Выступая в Леопольдвиле по случаю второй годовщины революции в Анголе, он заявил: «Мы дали этот сигнал начать борьбу за независимость 15 марта 1961 г., и ответственность за это целиком лежит на нас».
В другом случае Роберто дал детализированный вариант своей легенды: «15 марта в 6 часов 15 минут вечера все “контрактадуш” последовали моему приказу. Они сначала зарезали хозяина Рейса, потом всех других, включая женщин и детей… Я выбрал фазенду “При-мавера”, так как знал, что там работало более 4 тыс. людей».
Роберто утверждал, что в УПА тогда было 40 000 членов.
Однако все эти россказни лидера УПА представляли собой не более чем плод его богатого воображения. Самая первая акция, по его словам, была проведена на территории его племени, в 8 км от Мадимба, на маленьком «пошту» (участке), находящемся в 50 км от Сан-Салвадора. Но в этом месте, как установил Пелисье, была лишь одна фазенда, и на ней выращивалось около 200 т кофе. В любом случае там не могли работать 4000 человек, так как было бы экономической нелепостью иметь столь большой персонал, чтобы производить 200 т продукции. Во всем этом «пошту» было 3426 африканцев мужского пола, включая стариков и детей (на конец 1960 г.).
Не подтверждаются документальными источниками и утверждения Роберто о том, что его армия «атаковала одновременно во многих населенных пунктах территории». На самом деле восстание на северо-западе, начавшееся 15 марта, имело характер стихийной, плохо организованной и не имевшей единого руководства жакерии. К тому же сам Роберто еще 10 марта 1961 г. покинул Леопольдвиль, отправившись на заседание Совета Безопасности ООН. Если бы он планировал восстание на северо-западе, вряд ли оно могло начаться в его отсутствие. Следовательно, X. Роберто не являлся организатором восстания. Другое дело, что позже, воспользовавшись стихийно начавшейся борьбой крестьян, он навязал восстанию свое руководство.
Что касается причин восстания на Севере, то они получили неоднозначное освещение у разных авторов. Португальская официальная трактовка событий возлагала вину за них на баконго-протестантов, подчеркивая то обстоятельство, что район Конго был районом Анголы, имевшим наибольший процент протестантов. Эту версию поддерживала и католическая церковь, уверявшая, что протестанты — это политически неблагонадежные еретики.
Некоторые португальские авторы сводили объяснение причин восстания к этническому моменту, считая, что они коренятся в трайбализме и традиционной вражде баконго к белым и мулатам. Они приписывали жестокий характер атак «атавистическим племенным обычаям» и ссылались на убийства лояльных к португальцам байлундо как доказательство «трайбалистского характера восстания».
Однако эта «этническая» версия легко опровергается, если принять во внимание, что в течение первой недели большинство нападений на белых было совершено не в районе Конго, а в районе Дембуш, населенном амбунду.
Более адекватное понимание причин мартовского восстания 1961 г. дает увязка его с тяжелыми социально-экономическими условиями, существовавшими в этом районе. Цена на кофе в 1960 г. упала, от чего больше всего пострадали африканские производители. Португальское правительство проводило политику насаждения в кофейных районах севера поселений португальских колонистов. Последние с помощью властей основали компании, которые обязали земледельцев баконго, дембуш и других продавать кофе на условиях, напоминавших скорее грабеж, чем торговый обмен. Когда крестьяне отказывались делать это, их деревни поджигали, а жителей бросали в тюрьмы как «мятежников».
Эти карательные меры вынуждали производителей продавать кофе по бросовым ценам, чтобы не потерять все. Кроме того, их вербовали для принудительного труда на плантациях белых фермеров. «Экспансия плантаций (европейских землевладельцев), — пишет Хендерсон, — требовала дополнительной законтрактованной рабочей силы, и это подлило масла в огонь. Корреляция между числом и местом атак с применением насилия и экспансией европейских кофейных плантаций показывает обоснованность утверждений, что это и был тот горючий материал, который привел к взрыву. Загорелся ли он от стихийного самовоспламенения или от попавшей сюда искры?»
Искрой, которая зажгла пламя восстания, было известие о восстании 4 февраля в Луанде.
15 и 16 марта 1961 г. толпы африканцев напали на португальские мелкие поселения, административные посты и кофейные плантации в районах Сан-Салвадора и Дембуш. В течение четырех месяцев не прекращались крестьянские восстания, охватившие весь северо-запад Анголы — от Атлантики до реки Кванго. Наиболее заметных успехов повстанцы добились в северо-западных районах Дембуш и Намбуан-гонго, где антиколониальную борьбу возглавили члены МПЛА.
В это время МПЛА переживало серьезные трудности. Организация не имела четкой идеологической платформы. Наиболее видные лидеры и активисты МПЛА находились в тюрьмах. Организация имела мало подпольных ячеек, ПИДЕ внедряла в них своих агентов и ликвидировала многие из них в зародыше. Серьезным препятствием для освободительного движения в Анголе явились раскольнические организации ФНЛА и УНИТА.
Еще 7 июля 1954 г. группа ангольских эмигрантов из народности баконго, требовавших восстановления средневекового королевства Конго, создала в Заире Союз населения Северной Анголы. Эта организация настаивала на признании Португалией суверенитета королевства Конго и отделения его от Анголы. Она направляла петиции в ООН от имени королевства Конго, «не входящего в страну, называемую Анголой».
В ноябре 1957 г. лидеры Союза решили направить за границу своего представителя, который бы мог говорить от их имени в ООН и в других международных организациях. Выбор пал на Холдена Роберто, племянника президента Союза Мануэля Барруша Некака. В 1958 г. Роберто прибыл в Аккру, где присутствовал на первой Всеафриканской конференции. Там после встречи с лидерами панафриканского течения он решил отказаться от национализма баконго и возглавить ангольское освободительное движение. В 1958 г. он переименовал свою организацию в Союз народов Анголы (УПА). Однако и эта организация осталась связанной главным образом с протестантами-баконго{80}.
В 1959 г. X. Роберто посетил США и присутствовал на XIV сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Он путешествовал с гвинейским паспортом и работал в миссии Гвинеи в ООН. В этот период он расширял свои американские контакты главным образом через Американский комитет для Африки, возглавлявшийся Дж. Хаузером. Роберто получал финансовую и иную поддержку от американских протестантских групп и миссионерских обществ, сочувствовавших борьбе протестантов-баконго за свои права. В тот же период на него впервые обратило внимание ЦРУ
Оно установило с ним контакты через генерального секретаря тунисских профсоюзов Ахмеда Тили и кубинского контрреволюционера Карлоса Касселя. Последний работал в Тунисе вместе с А. Тили, который и познакомил его с Роберто. С помощью Касселя была учреждена в 1962 г. Всеобщая лига ангольских трудящихся (ЛИГА), которая ни в какой степени не представляла ангольский пролетариат. Она получала щедрую финансовую помощь от АФТ—КПП, которая оказывалась в распоряжении X. Роберто. Установив с ним тесные связи, ЦРУ с 1962 г. стало финансировать возглавлявшуюся им организацию. Сделав на него ставку, США не без оснований считали его «своим человеком» в Анголе. По некоторым данным, Соединенные Штаты Америки даже оказывали нажим на Португалию с целью заставить ее пойти на переговоры с Роберто о «мирном достижении самоуправления».
Позже Ж. Савимби, занимавший одно время пост министра иностранных дел в ГРАЕ[12], свидетельствовал, что Роберто был начиная с 1961 г. креатурой США, которые держали его «как резерв и как затычку в расколотом ангольском национализме». Это подтвердил и вице-президент АДП Манутома, который заявил 5 февраля 1962 г.: «УПА является объектом американского нажима: доказательством этого служит то, что вся материальная и финансовая помощь, получаемая УПА, идет из США, а точнее, из Американского комитета для Африки. Эта финансовая помощь предоставляется при условии, что УПА не пойдет на объединение с МПЛА, которое в американских кругах считают коммунистическим».
