Через два часа, когда сумерки снова сгустились и ночь катила к нам с востока на всех парах, в палатку заглянул Сухомлинский. Мы уже закончили составление вопросов и протянули ему листок.

— Хорошо, — он пробежался глазами по тексту, — я обязательно прослежу, чтобы эти вопросы задали.

— Когда можно ждать результата?

— Часа через два, не больше.

— Почему так долго?

— А потому, что послали за представителями ФСБ. Они приедут — тогда и начнем.

— Да они могут только на следующий день приехать! — возмутился Колчин. — А у нас время! Каждый день на счету!

— Представьте себе, что наша коллега же полгода находится у них в плену, — поддержал я Сашку, — а вы предлагаете нам ждать.

— Ну, днем раньше, днем позже… — сказал неопределенно Сухомлинский. — В любом случае, порядок есть порядок. И ни вы, ни я не вольны его переделывать. Придется подождать.

Он спрятал наш листок во внутренний карман и вышел.

— Ну что? — спросил я Колчина.

— Остается только молиться, чтобы все прошло гладко.

— Да, тем более, что приедут специалисты из ФСБ, — подбавил я сарказма, — будут задавать им вопросы. Нашим листком подотрутся. И убьют, на фиг, этих пленных. В такой ситуации нам и этим пленным может помочь только Господь.

Все так же бухала за окном артиллерия. Слышалась далекая автоматная стрельба. Что ни говори, а война — занятие однообразное и скучное. Колчин принялся ловить новости по радио. Я развинтил флакон водки и занялся сервировкой стола. Надо ведь хоть как-то развеять тоску и отпраздновать маленькую победу. Мы снова оказались в нужном месте в нужное время. И хоть теперь от нас уже ничего не зависит, мы по-прежнему верили в свою Судьбу.

Радио давилось эфирными помехами. Хрипело, булькало, свистело, но упорно не желало рассказывать о новостях. Потом Сашка все же изловчился и нашел какую-то стойкую радиостанцию. Попал аккурат на начало новостийной сводки. Мы хряпнули по стакану водки. Закусили бычками в томате. Кстати, самая вкусная закуска в полевых условиях.

Радио поведало нам о жизни в Кремле. Потом о боях в Чечне. Немного посомневалось в жизни на Марсе. Мы и не представляли, как нам не хватало привычного круговорота новостей, который преследует нас в столице и кажется порой чересчур быстрым. Здесь эта жизнь просто сверкала перед нами новизной и привлекательностью. Не то, что скучные проезды на БТР по лесу, где каждый может тебя обидеть.

За палаткой послышался шум. Потом по лагерю прокатилась стрельба. Голоса резали команды, им в ответ что-то кричали. Мы с Колчиным насторожились. Слов не разобрать, но одно мы уловили точно: что-то стряслось. Причем стряслось нечто конкретное и со стрельбой. Мы решили проверить, уж не собираются ли нас снова разгромить, как это произошло с пограничной заставой. Александр Петрович бы нас тогда собственноручно пришил.

Мы выскочили наружу. Кромешная темень встретила нас ударами ветра в лицо. Мы жмурились, напрягали глаза, но ничего не увидели.

— Пойдем поближе, — сказал я Колчину.

Он кивнул.

Мы двинулись по направлению к командирской палатке.

Вокруг впотьмах носились какие-то люди.

— Вы что здесь делаете? — вынырнул из темноты майор Федулов.

— А что приключилось-то? Что за шум?

— Фигня приключилась! — бросил зло Александр Петрович.

— Это на войне не новость, — заметил Колчин.

— А что именно? — решил я уточнить.

— Пленный пытался сбежать.

— Сбежать? И как? Успешно?

— А чего вы тут шляетесь? — завел старую пластинку Федулов. — Марш в свою палатку!

— Да, ладно вам, Александр Петрович! — отмахнулся Колчин. — Хватит уж. Чего темнить-то? Свои ведь люди.

Почему-то Федулов отреагировал адекватно. То есть решился приоткрыть завесу секретности:

— Один из пленных, связанный по рукам и ногам, ухитрился, сука, допрыгать до часового! И убил его, на фиг, головой. Потом взял автомат, прискакал в командирскую палатку. Там как раз сидели три офицера штаба вместе с Сухомлинским. И эта тварь ухитрилась расстрелять их. Потом солдаты, конечно же, его все-таки порешили.

— Сухомлинский… погиб? — стукнула у меня в груди жалость.

— Да.

— Ни фига себе, вы охраняете пленных! — сказал в сердцах Колчин.

Федулов зло посмотрел, но ничего не ответил.

— А когда ФСБ приезжает? — спросил я.

— С минуты на минуту.

— А второй пленный где?

Федулов как-то замялся, потом все же выдавил из себя:

— Ищут… А сейчас, журналисты, марш в палатку. Я вам охрану пришлю. На всякий случай. Пока этого урода не поймают. Идите уже…

И тут случилось необыкновенное. Сумрак на земле сгустился, обрел плоть, встал резво и сказал:

— Поздно. Поздно идти.

Мы оцепенели.

— Майор Федулов? — спросила тень.

— А вы кто?!

— Оставьте в покое ваш пистолет, — тень уперла ствол автомата майору в бок и повернулась к нам: — Журналисты?

Мы с Колчиным кивнули.

— А я — второй пленный. Считайте, вы меня нашли. Теперь нам надо отсюда выбираться.

Голос показался мне ужасно знакомым.

— Вы случайно никогда не носили фамилию Трофимов? — спросил я.

— Леша? Ты, что ли? — спросила тень недоверчиво.

— Не знаю, Сергей Николаевич, хорошо это или плохо, но да. Это я.

— Вот не ожидал!

Федулов снова шевельнулся.

Трофимов опять ткнул его автоматом:

— Спокойней, майор! На мне висит около десятка гранат. Дерну за пимпочку — и все превратимся в пыль. Так что не советую вам кричать, размахивать руками и показывать свой героизм. Пожалейте хотя бы журналистов.

Александр Петрович что-то промычал.

— Не жалко журналистов, так дайте шанс вашему растущему в карьерном отношении организму и не рыпайтесь, — привел новый довод Трофимов.

Александр Петрович снова что-то промычал.

— Где вертолетная площадка? — спросил Трофимов.

Майор указал куда-то рукой.

— Давай веди. Уверен, что пароль на сегодня ты знаешь. И помни, майор, я взорву всех даже без тени сомнения.

Мы тронулись.

— Ребята, надеюсь, вы тоже не против прогуляться в такую чудесную погоду и бесплатно полетать на винтокрылой машине?

— Конечно! — сказал я.

— А как же наши вещи? — спросил Сашка.

— У настоящих воинов не должно быть ничего такого, что нельзя бросить, когда потребуют обстоятельства.

— Вы умеете убеждать, — согласился с Трофимовым Колчин.

— Скажите, вы знаете, где Вика? Мы ведь, собственно, за этим прилетели в Чечню, — спросил я.

— Не понял! — отреагировал Трофимов. — Вы сюда приехали, чтобы со мной повидаться?

— Да. Мы хотели разыскать кого-нибудь из вашего отряда и расспросить, где искать нашу коллегу.

— Не поверишь, Леша, а я здесь оказался только из-за того, чтобы взять в плен или убить Федулова.

Тут настала наша очередь удивиться. Но я решил оставить все объяснения на потом. Сейчас меня интересовала только Вика.

— Так вы знаете, где она?

— С Викой все нормально… Так какой сегодня пароль? — спросил Трофимов у майора Федулова.

— Одиннадцать.

— Вот и проверим!

Из темноты — взволнованный голос часового. Очевидно, он уже знал о том, что произошло на базе:

— Стой! Пять!

— Шесть!

— Проходи.

Часового мы так и не увидели. Он даже не подошел посмотреть на нас. Такое иногда бывает, если человек сидит где-нибудь в укрытии и не хочет его раскрывать. А может, из лености не подошел, кто его знает.

Мы остановились возле пустой вертолетной площадки.

— Куда теперь? — спросил Александр Петрович, и в его голосе проступили нотки сарказма.

— Будем ждать ваших эфэсбэшников, — ответил Трофимов. — Они ведь должны с минуту на минуту прилететь? Не так ли?

— Откуда вы знаете?

— Майор, я просто подслушал ваш разговор с журналистами. И у меня родилась гениальная идея, как отсюда выбраться. Улавливаете?