Палсит попытался хлопнуть в ладоши и промахнулся.

— Великолепно, а я буду капитаном "Зерцала чести". Меня зовут капитан Джон Отвага.

Растр, покачиваясь, встал, одной рукой заслонив глаза от воображаемого солнца, а другой указывая куда-то вперед.

— Капитан Отвага! Капитан Отвага! Там, на траверзе!

— Да, боцман Верное Сердце! Что случилось?

— Капитан, нас настигает пиратский корабль. — Уродец прижался к стене и схватился за горло. — "Черная волна"!

Палсит подошел к Растру и обнял его за огромные плечи. Легкая улыбка заиграла на губах рассказчика.

— Мужайтесь, боцман Верное Сердце. Наш корабль быстр, а команда лучше не найти ни в одном порту.

— Но, капитан, это же Кровавый Ковш! — Дерки испустил утробный вой. Прислушайтесь! Слышите, это его призраки-вахтенные! — Вой перешел в стон, потом в какое-то поскуливание.

Палсит торжественно кивнул:

— Бедные души. Но приободритесь, боцман, иначе мы потерпим неудачу, и тогда город погибнет.

Растр выпрямился, держа перед собой дощечку, и кивнул:

— Есть, капитан! Теперь я воспрял духом.

Палсит поглядел на свою дощечку:

— Нам нужна кровь. Есть у тебя что-то подходящее?

Уродец открыл рундук возле двери. Обеими руками он вывалил оттуда обрывки веревок, пустые кувшины, полрулона парусины, затвердевшие от краски кисти и, наконец, большое закрытое ведро с краской.

— Вот. Мне надо метить бакены-ловушки.

— Какого она цвета?

Растр открыл деревянную крышку. Краска была ярко-алой.

— Вот и кровь.

Палсит закрыл глаза и простер руки:

— Хоть и быстроходно было "Зерцало чести", "Черная волна" стремительно настигала его, подгоняемая колдовством Кровавого Ковша. Взлетели абордажные крючья, и в мгновение ока корабли оказались сцеплены. Команда Кровавого хлынула через борт. — Палсит окунул свою дощечку в краску и вскочил на скамью. — Защищайся, Кровавый!

Растр тоже макнул дощечку и залез на скамью напротив.

— Ха, капитан Отвага! Твоя душа будет привязана к моей бизань-мачте, не будь я Кровавый Ковш! — Уродец сделал выпад, ударив рассказчика дощечкой по руке. — Первая кровь!

Палсит отбил следующий удар, но яростная атака Растра загнала рассказчика к двери каюты. Едва избежав смертельного удара, Палсит сделал выпад и ткнул Растра в живот.

— Ха, Кровавый! Получай!

Растр размазал краску по груди:

— Проклятье, Отвага! Ты и вправду поставил мне метку. Но я Кровавый Ковш, и во мне сила десятерых!

— Тогда выше клинок, пират, и держись!

Палсит бросился вперед, и отброшенное пинком ведро пролетело по каюте, забрызгав краской не только обоих воителей, но и все вокруг. Растр поскользнулся на луже краски и с грохотом рухнул на пол. Палсит подскочил к упавшему, занес дощечку и обрушил ее вниз, словно снеся уродцу голову.

— Умри же, Кровавый Ковш! Умри! — Палсит выпрямился и возвел взгляд к потолку. — И капитан Отвага, сам раненый и истекающий кровью, стоял на палубе "Зерцала чести", ощущая сладость победы, меж тем как тело злого пирата холодело у его ног. — Палсит прислушался, но услышал лишь поскрипывание корабля, пронзительный вой ветра и храп Растра. — И вы, бедные души, наконец, свободны! — Рассказчик привалился к стене, сполз на пол и затих.

Дерки заглянул в каюту. И его учитель, и рыбак лежали на полу, залитые чем-то красным. Стены, стол и потолок тоже были покрыты красными пятнами.

— О-ох! — Дерки зажал рот, и его качнуло обратно на палубу. Через мгновение над водой снова разнеслись стоны подневольных душ.

Наутро море успокоилось. Дерки оторвался от фальшборта и осторожно погладил себя по ноющим ребрам. Поразмыслив и решив, что желудок наконец сдался, он оглядел палубу, нашел парусиновое ведро на веревке и, зачерпнув немного морской воды, плеснул себе на голову. Ласковый северо-восточный ветерок высушил ему лицо.

— Возможно, — заметил он показавшемуся над горизонтом солнцу, возможно, в конце концов все будет не так уж плохо.

Он пошел к каюте, но остановился на носу. "Королева Сины" летела, слегка зарываясь в волны, и, к радости Дерки, его кишечник не реагировал на это.

— Это приключение весьма послужит и моему воображению сказителя. Теперь я узнал, что такое пытка.

Дерки сцепил руки за спиной, напустил на себя хмурый вид и начал расхаживать перед каютой.

— Это королевский военный корабль, Понсонберри, а не прогулочная яхта! Если я сказал "пятьдесят плетей", то это означает именно пятьдесят плетей! Ну-ка, обдери этого мерзавца до костей, да поторопись — а то сам встретишься с кошкой-девятихвосткой!

Дерки остановился, повернулся и протянул руки:

— Капитан Лютый, я лучше сам выдержу порку, чем подвергну ей невиновного.

— Не напрашивайся, Понсонберри! Впрочем, негоже простому моряку заголять спину королевскому офицеру. Я поиграю кошкой сам!

— Помилосердствуй, Дерки, давай потише! — донеслось из каюты.

Дерки присел на корточки возле окошка:

— А, Растр, пьяница несчастный! Так ты проснулся?

— Конечно, проснулся, и моя бедная голова гудит, как котел!

Дерки фыркнул.

— Приходится расплачиваться за свои привычки, Растр. — В каюте началась возня, потом уродец произнес имя Палсита. — Растр, что там?

В окошке возникло лицо уродца. Глаза у него были красными, как пятна на коже.

— Быстро сюда, Дерки. Кажется, твой учитель умирает.

Дерки и Растр сидели за столом друг против друга, а на третьей скамье лежал Палсит, укрытый до шеи парусиной. Лицо его осунулось и посерело, седая голова перекатывалась с боку на бок в такт покачиваниям корабля. Дерки отвернулся и закрыл глаза.

Амар посмотрел на разбитое тело великого воздушного гимнаста Данто, потом на трапецию, все еще раскачивающуюся под парусиновым куполом. Он снова посмотрел на Данто, а потом начал карабкаться по лестнице, не обращая внимания на боль в покалеченной левой ноге. Толпе обещали, что сегодня они увидят заднее четверное сальто, и они увидят его, пусть даже это будет стоить мне жизни!

— Дерки, что ты бормочешь? — Растр хлебнул из кувшина и стукнул им по столу. Дерки пожал плечами:

— Так, размышлял. Бдение у постели умирающего — не новый сюжет.

— Слишком уныло. Мне нравятся истории с действием, пышностью и хорошенькими девчонками. — Растр рыгнул.

— Не рановато ли ты начал хлестать заболонное вино?

Растр пожал плечами:

— Лучший способ излечиться — выбить клин клином. — Уродец, склонив голову набок, посмотрел на неподвижное тело Палсита. — Как по-твоему, твой учитель оправится?

Дерки покачал головой:

— Не знаю. Он очень стар.

Подобно стервятникам, собрались они у смертного ложа: потирая руки, тайком улыбаясь друг другу, подсчитывая наследство, — когда тело старика еще не остыло…

Дерки потянулся за кувшином, хлебнул и поставил сосуд на стол.

— Ты прав, Растр. Это слишком уныло. О чем бы тебе хотелось поговорить?

Растр потер подбородок и выгнул брови:

— Что ты думаешь о новом после на Момусе — том, что из Десятого Квадранта?

Дерки пожал плечами:

— Я рассказчик, Растр. Я не слежу за политикой.

Растр засмеялся.

— Я не рассказчик, но мне интересно, стану я рабом или нет.

— О чем это ты?

— Посол — ворлианец по имени Инак — сейчас как раз в Тарзаке. Он будет уговаривать Большую Арену проголосовать за отказ от защиты Девятого Квадранта и принять ее от Десятого.

Дерки потер подбородок:

— А от кого нас защищает Девятый Квадрант?

— Да от Десятого же Квадранта и защищает.

Дерки пожал плечами:

— Значит, под защитой Десятого мы были бы в безопасности, да?

Растр нахмурился, воздел палец, потом опустил его и покачал головой.

— Наш Государственник Алленби другого мнения. Он считает, что нам не следует пускать ворлианцев на Момус. И я с ним согласен.

Дерки нетерпеливо махнул рукой:

— Давай поговорим о чем-нибудь другом, Растр. Это мне не интересно.