На цыпочках я скользнул к двери и припал к ней ухом. По ту сторону распласталась липкая тишина. Обливаясь потом, я осторожно повернул ручку, стараясь не клацнуть замком, и так же осторожно приоткрыл ее. Тишина. Раздвинув щель ровно настолько, чтобы туда протиснуться, я пролез в приемную. Пригибаясь, перебежал за секретарскую стойку. Там на корточках сидела перепуганная насмерть Юля. Она хотела вскрикнуть, но я вовремя закрыл ей рот ладонью.

— Где они? — шепнул я на ухо.

Юля покачала головой. Слезы — бурным потоком. Я приложил палец к губам: тихо! И двинулся в коридор редакции.

Повсюду лежали трупы эфэсбэшников и милиционеров. Судя по их позам, никто из них не успел достать оружие. Сотрудников редакции среди погибших не было. Это подтверждало версию покойного Колосова — напавшие действительно профессионалы высокого класса и не стреляют в кого попало. Только в тех, кто при оружии. Впрочем, в данном случае определить, кто есть кто, было для них несложно. Вы же знаете, насколько характерна внешность у сотрудников контрразведки. Ну, а про тех, кто в камуфляже, и говорить нечего.

Из кабинетов стали выглядывать перепуганные газетчики. Дикий ужас стремительно расходился по редакции.

Я уже понял, что все кончилось — нападающие давно исчезли. Опрометью бросился в корреспондентскую. Туда, где Вика.

— Они забрали ее, — всхлипывала корреспондентка отдела политики Оля Неверова. — Вошли с автоматами, все оглядели. Потом подхватили ее и унесли.

— Вкололи ей что-то из тюбика, — подхватил фотограф Золотов. — По крайней мере, мне так показалось. Вика как-то обмякла у них в руках.

— А где ее сумка?!

— Они же и забрали ее… — Оля разрыдалась.

Я сел на стул и обхватил голову руками. В сумочке у Вики — конверт, который принесла мне женщина. На шее — древний медальон. Теперь у меня ни Вики, ни вещественных доказательств. «Блуждающие огни» снова всех обошли. Любое мое утверждение будет теперь голословным.

— На что, спрашивается, нам такая государственная безопасность, которая даже сама себя защитить не может?! Даже когда собирается толпой?! — сказал я непонятно кому.

В кабинет зашел Павлов.

— Леша, что случилось?! — задал он глупый вопрос.

— Звездец, Иван Тимофеевич, случился, — ответил я хрипло. — Только что вы просмотрели выступление коллектива «Блуждающие огни». Здорово, правда?

— Слава богу, никто из сотрудников газеты не пострадал! — Павлов перекрестился широким крестом, словно желал спрятаться за этим незримым щитом.

— Вику увели, — сказал я.

— В смысле?

— В смысле похитили! Украли! Увели с собой, ну!

— Не может быть! Зачем? — Павлов нервно зашагал по кабинету. — Немыслимо! Зачем она им понадобилась? Не понимаю!

— Вот и я тоже…

Когда надобность уже отпала, как водится, понабежали-понаехали все мыслимые и немыслимые спецслужбы, милиция, спасатели, врачи «скорой». Спасать было уже некого и незачем. А врачам оставалось только собрать трупы. Десяток следователей и оперативников Московского уголовного розыска допрашивали очевидцев и свидетелей. Снова изымались какие-то бумаги. Собирались гильзы, криминалисты шваркали кисточками в поисках отпечатков пальцев на стенах и столах.

Ко мне подошел милицейский:

— Я бы хотел опросить вас о случившемся. С вас ведь все началось? Да? Этих людей вы видели в Таджикистане?

Я нервно расхохотался:

— А вам какое дело?! Вас все равно скоро всех убьют! Так какая вам разница?

Милицейский отпрянул. Моя истерика кончилась так же быстро, как началась.

— Иван Тимофеевич, — сказал я Павлову. — Я пойду домой.

— Ты уже закончил? Тебя допросили?

— Да пошли они все! Я с покойниками не разговариваю.

— Ну-ну, ну-ну. Зачем ты так, Лёша? Все обойдется, всё еще обойдется… А ты случайно не знаешь, Леша, зачем эти «огни» приехали в Москву? Ну, какой им смысл сюда ехать?

— Как они выглядели? — ответил я вопросом на вопрос.

— Как обычный наш спецназ или милицейский СОБР. Черная форма, у некоторых камуфляж. Не отличишь от наших. А что?

— М-да. Я так и думал.

— Да в чем дело?

— Понимаете, Иван Тимофеевич, на заставе, когда я их видел, они были одеты так же, как и наша маневренная группа — в «горку» песочного цвета. Они почему-то всегда копируют униформу тех, против кого воюют. Наверное, чтобы внести неразбериху в ряды противника. Вот только друг друга они отличают безошибочно…

— Может, они не люди? Н-не совсем люди? — неуверенно предположил Павлов.

— Да, ладно вам, Иван Тимофеевич! Скажем просто, что как бойцы они подготовлены на уровне мирового класса. Наши по сравнению с ними — дворовая шпана.

Если бы я знал, какое несчастье вызовет мой уход из редакции, то, клянусь, не двинулся бы с места. Даже если бы меня тащили за ноги пятеро.

Но я ушел. И маховик несчастий раскрутился с новой силой.

Я не отправился сразу же домой. Сначала взял пива, посидел с бутылочкой на скамейке в сквере. Хотел привести мысли в порядок. Как оказалось впоследствии, эта задержка меня и спасла.

По свидетельству многочисленных очевидцев, стоило мне уйти из редакции, как чья-то начальствующая светлая голова моментально обо мне вспомнила и пожелала допросить лично.

Под рукой меня не оказалось.

Тогда моя фамилия прозвучала уже в числе возможных подозреваемых. Меня назвали чуть ли не сообщником банды прирожденных убийц и приказали срочно разыскать. Милиция опасалась, что я уже лечу в самолете куда-нибудь в сторону Африканского континента.

В МВД моментально снарядили погоню.

Роковым образом, в то же самое время в ФСБ пришли точно к такому же выводу и отрядили свою группу.

Чтобы не перепутать впопыхах друг друга, и там и там бойцы повязали рукава белыми повязками.

Как назло, в этот же день прокуратура выпустила на волю двух бандитов, которых арестовали за вымогательство, когда я «подрабатывал» предпринимателем. Уголовники тут же подняли свою братву и отправились ко мне на разборки, чинить «правосудие».

До сих пор благодарю Бога, что в тот момент я не поехал к себе на квартиру. Меня спасла любовь к пиву и природе. Итак, пока я сидел на скамейке чудесного сквера, неподалеку от редакции, в моей квартире столкнулись три группы, жаждущие отмщения за честь своих товарищей. Все три группы переполняла зверская решимость — сокрушить не только меня, но и «моих сообщников».

Группа ФСБ приехала быстрее остальных. Бойцы первой партии рассыпались по квартире. Никого, понятно, не нашли и заняли на всякий случай оборону возле окон. Вторая партия частью залегла на крыше, частью оккупировала лестничную клетку.

Еще можно было избежать столкновения. Но тут по рациям прошла команда «Готовность!». Под окнами моего жилища остановился переполненный джип «чероки». На тротуар выскочили бритоголовые и решительно вошли в подъезд. Двое остались возле машины стеречь спокойствие своих собратьев и прикрывать тылы.

Подразделение «Альфы» (это именно они заняли мою квартиру) замерло, изготовившись к захвату. Никто из спецназовцев не сомневался, что заявились те самые , которые поубивали их коллег.

Бандиты взлетели на второй этаж. Один из них прикрыл дверной глазок волосатой лапой, другой утопил пуговку звонка. Бандитам, конечно же, никто не открыл и не ответил. В руках бритоголовых появились бейсбольные биты. Вторая волна трели звонка. Замок щелкнул. Дверь дрогнула. Бандиты переглянулись.

Бритоголовый перехватил бейсбольную биту и спросил через дверь:

— Извините, Алексей дома?

— Дома, дома, — хихикнули из-за двери. — Но скоро вынесут на кладбище.

Чо? Бритоголовые ткнул битой в дверь, и вся бандитская орава вломилась в квартиру.

Ударили в потолок предупредительные автоматные очереди. Вопли заметались по стенам. Затрещали суставы и захлюпали разбитые носы. А какие причудливые кровавые узоры на обоях и полах! Словно тут отдыхал Малевич, после написания своего знаменитого «Черного квадрата». Кто-то из бандюков попытался повернуть назад. И в ту же секунду с лестничной площадки ударила вторая группа спецназовцев.