Поскольку чиновная братия постоянно стремилась запустить хищную лапу в королевскую казну и поживиться за счет золота, серебра и слоновой кости в богатых монарших закромах, то на этом фоне часто возникали острые коллизии и конфликты, сопровождавшиеся посылкой всякого рода комиссий и ревизоров.

Королевская казна — вот то единственное, что королевский двор старался оградить от хищной своры своих колониальных чиновников, которым их верноподданнические чувства к своему высокочтимому монарху ничуть не мешали при удобном случае запускать лапу в казну его величества.

Изучение источников приводит к выводу, что казна была «святая святых» феодально-монархического режима, покушения на которую рассматривались как посягательство на власть верховного феодального владыки. Поскольку королевский двор протестовал только против тех злоупотреблений, которые мешали бесперебойному поступлению богатств в королевскую казну, коррупция не только не прекращалась, но и принимала все более грандиозные и всеохватывающие масштабы. Один автор XVII в., говоря о причинах упадка Анголы, сообщает: «Почти всеобщее невежество низших чиновников и их преступное попустительство торговцам, которые не терпели ни малейшего уменьшения своих легких барышей, ради которых они жертвовали всем, было причиной упадка королевства Ангола».

Королевский двор надеялся оживить хилую экономику Португалии, впрыснув в ее вены свежую кровь богатых заморских колоний. Эта задача и была возложена на колониальный административный аппарат, главной практической функцией которого было обеспечение оптимальных условий для обогащения правящих кругов метрополии за счет коренного населения колониальной империи.

Предметом особой заботы королевского двора была армия. Чтобы удерживать под своим господством огромную колониальную империю, протянувшуюся от Индонезии до Бразилии, нужны были большие контингенты сухопутных войск и сильный флот. В условиях непрекращающегося соперничества других европейских держав и роста сопротивления португальской экспансии со стороны народов Азии, Африки и Южной Америки Лиссабон справедливо рассматривал армию как главную опору своего владычества в колониях и постоянно заботился об увеличении колониальных войск. Португальское господство над огромной колониальной империей удерживалось исключительно силой оружия. Войска набирались частично в колониях среди белых поселенцев и коренных жителей, частично в метрополии главным образом из числа осужденных, которых амнистировали при условии вступления в колониальную армию. Кроме того, в армию поступали выходцы из беднейших слоев португальского крестьянства и городских низов. Офицерами были, как правило, мелкопоместные дворяне (фидалгу). Дисциплина в армии поддерживалась с помощью жесточайших мер наказания (так, например, дезертирство каралось смертной казнью).

Поскольку жалованье было недостаточным и выплачивалось нерегулярно, в армии процветали мародерство и открытый разбой, которые официально поощрялись и считались лучшим средством заинтересовать солдат в участии в колониальных экспедициях.

Вооруженные арбалетами, мечами и копьями и закованные в латы, которые они носили даже в самых жарких странах, португальские фидалгу и их слуги были грозными и неукротимыми воинами. Но все же их число было слишком мало, чтобы установить господство почти над всем тогдашним миром, если бы они воевали только на суше. Тем, что при Мануэле I Счастливом (1495—1521) и Жуане III (1521—1557) Португалия стала «владычицей морей» и крупнейшей колониальной державой, она была в немалой степени обязана могуществу своего флота. В XVI в. португальский флот был самой внушительной в военном отношении силой в Средиземноморье, Атлантике и Индийском океане.

Сила португальцев была в том, что они в ходе пиратских экспедиций в XV в. ввели технологические инновации в военно-морское искусство, что явилось одной из самых значительных «технических революций» Нового времени.

В конце XV в. значительное развитие в Португалии получили такие науки, как астрономия, география и картография.

Португальские мореходы имели некоторые астрономические познания и научились применять их для ориентации по звездам^{25}. Португальцы уделяли большое внимание изучению силы, направления и скорости ветров, морских течений, обследовали моря и приобрели значительные по тому времени познания в области метеорологии и океанографии.

Особенно большую роль в успехе ранней португальской заморской экспансии сыграло изучение картографии, в котором португальцы к концу XV — началу XVI в. преуспели больше других европейцев. В Португалии работал крупный немецкий картограф Мартин Бехайм, изготовивший в 1492 г. самый старый из сохранившихся глобусов («земное яблоко»). В XVI в. в Португалии существовала целая школа картографии, выдвинувшая ряд выдающихся ученых (Педру Рейналь, Жорж Рейналь, Лопу Омень, Диогу Рибейру, Ф. Доураду и др.). Успехи картографии давали португальцам ряд преимуществ, которые они использовали в борьбе со своими соперниками. В то время как португальские капитаны, плававшие в Индийском океане и других морях, располагали сравнительно точными картами, их английские, французские и голландские конкуренты часто вынуждены были платить высокую цену за неточные (а иногда и ложные) карты и информацию, которую продавали им арабские купцы и моряки.

Успехи португальцев были обусловлены также высоким уровнем их военного искусства, выдвинувшего в то время Португалию в число сильнейших мировых держав, и наличием у них могучего военно-морского флота. Ф. Энгельс, характеризуя развитие кораблестроения и навигации в XV — XVI вв., писал: «Все усовершенствования, какие были введены, принадлежали итальянцам и португальцам, которые теперь стали самыми смелыми моряками… Эра колониальных предприятий, которая теперь открылась для всех морских наций, также явилась эпохой образования крупных военных флотов для защиты только что основанных колоний и торговли с ними»^{26}.

Основу морского могущества португальцев составляло их высокое мореходное искусство и сравнительно высокий уровень развития судостроения.

В конце 30—40-х гг. XV в. главную роль в португальском флоте стала играть каравелла: двух- или трехмачтовый корабль с треугольными парусами, которые облетали плавание при неблагоприятных ветрах. Это так называемое косое парусное сооружение, а также заостренные формы корпуса делали каравеллу очень маневренным, легким и быстроходным судном (при попутном ветре ее скорость достигала 22 км/ч)^{27}.

Были построены корабли, способные выдерживать многомесячные плавания, не заходя в порт, а также штормы Атлантики. Географические карты португальцев и их знания в области картографии и навигации не имели себе равных вплоть до XVII в. Однако важнейшее нововведение португальцев в военно-морском деле состояло в том, что они оснастили свой флот артиллерией. Пушки, будучи поставленными на корабли, оказывались весьма эффективными, поскольку любой город на побережье Индийского океана не был отныне гарантирован от бомбардировки и разрушения со стороны моря.

Мусульмане — главные морские противники португальцев — продолжали сражаться с помощью галер в надежде на абордаж, но в открытом море оказывались беспомощными перед маневренными парусными судами противника, вооруженными артиллерией, которая была совершенно неизвестна жителям стран Индийского океана^{28}.

При первых двух вице-королях на Востоке Франсишку де Алмейде (1505—1509) и Афонсу Албукерки (1509—1515) португальцы успешно подавляли вооруженное сопротивление мусульман и построили базы у входа в Персидский залив и в Малаккском проливе, а их военные флоты регулярно патрулировали западное побережье Индии и подступы к Красному морю. Эти португальские военно-морские силы обеспечивали торговую монополию королевских факторий, уничтожая соперничающие центры международной торговли в Восточной Африке.