Разыграв фарс с выборами 8 июня 1958 г., Салазар попытался затем арестовать ставшего для него опасным лидера оппозиции, но Делгадо удалось скрыться в бразильском посольстве, а затем эмигрировать в Бразилию. В 1968 г., когда он попытался нелегально вернуться в Португалию, его убили агенты ПИДЕ.
Во время Второй мировой войны Португалия сохраняла нейтралитет. Из всех португальских владений Вторая мировая война непосредственно коснулась только Тимора, атакованного и оккупированного сначала австралийцами и голландцами, а потом японцами. В 1949 г. страна вступила в НАТО, а в 1951 г. передала в распоряжение США военные базы на Азорских островах.
Вскоре Салазар провел избирательную реформу, лишившую португальский народ права на непосредственное, хотя и формальное участие в выборах президента, которые теперь осуществлялись специальный коллегией, состоявшей из преданных Салазару лиц.
В 1951 г. Салазар предпринял хитроумную конституционную реформу, заменив в конституции и в других официальных документах вышедшее из моды слово «колонии» более деликатным — «заморские провинции». В одной из речей Салазар заявил: «Наши заморские территории (Ангола, Мозамбик, Гвинея-Бисау и др. — А.Х.) — заморские провинции унитарного государства. Их управление подлежит исключительной юрисдикции Португалии. Они — творения Португалии и не существуют без Португалии. Португалия принесла им христианский гуманизм и проводила цивилизаторскую миссию».
Салазар не хотел и не мог отказаться от идеи самодостаточного замкнутого национального государства, восполняющего собственную экономическую и культурную отсталость за счет обширных колониальных владений. При этом гарантией единства империи должна была служить жесткая авторитарная структура власти, на практике сводившаяся к единодержавию самого Салазара{50}.
Однако в начале 60-х гг. португальская колониальная империя начала разваливаться. Когда премьер-министр Индии Дж. Неру предложил Салазару начать переговоры о деколонизации Гоа, Диу и Дамана, Салазар ответил категорическим отказом, заявив: «Как мы можем уступить или продать Португальскую Индию, земли Албукерки — плоды наших великих достижений на Востоке, христианские святыни и наших мучеников?» Когда 18 декабря 1961 г. индийская армия вторглась в Гоа, Салазар телеграфировал командующему португальскими войсками в Индии генералу В. Силве: «Я отвергаю перемирие и не желаю, чтобы хоть один португалец попал в плен. Ни один корабль не должен сдаться. Наши солдаты и моряки должны сражаться или погибнуть». Однако сопротивление ввиду его бесполезности оказано не было, и Гоа пал.
Потеря Гоа стала страшным потрясением для Салазара. Он не хотел признавать поражение и считал Гоа «территорией, временно оккупированной Индией». До 1974 г. представитель провинции Гоа заседал в Национальной ассамблее. Салазар был шокирован тем, что ни одна страна, даже Англия, не оказала ему помощи в борьбе против Индии. Салазар отдал Силву под трибунал за поражение в Гоа. Фиаско в Гоа болезненно восприняли в португальской армии. «Помните о Гоа», — с горечью напоминали друг другу португальские офицеры.
Режим Салазара переживал трудные дни. Судьба обрушивала на голову португальского диктатора один удар за другим: потеря Гоа, захват в 1961 г. португальского лайнера «Санта-Мария» оппозиционером Э. Галвао; восстание антифашистов в городе Бежа в 1962 г. — таковы были симптомы начавшейся агонии режима.
Наконец, случилось самое страшное для диктатора: португальская колониальная империя в Африке стала ареной военных действий между африканскими патриотами и войсками колонизаторов. В результате более чем десятилетней вооруженной борьбы народы Гвинеи-Бисау (1973), Кабо-Верди (1973), Сан-Томе и Принсипи, Анголы (1975), Мозамбика (1975) добились независимости, и португальская колониальная империя прекратила свое существование{51}.
Однако Салазар до этого не дожил. В начале сентября 1968 г. он тяжело заболел: кровоизлияние в мозг, вызванное падением со стула, полностью лишило его работоспособности. Хирургические операции на время сохранили ему жизнь, однако о возврате к политической деятельности не могло быть и речи. Преемником больного диктатора стал М. Каэтану, который, в отличие от закоренелого холостяка и мизантропа Салазара, имел много детей и внуков, был более доступен, охотно путешествовал, посещал африканские колонии (куда Салазар так и не собрался){52}. Он продолжал политический курс своего предшественника, заявив, что в Африке Португалия не имеет другого выбора, кроме войны против местных националистов. В апреле 1969 г. Каэтану совершил вояж по португальским колониям в Африке. Однако ни этот визит, ни так называемая «конституционная реформа Каэтану» не могли спасти агонизировавший фашистский режим. 25 апреля 1974 г. в Португалии произошла «революция гвоздик», и к власти пришли революционно настроенные офицеры, возглавившие «Движение Вооруженных Сил».
…Проведя более 40 лет в бурных водах португальской политики, загадочный диктатор Салазар умер в 1970 г.
Биография Салазара является еще одним подтверждением известной истины: преступные режимы создаются не преступниками, а энтузиастами, которые убеждены, что изобрели дорогу в рай. Но на этой дороге в «рай» гибнут миллионы людей.
«Зона молчания» не хочет больше молчать
Португальские колонии были в течение столетий как бы мрачными тюремными камерами, отделенными от мира непроницаемыми стенами. Все, что происходило в этих колониях, было скрыто от него завесой тайны.
Миф о якобы царящих в португальских колониях «социальной гармонии» и «расовом мире» не мог быть вечным, как не могло быть вечным господство колонизаторов над африканскими народами. Уже в 1920—1930-х гг. португальские власти в Анголе, Мозамбике, Гвинее наталкивались в ряде случаев на вооруженное сопротивление африканцев. Одновременно возникали первые организации, ставившие своей целью борьбу за улучшение условий жизни коренного населения.
Новый этап освободительного движения в португальских колониях в Африке начался после всемирно-исторических побед Советского Союза над германским фашизмом и японским милитаризмом.
В послевоенные годы в колониях произошли значительные экономические и социальные сдвиги, связанные с ускоренным развитием отдельных отраслей экономики (горнорудная промышленность, экспортные отрасли сельского хозяйства), которое сопровождалось усилением колониальной эксплуатации.
Социальная структура колониального общества была связана с его экономической структурой. Для португальских колоний была характерна многоукладность в экономике. Ей соответствовала и социальная расслоенность общества, представлявшего собой конгломерат различных общественных групп и слоев.
Сложность и неоднородность социальной и этнической структуры населения португальских колоний, различная степень колониальной эксплуатации и политика ассимиляции, которой подвергались разные социальные слои, обусловили такие моменты в национально-освободительном движении, как организационная разобщенность, политические разногласия, регионалистские и сепаратистские тенденции.
Первыми ласточками грядущих революционных бурь в португальских колониях явились выступления африканского пролетариата — забастовка докеров в Лоренсу-Маркише (Мозамбик) в 1947 г., продолжавшаяся два с половиной месяца, забастовки мозамбикских рабочих в 1951 и 1954 гг., стачки железнодорожников Тете (Мозамбик), пекарей Луанды (Ангола), рабочих сахарных плантаций на Островах Зеленого Мыса, матросов речных судов Гвинеи-Бисау в 1956 г. Нередки были случаи неповиновения принудительному труду. Когда в 1957 г. колониальные власти проводили очередную вербовку рабочих, в ряде районов имели место случаи массового отказа африканцев от заключения «контрактов». Когда же в Луанду прибыла группа завербованных, на улицы вышло 2000 человек, протестовавших против действий властей. Испугавшись возможных осложнений, португальские власти предпочли освободить «контратадуш».
