И только когда эти приготовления были закончены, Леонардо брался за работу.

Это была необыкновенно сложная задача, не допускающая возможности ошибки. Когда свежие краски наносились на покрытый грунтом участок, они впитывались в гладкую поверхность стены и, высыхая, становились ее частью. Иногда учитель позволял нам присутствовать при своей работе, и мы, находясь на почтительном расстоянии, восторгались магическими движениями быстрой кисти в его руке. В другое время он отсылал нас, предпочитая работать в одиночестве. А порою, когда им овладевали скука и беспокойство, он не писал вообще, доверяя эту задачу одному из старших подмастерьев, умеющих копировать его технику.

Сейчас, раз за разом кладя раствор на стену, я вздыхала. Меня терзали смутные подозрения, что как бы мы ни старались поскорее закончить с грунтовкой и нанести на стену шаблон, учитель не скоро появится в этом зале. В конце концов, ему ведь еще необходимо было в двухнедельный срок закончить портрет Катерины и организовать торжества в честь ее будущего жениха, с личностью которого герцог так еще и не определился. И вероятно, он обязательно постарается выяснить обстоятельства вчерашней странной смерти Лидии, несмотря на то, что Моро запретил ему отвлекаться на какие-либо дела, не связанные с предстоящей свадьбой.

— Дино, у меня уже сил нет слушать, как ты вздыхаешь и кряхтишь, словно старуха, — заговорил Тито, резко обрывая ход моих мыслей. — Я тоже нахожу эту работу скучной, но не вынуждаю других выслушивать мои стенания.

Мне в голову пришло с полдюжины остроумных ответов, но я ограничилась тем, что показала ему язык и положила новый слой грунтовки. К сожалению, я не рассчитала движение и часть раствора полетела в Тито.

Он отпрянул и длинно выругался.

— Посмотри, что ты наделал, — воскликнул он, уставившись на свою покрытую пятнами тунику с забавным испугом.

Я пожала плечами и примирительно улыбнулась.

— Извини, Тито, клянусь, я не нарочно. Кроме того, ты и так уже весь покрыт раствором.

— Да, но это случилось по моей собственной вине, — с театральным негодованием возвестил он. — А сейчас меня забрызгал ты… это большая разница.

— Ну и кто теперь похож на старуху? — усмехнулась я и вернулась к работе. Но едва я успела положить следующую порцию раствора, как что-то шлепнулось мне на спину.

— Что это такое?

Витторио и Бернардо захихикали. Оглянувшись через плечо, я увидела у себя между лопаток огромную лепешку белого грунта. Через секунду она с булькающим звуком шлепнулась на каменный пол.

— Извини, — с ухмылкой сказал Тито, демонстративно наливая воду в ведро с грунтом. — Клянусь, я не нарочно.

— Конечно же, нет, — преувеличенно вежливо ответила я, быстро оглянувшись по сторонам.

Очевидно, решив, что сделанный мне нагоняй побудит остальных к более усердной работе, Константин вышел из комнаты. Его отсутствие придало мне смелости. Подождав, пока Тито снова повернул к стене, я зачерпнула полную лопатку грунтовки и бросила в него.

Лепешка смачно приземлилась на его плечо.

Тито от неожиданности вскрикнул. Затем, ухмыльнувшись, он опустил лопатку в ведро.

— Ты развязал войну, Дино. Сдавайся, — потребовал он, грозно размахивая лопаткой. — Или получишь сполна!

— Ни за что!

С этим гордым ответом я зачерпнула грунт. Несколько секунд мы ходили по кругу, не отводя друг от друга глаз, словно воины, готовящиеся обнажить мечи, затем, с одновременным боевым кличем, принялись швыряться грунтовкой.

— Бей его, Тито!

— Отличный выстрел, Дино!

— Два попадания… Дино, он побеждает!

Другие подмастерья побросали работу и присоединились к Витторио и Бернардо. Окружив поле битвы, они хлопали и кричали, чтобы подбодрить нас.

— А! — завопил Бернардо в притворной боли после моего неудачного броска. — Ты промазал по Тито и попал в меня!

У меня не было времени на извинения, потому что как раз в этот момент меня ударило куском грунта прямо в грудь. Даже задыхаясь, я не переставала смеяться. Тито, однако, тоже нес потери. Прицельным броском я метнула снаряд и попала ему в затылок, когда он повернулся за боеприпасами. Он дернулся и выпрямился. Его глаза горели, а на лице сияла широченная улыбка. В руках он держал две лопатки с раствором.

— Это нечестно, — со смехом запротестовала я, хотя немного струсила, поняв, что противник настроен решительно. Мое ведро было пусто, поэтому я осталась безоружной. Кроме того, за время, которое мне потребуется, чтобы добежать до двери и набрать раствора, Тито успеет обстрелять меня с ног до головы.

Пока другие подмастерья подбадривали его выкриками, я бросила учителю мастерок и в отчаянной мольбе прижала руки к груди.

— Прошу тебя, пощади меня, добрый Тито, и я признаю твою победу!

Этот жест отчаяния с моей стороны не был полностью шуточным, потому что я успела представить, на что я буду похожа после его финальной атаки. Впрочем, этому не стоило придавать значения. В независимости от исхода битвы нам обоим придется провести немало времени у фонтана, смывая с себя последствия нашей маленькой битвы.

Тито, между тем, покачал головой.

— Ты сам начал эту войну, Дино, — возвестил он, перекрикивая всеобщий гул, — и я намерен закончить ее! А теперь молись и готовься к смерти!

Издав боевой клич, он запустил в меня содержимым обеих лопаток. Не медля ни секунды, я бросилась на пол, прикрывая голову руками, в надежде, что сумею не попасть под обстрел. Через несколько секунд, не обнаружив на себе грунтовки, я поняла, что опасность миновала.

— Так, битва закончена, — садясь, объявила я и с победной улыбкой посмотрела на Тито. — Думаю, это ничья, так что…

Я оборвала себя на полуслове, так как заметила, что Тито в ужасе уставился на что-то за моей спиной. Другие подмастерья словно онемели, хотя это было противно их природе, на их лицах застыло похожее выражение. Я с трудом поднялась на ноги, едва не поскользнувшись на заляпанном раствором полу. Меня охватил внезапный страх, поскольку я поняла — уже второй раз за последние несколько дней, что существует только одна причина, по которой всеобщее бурное веселье может столь внезапно прекратиться.

Леонардо стоял в нескольких футах от нас, в замешательстве разглядывая кусок раствора на своей прекрасной черной тунике. Из-за его плеча выглядывал Константин со смешанным выражением осуждения и недоверия. В течение нескольких секунд мертвую тишину нарушал лишь звук раствора, капающего с одежды Леонардо на каменный пол. Затем Тито стянул заляпанный грунтом берет и склонил голову.

— Учитель, прошу вас, простите меня! — воскликнул он чуть не плача и теребя злополучный берет в руках. Я не видел вас, иначе…

— Иначе ты бы лучше прицелился? — мягко спросил учитель, но в его взгляде была сталь. Он повернулся ко мне. — Ну а ты, Дино, что можешь сказать?

— Учитель, я тоже молю о снисхождении! — вскричала я, склоняя голову. — Прошу вас, не вините Тито. Это моя вина. Это я начал кидаться грунтовкой, он всего лишь защищался.

— Нет, это моя вина, — стоически произнес Константин. Расправив плечи, он продолжил: — Я должен был следить за тем, как протекает работа. Я нарушил свои обязанности, оставив этих несчастных без присмотра на несколько минут.

— А я ни в чем не виноват, — пропищал Бернардо из-за спины Витторио, который трясся от страха. — Учитель, я говорил им, чтобы они прекратили, но меня никто не слушал.

— В самом деле? — сухо спросил Леонардо.

Повернувшись к Константину, он продолжил:

— Тито и Дино останутся здесь. Остальные пусть идут в мастерскую. В наказание за то, что не остановили это безобразие, они всю следующую неделю будут варить кроличьи шкуры для гипса, носить дрова и воду и убирать мастерскую. Не позволяй им брать в руки кисть, даже чтобы починить ее. Что касается твоего наказания, — он сделал паузу и задумчиво посмотрел на старшего подмастерья, — всю эту неделю ты будешь слушать их жалобы.

— Хорошо, учитель, — Константин кивнул головой с видимым облечением от того, что кара оказалась столь мягкой. Махнув рукой остальным, он приказал: — Быстро, все в мастерскую.