— Сиркис! Сиркис!

Тем временем на перекрестке началось столпотворение, и полицейский достал из-за пояса белую с красным карточку.

— Сиркис!

Я взглянул на карточку и повернулся к Рыбьей Морде:

— Это билет на шоу. — И снова обратился к полицейскому. — Да, цирк. Полицейский участок?

Он засунул карточку за пояс и развел руками:

— Нети блё эт «полисай састок» дума? — Пешеходы неверно истолковали жест регулировщика и устремились на переход. — Гаавуук! — Полицейский огляделся и ринулся в толпу, крича, размахивая руками, расталкивая яйцеобразных. Через несколько минут порядок был восстановлен, движение возобновилось, и регулировщик возвратился. Он указал на какую-то дверь в нескольких шагах от угла. — Аг вуг, тихап, тубба.

Я протянул руку в направлении двери:

— Полицейский участок?

Он снова сделал какой-то жест руками, и на переходе вновь началось столпотворение.

— А, гаавуук! Нее гаавуук!

Регулировщику снова пришлось заняться наведением порядка.

Рыбья Морда дернул меня за руку и указал на дверь:

— Пойдем туда, пока этот тип не возвратился. Думаешь, это участок?

Я пожал плечами:

— Стоит попробовать.

Мы направились к двери. На ней были какие-то непонятные линии, точки, зигзаги и пятна. Ниже шла надпись: «Здесь говорят по-английски». Я повернулся к Рыбьей Морде:

— Это переводчик. — Я толкнул дверь, и мы вошли в узкое, без окон помещение. В дальнем углу за невысокой стойкой дремало яйцеобразное существо.

Рыбья Морда постучал меня по плечу:

— Он спит?

Я подошел к стойке:

— Извините? — Никакого ответа. Я ударил по стойке кулаком. — Извините, вы говорите по-английски?

Яйцо открыло глаз, посмотрело на меня и вздрогнуло. Глаз моргнул. Рот увеличился.

— Сиркис! — Существо отлепилось от стены, сунуло руку за широкий коричневый пояс и извлекло оттуда билет. — Сиркис!

Я кивнул:

— Да, мы из цирка. — Я повернулся к Рыбьей Морде. — Растяжка Дирак и «Авангард» неплохо поработали. — Я снова посмотрел на переводчика. — Вы говорите по-английски?

Рот раскрылся, глаза прищурились.

— Здесь говорят по-английски.

— Как вас зовут?

— Имя есть Доккор-тут, да, сэры. — Доккор-тут качнулся вперед, вероятно, у асту это означало поклон.

Я улыбнулся:

— Нам нужен переводчик.

— Здесь говорят по-английски.

— Вы можете пойти с нами? Нам надо в полицейский участок.

Доккор-тут немного повертелся, исчез под стойкой и вынырнул с какой-то книгой. Поднеся ее к одному глазу, он начал листать страницы.

— Полиция… полиция… хм. Управление общественных дел… дел… дел… хм… участок… хм. — Доккор-тут опустил книгу и уставился на меня одним глазом. — Вы хотите работать радио?

Рыбья Морда положил мне руку на плечо:

— Дай-ка я попробую. — Он поманил переводчика пальцем. — Пойдем со мной.

Доккор-тут нажал какую-то кнопку, часть стойки отъехала в сторону, он вышел и двинулся за Рыбьей Мордой к двери. Я последовал за ними. Выйдя из здания, Рыбья Морда указал на регулировщика:

— Полиция.

Доккор-тут посмотрел на моего спутника:

— Вам нужно полицейское радио?

Рыбья Морда покачал головой:

— Отведите нас к шефу полиции.

Доккор-тут возвратился за книгой.

— Шеф… круглая выпуклость… шишкообразное вздутие…

Рыбья Морда забрал у него книгу:

— Позвольте! — Он отыскал нужную статью, сунул книгу в лицо Доккор-туту и ткнул пальцем. — Шеф. Главный. Начальник…

— Вам нужен «Подразделение дорожное движение». Вы все я возьму за полкредита.

Я опустил руку в карман и обнаружил, что там пусто.

— Рыбья Морда, у тебя есть деньги? Он достал две монеты по четверти кредита и протянул их яйцу.

Доккор-тут взял их и затрясся всем своим телом:

— Вы счет не иметь?

— Счет?

— Банк. Вы счет не иметь банк?

Мы покачали головами. Доккор-тут снова затрясся и повернулся к нам спиной. Некоторое время он смотрел на какое-то здание, потом заковылял к нему. Я догнал его:

— Куда мы идем?

Доккор-тут указал на ящик, укрепленный на стене:

— Банк. — Он остановился возле ящика, сунул в него две монеты и заговорил: — Доккор-тут, темай, ух, ух, сут, темай, дис, ух, симик чо. — Переводчик повернулся к нам. — Подразделение дорожное движение.

15 июня 2144 г.

После долгих разговоров и неоднократных обращений к пособию «Английский, как на ней говорить» стало ясно, что регулировщики занимаются только движением, они не полицейские. Начальник подразделения контрольной службы приказал Доккор-туту отвести меня и Рыбью Морду в местное отделение криминальных расследований. Там мы познакомились с весьма крутым на вид «яйцом» с синим поясом. Он назвался Туггет-норцом и вызвал к себе переводчика, оказавшегося, к счастью, более опытным специалистом. Мы тепло попрощались с Доккор-тутом и вручили ему еще один кредит, который он сразу же опустил в обменный ящик, после чего ушел, помахав своим билетом и сказав:

— Сиркис, увидимся.

После того, как полицейский начальник и переводчик в свою очередь продемонстрировали нам билеты, мы перешли к делу.

— Туггет-норц, в цирке работают мошенники.

Переводчик — его имя было Губин-сту — немного попереваливался с ноги на ногу и спросил:

— Что такое «мошенники»?

Я развел руками:

— Мошенники — воры-карманники, жулики, карточные шулера, наперсточники… — Судя по выражению лица переводчика, он мало что понял. — Вы знаете, что такое «карманник»?

Губин-сту извлек откуда-то свое пособие «Английский, как на ней говорить», пролистал несколько страниц, нашел нужную и стал читать. Потом широко раскрытыми глазами посмотрел на нас. Затем отложил книгу, повернул меня спиной к себе и что-то сказал Туггет-норцу, указывая на мой задний карман. Его рука влезла в мой карман, извлекла бумажник, и переводчик снова что-то залопотал. Я повернулся, и Губин-сту вернул мне кошелек. Положив его на место, я посмотрел на начальника отдела. Туггет-норц рассматривал меня, сложив руки на том месте, где у нас живот. Потом прищурился, развел руками и что-то сказал переводчику.

Губин-сту повернулся к нам:

— Не преступление. Не преступление влезать в карман. Туггет-норц говорит, в законе нет.

Я почесал голову:

— Вы хотите сказать, что закон не предусматривает наказания за воровство?

Губин-сту кивнул:

— А зачем? Нет карманов.

Я огляделся. Ни у кого из присутствующих асту не было карманов, только синие пояса. Я повернулся к переводчику:

— Хорошо, а где вы держите свои деньги?

— Деньги? — Он как-то странно загоготал, сказал что-то Туггет-норцу, и тот тоже принялся издавать трубные звуки. Когда они немного успокоились, Губин-сту сообщил:

— Мы держим деньги в банке. Они все там. Иначе нам пришлось бы носить их в руках. — Он снова загоготал.

— Так как же быть с мошенниками? Они же будут надувать зрителей.

И полицейский, и переводчик непонимающе уставились на меня.

— Надувать зрителей? — спросил Губин-сту.

— Обманывать, играть нечестно.

Губин-сту почесал голову, покачался на месте и поднял руки:

— Ну и что?

К месту стоянки мы с Рыбьей Мордой возвращались в самом мрачном расположении духа. Рыбья Морда то и дело качал головой:

— Не верю, просто не верю.

Он повернулся ко мне:

— Как ты думаешь, эти яйца даже не знают такого понятия, как «нечестность»?

Я кивнул:

— Ты же видел — у них нет такого слова. Быть нечестным не считается у них преступлением.

Рыбья Морда поддал ногой валявшийся на дороге камешек:

— А значит, Бостонский Франт и его банда будут делать деньги так, как будто у них печатный станок.

Я проследил за полетом камня, ударившегося о стену кассы. Из-за решетки билетного окошка на нас смотрела мрачная физиономия Тима Десять Скальпов. Перед кассой никого не было, но на площадке толпились гогочущие асту, которыми руководили уже знакомые нам регулировщики с белыми поясами. Опоздавшие предъявляли у входа купленные заранее билеты, и их пропускали на площадку. Мы кивнули контролеру и прошли к одной палатке. Асту внимательно слушали зазывал, одни заходили в палатки, другие покидали аттракционы… Вроде бы все шло как всегда. Но что-то было не так. Никто не покупал билетов. Мы с Рыбьей Мордой окликнули Говоруна, который призывал посетителей посмотреть на Удивительного Озамунда. Он только что остановился передохнуть, и, указывая тростью на вход, наблюдал за толпящимися у палатки гогочущими асту.