Всадники, поняв, что женщины ускользают, мчались во весь опор. Мужчина в полосатой рубахе вытащил из-за пояса пистолет и выстрелил. Пуля прожужжала над левым ухом лошади.

Мерин испуганно встал на дыбы, и коляска, ударив его по ногам, резко затормозила. Бьянка снова вскрикнула и забилась в угол, закрыв лицо руками. Николь встала во весь рост и, широко расставив ноги, попыталась удержать равновесие. «Спокойно, мальчик!» — приказала она, и лошадь постепенно успокоилась, хотя глаза у нее все еще были испуганные. Николь соскочила на землю и, подойдя к лошади, погладила ее шею, тихо приговаривая что-то по-французски, а потом прикоснулась щекой к ее носу.

— Полюбуйся, приятель. Она совсем не боится этого чертова зверя, — услышала Николь и взглянула на четверых мужчин, окруживших коляску.

— Ты, видно, умеешь обращаться с лошадьми, маленькая леди, — сказал другой мужчина. — Я никогда ничего подобного не видел.

— Такая маленькая, а поди ж ты… Тем приятнее будет взять тебя с собой.

— Погоди-ка, — приказал тот, что в полосатой рубахе, — как нам узнать, что это она? А кто же тогда эта? — Он указал на Бьянку, которая сидела, забившись в угол, бледная от страха.

Николь стояла тихо, держась обеими руками за голову лошади. Для нее эта сцена была повторением ужаса, который она испытала во Франции, и она знала, что надо сохранять спокойствие и искать возможность сбежать.

— Это она, — сказал один из мужчин. — Я всегда сумею отличить леди.

— Кто из вас Бьянка Мейлсон? — спросил тот, что в полосатой рубахе, видимо, главарь. У него была мощная челюсть, заросшая щетиной.

«Значит, это похищение, — подумала Николь. — Надо убедить похитителей, что отец Бьянки недостаточно богат, чтобы заплатить выкуп».

— Это она, — заявила Бьянка, выпрямляясь и указывая пухлой рукой на Николь. — Это она чертова леди. А я ее служанка.

— Что я вам говорил? — сказал один из мужчин. — Эта дама не умеет говорить как леди. Леди — вон та.

Николь стояла спокойно, высоко подняв голову, и наблюдала за Бьянкой, которая не скрывала своего торжества. Девушка понимала, что мужчины все равно ее увезут. Но, когда узнают, что она всего-навсего французская беженка без гроша в кармане, отпустят, потому что получить за нее выкуп нереально.

— Ну, значит, так тому и быть, маленькая леди. Придется тебе поехать с нами. Надеюсь, у тебя хватит ума не причинять нам никаких неприятностей?

Николь молча кивнула.

Мужчина протянул ей руку, и Николь, ухватившись за нее, сунула в стремя ногу рядом с его ногой и в мгновение ока оказалась в седле впереди него.

— А она прехорошенькая, — сказал мужчина. — Неудивительно, что он хочет, чтобы ее привезли к нему. Я, как только ее увидел, сразу же догадался, что она леди. Леди сразу отличишь по тому, как она двигается. — Он улыбнулся, гордясь своей осведомленностью. Держа волосатой рукой Николь за талию, он неуклюже повернул лошадь, покидая место, где осталась стоять коляска.

Бьянка несколько минут просидела не двигаясь, глядя вслед удаляющимся всадникам. Она была, конечно, рада, что спаслась благодаря своей сообразительности, но ее злило, что эти тупицы не сумели разглядеть в ней леди. Когда в парке вновь стало тихо, она огляделась. Вокруг не было ни души. Править коляской она не умела. Как же ей добраться до дома? Оставалось лишь идти пешком. Когда ее ноги коснулись гравия и мелкие камешки стали колоть ступни сквозь тонкую кожу туфелек, она принялась на чем свет стоит ругать Николь за то, что из-за нее приходится терпеть боль. Всю дорогу до дома она ругала Николь, причем взвинтила себя настолько, что, добравшись до дома, напрочь позабыла о похищении. Лишь позднее, после ужина из семи блюд, она упомянула отцу о похищении. Полусонный Джейкоб Мейлсон сказал, что девушку освободят, но что он поговорит об этом с властями только утром. Бьянка поднялась к себе в спальню, с ужасом думая о том, что придется искать другую служанку. Все они неблагодарные создания.

Нижний этаж гостиницы представлял собой одну длинную комнату с каменными стенами, из-за которых внутри было темно и холодно. В комнате стояло несколько длинных столов на козлах. Четверо похитителей уселись на лавках вокруг одного из столов. Перед ними стояли толстые глиняные миски, наполненные говяжьим рагу, и высокие кружки холодного эля. Мужчины сидели на жестких скамьях осторожно. Они не привыкли целый день проводить в седле и теперь расплачивались за это болью во всем теле.

— Думайте что хотите, я ей не доверяю, — сказал один из мужчин. — Уж очень она, черт возьми, спокойна. Если посмотреть на ее огромные глаза — она святая невинность. Но, поверьте мне, она что-то затевает. И это сулит нам немало неприятностей.

Остальные трое, хмурясь, слушали его.

А первый тем временем продолжал:

— Вы знаете, каков он. Я не рискнул бы ее потерять. Я хочу лишь доставить ее в Америку и сдать ему на руки, как он и приказал. И чтобы у нее не было лишних хлопот.

Мужчина в полосатой рубахе отхлебнул большой глоток эля.

— Джо прав. Леди, которая умеет управляться с лошадью, как она, непременно попытается улизнуть от нас. Есть добровольцы стеречь ее всю ночь?

Мужчины застонали, разминая мышцы. Они бы не раздумывая связали свою пленницу, но на этот счет им были даны самые строгие указания: они не должны причинять ей боль.

— Джо, помнишь, как доктор снимал швы на твоей груди?

Джо, озадаченно глядя на него, кивнул.

— Помнишь, как он дал тебе белый порошок, чтобы ты заснул? Не достанешь ли ты немного этого порошка?

Джо окинул взглядом других посетителей, состав которых колебался от парочки опустившихся бродяг до явно богатого джентльмена, одиноко сидевшего в уголке. Джо знал, что среди такой разношерстной публики можно найти все, что угодно.

— Думаю, что смогу достать порошок, — сказал он.

Сидя на краешке кровати в грязной тесной комнате наверху, Николь огляделась. Она уже подходила к окну и видела водосточную трубу и крышу хранилища, располагавшуюся чуть ниже. Позднее, когда стемнеет и двор внизу опустеет, она, возможно, попытается улизнуть. Конечно, она могла бы сказать этим людям, кто она такая на самом деле, но делать это было пока рано, потому что они находились всего в нескольких часах пути от дома Бьянки. Интересно, как Бьянка добралась до дома и сколько ей потребовалось времени, если пришлось добираться пешком? Потом мистеру Мейлсону потребуется время, чтобы сообщить о случившемся шерифу штата и организовать ее поиски. Нет, слишком рано сообщать похитителям, кто она такая. Ночью она попытается бежать, а если не удастся, утром скажет им правду. И тогда они ее освободят. «Боже милосердный, — молилась она, — сделай так, чтобы они на меня не разозлились».

Дверь открылась, и четверо мужчин вошли в комнату.

— Мы принесли тебе кое-что выпить. Настоящий шоколад из Южной Америки. Один из нас привез его оттуда.

«Ага, значит, они моряки! — подумала Николь, беря кружку. — Как я сразу не догадалась? Именно поэтому они выглядели так неуклюже верхом на лошадях. Именно поэтому так странно пахло от их одежды».

Она пила шоколад, чувствуя, как понемногу расслабляется, как приятное тепло разливается по телу. Она попыталась сосредоточиться на плане побега, но мысли уплывали. Девушка взглянула на мужчин, улыбнулась, закрыла глаза и забылась сном.

Последующие двадцать четыре часа были все равно что вычеркнуты из жизни Николь. Она смутно помнит, что ее куда-то несли, обращаясь с ней как с грудным младенцем. Иногда кто-то тревожился за нее, и тогда она пыталась улыбнуться и сказать, что с ней все в порядке, хотя сказать ничего не могла. Ей постоянно что-то снилось, вспоминался замок родителей, качели под ивой в саду. Она улыбалась, вспоминая счастливое время, проведенное с дедушкой в доме мельника. Она, чуть покачиваясь, лежала в гамаке. Стоял жаркий, душный день.

Она медленно открыла глаза, но гамак из ее сна не исчез и продолжал раскачиваться. Но вместо деревьев над головой она увидела ряд планок «Странно, — подумала Николь, — кто-то, наверное, соорудил над гамаком платформу. Но зачем?»