньше Трент не испытывал ничего подобного! Несмотря на дурные предчувствия, несмотря на густеющую на глазах, зловещую тишину, никогда он не чувствовал себя более счастливым, чем в те три незабываемых месяца.

Утром восьмого августа 2069 года, ровно в половине десятого Трент спустился по лестнице. В руке он держал термос с горячим кофе. Пора было открывать магазин. В мастерской поприветствовал старину Джека - тот копался в каком-то приборе. Судя по разложенным железкам, Кендел занимался починкой какого-то отслеживающего устройства и слушал, к удивлению Трента, запись одной из песенок Малии Кутуры под названием «Сейчас»:

Не спрашивай меня, люблю ль тебя, мой свет, -

Ты только подтвердишь, что в этом не уверен;

Хоть люди говорят, что смерти в мире нет,

Их мнение еще нам предстоит проверить.

- Доброе утро, Трент.

- Привет, Джек.

- Я вчера оставил для тебя пару трасетов. Вон там, на скамейке.

Трент кивнул:

- О'кей.

Молодой человек вышел в торговый зал, щелкнул замком, отодвинул задвижку. Через окна оглядел улицу. Там не было ни одной живой души. В девять часов утра?! Странно... Он вернулся в мастерскую, подошел к Джеку и кивком указал на разобранный трасет:

- Что с ним?

- Накрылось модулирующее устройство. Почему, понять не могу. Дэнис сегодня домой не возвращалась? Трент рассеянным взором обвел мастерскую:

- Нет. Она осталась в Гринвич-Виллидж у Тарин. Сегодня утром у нее репетиция. Она рано начинается. А на трасет я попозже взгляну сам. Да, вот еще что, Джек...

- Слушаю.

Трент сам не зная почему шагнул к нему поближе:

- Послушай, ты сегодня один не поработаешь? И здесь, и в магазине?

Джек повернулся во вращающемся кресле лицом к напарнику:

- Почему? Что-нибудь случилось?

- Нет, просто мне хотелось бы взять сегодня выходной.

В следующее мгновение с неба тихо спустился миротворческий «аэросмит». Приземлился как раз у дверей магазина. Прозрачный купол поднялся, и оттуда внезапно посыпались автоматные очереди. Дверь магазина разнесло в клочья.

Джек удивленно оглянулся:

- Что это?

- Миротворцы, - вздохнул Трент. - Явились наконец по мою душу.

В четверг, восьмого августа 2069 года, в девять тридцать пять утра трое миротворцев под командой сержанта элиты Эмиля Гарона ворвались в магазинчик Кендела и оглушили с помощью зоника старину Джека и Трента, после чего втащили потерявшего сознание молодого человека в «аэросмит» и отвезли в Следственный изолятор Корпуса миротворцев на Манхэттене. С ордером у сержанта Гарона проблем не было. Судья ознакомился с предъявленными Тренту обвинениями в хищении, незаконном использовании следящих устройств, несанкционированном взломе баз данных, а также других нелегальных операциях в Инфосети и без задержки выписал постановление на арест. Обвинений было больше чем достаточно.

... Музыка звучал а тихо. Мелодия плыла, опутывая сознание. Нежно звучали скрипки, томно аккомпанировало фортепьяно. Его тремоло напоминали звон колокольчиков. Голос певицы, низкий и печальный, сначала следовал за музыкой, затем, набрав силу, сам повел мелодию:

Сегодня я верен тебе одной,

А завтра - ну кто же знает?

Сегодня люблю тебя всей душой,

А завтра не наступает...

Гром наконец-то грянул.

Он проснулся, и первым ощущением, достучавшимся к нему из окружающей реальности, было осознание, что он без обуви. А когда еще немного прояснилось в мозгу, понял, что и комбинезон на нем чужой. Голова казалась необыкновенно тяжелой; видимо, все это время его кололи какими-то спецпрепаратами. Он не мог сообразить, как долго находился в отключке. По меньшей мере полдня. Во всяком случае, состояние мышечной системы указывало примерно на такой срок.

Трент вытянулся на узкой койке, обвел взглядом помещение, в которое его поместили, - серые бетонные стены, железная дверь. В углу унитаз, выше пара вентиляционных отверстий, таких маленьких, что и палец не просунешь. Кровать узкая, откидывающаяся к стене, покрыта запоминающим контуры тела пластиком.

Два дня его не беспокоили. Продолжительность этого срока Трент определил эмпирически, по поведению кровати. За все время она два раза автоматически складывалась, а потом так же неожиданно возвращалась в исходное положение. Соответственно Трент дважды оказывался на полу. В первый раз он попытался вновь разложить койку, но ничего не получилось. Во втором случае просто плюнул и заснул прямо на голом бетоне. Все эти двое суток его не кормили и не поили.