— Следуй за мной, — сказал он, предоставив брату позаботиться о Николь.

— Через несколько минут я сниму веревки, — прошептал Айзек, таща Николь на руках.

Она устало кивнула, положив голову ему на плечо.

Подняв фонарь, Эйб осветил невысокую прочную дверь, за которой, казалось, кроме темноты, ничего не было.

— Я давно отыскал это место, — с гордостью сказал он, открывая задвижку.

В крошечной каменной хибаре было пусто, если не считать грязи и кучи листьев на полу.

Поставив Николь на ноги, Айзек вытащил у нее кляп изо рта. Она тихо охнула, и глаза ее увлажнились слезами благодарности. Он снял веревки, стягивавшие запястья. Когда он встал на колени, чтобы развязать ей ноги, Эйб заорал:

— Что, черт возьми, ты делаешь? Разве я приказал развязать ее?

Айзек сердито взглянул в темноте на брата:

— Что она может сделать? Разве не видишь, она едва держится на ногах? Здесь есть какая-нибудь еда? И вода?

— За хижиной есть старый колодец.

Айзек с отвращением огляделся вокруг:

— Что это за хижина? Зачем кому-то пришло в голову построить жилье в таком месте?

— Думаю, здесь не всегда было болото. Река изменила русло и отрезала этот островок. Здесь водятся кабаны, множество кроликов, возле берега растет парочка яблонь. Хватит задавать вопросы, пойди принеси воды. Я в прошлый раз оставил здесь жестяное ведро.

Айзек неохотно скрылся в темноте.

Николь прислонилась спиной к каменной стене. У нее болели запястья и щиколотки, которые почти утратили чувствительность и отказывались повиноваться. Она даже не заметила, как к ней подошел Эйб.

— Устала? — тихо сказал он, проведя рукой по ее горлу. — Завтра, после того как я закончу заниматься с тобой, ты будешь еще более усталой. С тобой еще никто никогда не занимался любовью так, как умею я.

— Нет, — прошептала она, отступив на шаг в сторону. Ее затекшие ноги отказались повиноваться, и она упала на четвереньки.

— Что ты с ней сделал? — воскликнул, появившись на пороге, Айзек. Он наклонился и поднял Николь.

— Святые угодники! — хохотнул Эйб. — Ты ведешь себя так, словно влюбился в нее. Какое тебе до нее дело? Ты слышал ее историю. Она ведь мало чем отличается от проститутки.

— С тобой все в порядке? — спросил Айзек, придерживая Николь за плечи.

— Да, — пробормотала она.

Айзек принес ей воды в жестяной кружке. Николь с жадностью выпила ее.

— Хватит, — сказал он. — Давай-ка сядем и отдохнем немного. — Взяв Николь за плечи, он отвел ее к дальней стене, сел на пол и посадил девушку рядом с собой. — Не бойся, — сказал он, почувствовав, как она напряглась, — я не сделаю тебе ничего плохого.

Она слишком устала и продрогла, чтобы беспокоиться о соблюдении правил приличия. Она села рядом с Айзеком, он положил ее голову себе на плечо, и оба мгновенно уснули.

— Айзек! — разбудил их голос Эйба, который тряс за плечо младшего брата. — Просыпайся!

Он не сводил глаз с Николь. Его злило, что эта сучка уделяет столько внимания его младшему брату. Айзек еще не знал женщин. Ему едва исполнилось пятнадцать лет. Однако он обращался с Николь так, будто знал о женщинах все. С наступлением рассвета, когда в хижине стало светлее, Эйб в течение часа внимательно разглядывал ее. Шпильки она давно потеряла, и ее длинные черные волосы слегка курчавились на висках от влаги. Густые ресницы лежали на щеках, но самым примечательным был ее рот! Он буквально сводил Эйба с ума. Его возмущало, что рука Айзека по-хозяйски обнимает женщину и лежит прямо под обтянутой бархатом грудью.

— Айзек! — снова крикнул Эйб. — Уж не намерен ли ты проспать целый день?

Айзек с трудом проснулся. Его рука крепче обняла Николь, и он улыбнулся ей.

— Ну, живо! Вставай! — скомандовал Эйб. — Надо сходить к шлюпу и взять припасы.

Айзек кивнул. Он не стал спрашивать, почему Эйб не идет сам, а посылает его. Айзек привык подчиняться брату.

— С тобой все в порядке? — шепотом спросил он Николь.

Она кивнула.

— Зачем меня привезли сюда? Вы хотите потребовать с Клэя выкуп?

— Отправляйся за едой, — сказал Эйб, не дав Айзеку открыть рот. — Я сам отвечу на ее вопросы. Ну, поторапливайся! — прикрикнул Эйб, увидев, что Айзек нерешительно топчется на месте.

Встав на пороге, Эйб смотрел Айзеку вслед, пока тот не отошел на почтительное расстояние.

Как только Николь осталась наедине с Эйбом, она поняла, что его следует бояться. Вчера она плохо соображала, но сегодня почувствовала, в какой опасной ситуации оказалась. Айзек был милым невинным мальчиком, Эйб — полной его противоположностью.

Эйб повернулся к ней.

— Ну, вот мы и одни, — тихо произнес он. — Ты думала, что слишком хороша для меня, не так ли? Видел я, как ты виснешь на Айзеке, как позволяешь ему прикасаться к тебе, обнимать. — Он сделал шаг в ее направлении. — Ты из тех женщин, которые предпочитают свежатинку? Любишь молоденьких мальчиков?

Николь стояла выпрямившись, стараясь не показать негодяю, что боится его. Ей вспомнились слова дедушки: «В Куртеленах течет королевская кровь». Она бросила взгляд на дверь. Не удастся ли, проскользнув мимо него, выбежать из хижины?

Эйб грубо хохотнул.

— Удрать даже не мечтай. Лучше просто ляг на спину и наслаждайся. И не жди, что Айзек придет к тебе на помощь. Его не будет несколько часов.

Николь попыталась отодвинуться от него. Без борьбы она ему не достанется!

Не успела она отойти и на шаг, как он схватил ее за волосы, медленно обмотал вокруг руки густую прядь и подтащил ее к себе.

— Чистые, — прошептал он. — Клянусь, таких чистых волос я еще никогда не нюхал. Некоторым мужикам не нравятся черные волосы, а мне нравятся. — Он фыркнул. — Считай, тебе повезло.

— Если ты изувечишь меня, то едва ли получишь выкуп, — сказала Николь, не отводя глаз. Он сверлил ее взглядом, от него разило потом и гнилыми зубами.

— А ты, однако, бесстрашная, — ухмыльнулся Эйб. — Почему ты не плачешь, не умоляешь меня?

Она старалась не показать ему своего страха. Ее дедушка сумел держаться с достоинством, столкнувшись с разъяренной толпой. А перед ней сейчас всего один грязный злобный подонок.

Держа ее за волосы, Эйб провел свободной рукой по плечу и спустился ниже, обласкав большим пальцем округлость груди.

— Твоя стоимость не зависит от того, что я с тобой сделаю. Пока ты жива, я могу вволю с тобой позабавиться.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Николь.

— Я не собираюсь ничего объяснять. — Его рука двинулась к изгибу ее бедра. — Платье на тебе красивое, но оно мне мешает. Сними его!

— Нет, — спокойно произнесла Николь.

Он с такой силой дернул ее за волосы, что едва не сломал ей шею.

От боли на глазах ее выступили слезы. Однако раздеваться она не собиралась.

Он вдруг отпустил ее и расхохотался:

— Таких надменных сучек, как ты, я еще не встречал. — Он подошел к двери и подобрал с пола обрывки веревки, которые бросил там Айзек. — Не хочешь раздеваться, придется тебе помочь. Знаешь, я никогда еще не видел женщину в чем мать родила.

Николь попятилась, тщетно пытаясь удержаться руками за каменную стену за спиной.

Эйб расхохотался и схватил ее за плечо. Она попыталась вывернуться, но не смогла, потому что его толстые пальцы впились в ее плоть. Он заставил ее опуститься на колени. Николь наклонилась вперед и вцепилась зубами в мышцу над его коленом. И тут же отлетела в другой конец комнаты.

— Будь ты проклята! — взревел Эйб. — Тебе это даром не пройдет!

Он схватил ее за щиколотку и привязал к ней один конец веревки. Грубая пеньковая веревка больно врезалась в еще не зажившую плоть. Николь хотела ударить его ногой, но он без труда увернулся. Схватив ее за руки, он связал вместе запястья. В каменную стену был вбит железный крюк, на который некогда вешали дичь. Эйб поднял Связанные руки Николь и подвесил ее за веревку на крюк. Ноги ее едва касались пола.

Она судорожно глотнула воздух, превозмогая боль в растянутых мышцах рук. Он связал ей ноги и накинул веревку на другой крюк. Прочно привязанная к стене, она была абсолютно беспомощна.