— Простите, но я все время говорю одна. Вам, наверное, скучно, — сказала я.

— Скучно? Вовсе нет. Вряд ли ты способна произнести хоть одну фразу, которая могла бы навеять на меня скуку, — ответил он, слегка дотронувшись до моей руки.

Я покраснела. Сердце выделывало в груди пируэты. Мне казалось, что я живу не своей, а чьей- то чужой жизнью и все вокруг происходит не по- настоящему, а в кино, которое сейчас закончится, зажжется свет и я пойму, что все было понарошку.

Неужели я в самом деле ему приглянулась? Или он всех располагал к себе, не умея отключать обаяние? Мне захотелось больше не гадать, а просто наслаждаться каждой минутой.

Робер перевел разговор на то, как начать подъем в карьере, если я действительно хочу пробиться в модельном бизнесе. Он говорил о знакомых в редакциях журналов, о фотографах в Париже, которые были его друзьями детства, о модельерах, которые обязательно за меня ухватятся, стоит им только со мной познакомиться. — Я растерялась от всех этих имен (многие из них я слышала впервые), но продолжала улыбаться и твердить, что буду несказанно благодарна за любую помощь.

По крайней мере раза четыре за обед к нам подходил метрдотель, друг Робера, — хотел убедиться, что все в порядке.

— Это Хизер, модель, — представил меня Робер. — Приглядись к ней и сам поймешь, что ее ждет невероятный успех.

— Чрезвычайно рад знакомству, Хизер, — произнес метрдотель. — Приятного аппетита.

В конце обеда официант принес меню десертов, но я воздержалась, не желая выглядеть как хрюшка, хотя за весь вечер я съела лишь пару мидий и едва дотронулась до тунца. Я хорошо поддавалась дрессировке.

Робер, к счастью, не стал настаивать на десерте — только заказал два кофе, чтобы в желудке все улеглось. Он потягивал эспрессо и смотрел на меня своими пронзительно-голубыми глазами, ради которых любая девушка пошла бы на что угодно, лишь бы видеть их рядом с собой каждое утро.

— Я так рад, что мы в конце концов сумели пообщаться. Я часто тебя вспоминал, думал, как у тебя дела, — сказал Робер. — В последнее время столько навалилось работы, что радуешься любой возможности просто поужинать с красивой и умной девушкой вроде тебя. Ну а теперь, когда вопрос об открытии здесь бара «Шива» вроде бы сдвинулся с мертвой точки, мы, возможно, сумеем видеться чаще.

— Я бы очень этого хотела, — тихо сказала я, улыбаясь.

— Пойдем куда-нибудь или ты устала? — поинтересовался он. — Одна моя парижская знакомая зажигает сегодня в «Бунгало», и я бы хотел с ней поздороваться. Я видел ее последний раз в Париже очень давно.

«Бунгало 8» был самым роскошным клубом, туда было почти невозможно попасть — нам со Светланой это удалось лишь дважды, да и то в будние дни. А чаще всего, пропустив по стаканчику в «Каине», «Припосте» или еще где и решив затем попытать счастья в «Бунгало», мы не доходили дальше бархатного каната, где стояли неулыбчивые вышибалы. Если ты не знаменитость или не дружишь с какой-нибудь звездой, то, скорее всего, дальше порога тебя не пустят. А теперь меня туда приглашал Робер! Но прежде чем с радостью согласиться, я чуть помедлила, вспомнив, как Светлана в общаге сказала, что попытается выследить Робера в тех клубах, где выступает… как там его диджей Мисто.

— Ты дружишь с диджеем Мисто? — с невинным видом поинтересовалась я.

— Нет-нет! — воскликнул он, а потом, понизив голос, добавил: — Никому не говори, но я не выношу этой дерьмовой трансмузыки.

Я согласно закивала, хотя сама толком не знала, о чем он говорит. Светлана потеряла след Робера. По крайней мере, на сегодня.

— Тогда пошли! — сказала я.

Робер расплатился и повел меня под руку как джентльмен. Я ловила на себе взгляды всех женщин в ресторане и пребывала в уверенности, что мой спутник — самый красивый мужчина здесь.

На улице нас встретил освежающий ветер, мягко перекатывавший по тротуару редкие золотые листья. Даже в центре города чувствовалось дыхание осени. Мне все казалось великолепным — и элегантный ресторан, и разговор, и тихий осенний вечер, и то, что мы стояли под руку и ждали такси, вызванное для нас метрдотелем.

Лучшего момента, чтобы поцеловать девушку, нельзя было придумать, и я кокетливо взглянула на Робера, часто моргая. Случится или нет? Он был занят тем, что вглядывался вдаль, не едет ли машина. «Посмотри сюда!» — говорил мой взгляд.

Из-за угла Брум-стрит выехало такси и остановилось перед нами. Проклятье!

Робер открыл передо мной дверцу машины, и мы оба забрались на сиденья.

— Двадцать седьмая, между Девятой и Десятой, пожалуйста, — сказал Робер шоферу.

Тот молча кивнул и повез нас в Уэст-Челси, к гламурному клубу «Бунгало 8». Робер повернулся ко мне.

— Надеюсь, мы отлично проведем время. Если тебе вдруг станет скучно, только скажи — и мы сразу уйдем.

Я промолчала, подумав, что, судя по репутации клуба, скучно мне точно не будет.

Мы подкатили к «Бунгало», расположенному среди целой череды клубов на Двадцать седьмой улице и выделявшемуся высокомерной красотой. Снаружи ждала целая толпа жаждущих проникнуть внутрь: они ныли, упрашивали, даже угрожали мрачного вида охранникам. У бархатного каната разворачивались восвояси маленькие стайки красивых нарядных девушек, тогда как в любом другом заведении мира их принимали бы как важных персон. Сегодня, видимо, был особенный наплыв гостей.

Перед входом вышагивал какой-то мужчина в костюме и орал в свой мобильник:

— Черт возьми, Сьюзи, выйди и проведи меня. Меня не пускает охрана! Что? Что? Говори громче. Что значит «гостям не разрешается приводить кого-то с улицы»? Разве там не знают, кто я?

Робер хладнокровно подвел меня к краю неспокойной толпы, и я на секунду засомневалась, сможем ли мы пройти.

Швейцар, прозванный Диско, сразу разглядел Робера.

— Разойдитесь! Разойдитесь! Дайте им пройти! — гаркнул он в толпу, указывая на нас с Робером.

Толпа простолюдинов расступилась, и Робер подвел меня ко входу.

— Робер, дружище, что происходит? — спросил Диско, снимая с крюка канат, чтобы нас пропустить. — Эми давно здесь, пойди поздоровайся.

Когда за нами закрывалась дверь, до меня донесся вопль человека в костюме:

— Эй! А их почему пропустили?! Вы же сказали, что в зале нет мест! Я партнер «Саутолл, Клири и Уильямс»!

Я заулыбалась.

Попав в клуб, я поняла, почему на входе сегодня такой сволочной контроль. Казалось, этим вечером здесь собрались сплошные знаменитости. Пока мы шли мимо диванчиков, расставленных вдоль стен, и пробирались по узкой дорожке в центре зала, я практически за каждым столиком узнавала какое-нибудь лицо. За те два раза, что мы были здесь со Светланой, я видела всего одну или две знаменитости — вероятно, потому нас тогда и пропустили, решив, что в отсутствие звезд сойдет и парочка моделей.

Клуб был заполнен, но не настолько, чтобы люди постоянно задевали друг друга (богатым и знаменитым требуется пространство). Пока мы шли в другой конец зала, я с опаской поглядывала по сторонам, не выскочит ли из-за какой-нибудь пальмы Светлана на одной шпильке, а второй грозно размахивая над головой. Хотя я, конечно, понимала, что сюда ей никак не пробраться.

Робер подвел меня к последнему столику перед баром.

— Извини, я на минутку, — сказал он. — Нужно поздороваться с Эми.

Он имел в виду Эми Сакко, создательницу знаменитого в 90-е годы клуба «Лот 61», а теперь и «Бунгало 8». Она восседала за лучшим столиком в окружении избранной касты ослепительных друзей. Слева от нее я увидела двадцатилетнюю актрису, уроженку Нью-Йорка, о которой сейчас писала вся пресса: она сыграла в кино американку, пытающуюся пробиться в высшее общество Британии. На ней были джинсы и плотно облегающая футболка, а еще я с ужасом увидела у нее в носу бычье кольцо (некоторые девушки, сделав пирсинг в ноздре, носили сбоку маленький гвоздик, но не так же!). Справа от Эми сидела другая молодая актриса, которая, хоть и не ловила критические взгляды в отличие от первой, все-таки перешпонула ее в количестве внимания — вся пресса раструбила, что у нее якобы проблема с питанием и наркотиками, а потому журналисты следили за каждым ее шагом, словно она баллотировалась в президенты. Судя по количеству выстроившихся перед ней пустых стаканов, она успела поглотить чересчур много коктейлей при теперешней ее худобе.