Эбби проснулась лишь во второй половине дня. Она посмотрела, спит ли еще Майкл. Он спал, перевернувшись на живот, крепким сном молодого человека. Устал, подумала она с нежностью. Выскользнув из кровати, Эбби скрылась в ванной.
Майкл, проснувшись, обнаружил, что он в кровати один. Эбби уже встала, но где она?
Небо за окном начинало темнеть, садилось солнце, позолотив верхушки деревьев. Раздавался гул проносящихся автомобилей и звонкое пение птиц за окном. В номере было тихо.
Из ванной донесся шум льющейся воды. Вспомнив об играх в ванной комнате, Майкл, недолго думая, отправился туда.
Эбби не слышала, как за ее спиной открылась дверь. Но его радостный смех она узнала. Ее рука с виноградом замерла на полпути к губам, она обернулась и увидела Майкла, завороженно смотревшего на бокал вина, который она держала в одной руке, и на золотистую кисть винограда в другой.
— Именно такого изысканного комфорта, — засмеялся Майкл, — я и ожидал от доктора.
— К роскоши привыкаешь быстро, не правда ли?
— Такой пир не для зарплаты полицейского.
— Моя зарплата тоже не выдержит подобного расточительства. Сначала я хотела принять душ. Потом ванну. Потом я подумала, почему бы не полежать в ванне с книжкой и чашечкой кофе. Потом я позвонила, — улыбнулась Эбби и отпила из бокала немного прохладного мозельского вина, — и вот что получилось. Чем тебя угостить?
— Только вино и фрукты? — разочаровался Майкл. Она указала на поднос, который стоял на углу ванны.
— И сыр. Ты же знаешь, что я боюсь потерять форму.
— Мне кажется, что все просто замечательно.
Эбби бросила в него виноградину, которую он поймал и положил в рот. Майкл игриво пробежал кончиками пальцев по ее груди, которая соблазнительно поднималась из воды.
— Я думала, мы пойдем на Мичиган-авеню и посмотреть белого медведя в зоопарк.
Он наклонился и приник к ее губам…
— Завтра.
Эбби застонала от наслаждения.
— А сегодня?
Майкл усмехнулся:
— Мы что-нибудь придумаем поинтереснее.
Эбби протянула влажную руку к его груди, провела по мягким волосам. Ее губы ощущали вкус вина и душистого винограда на губах Майкла.
— Ты наконец разденешься? — нетерпеливо спросила она.
— Ну, если ты этого очень хочешь, — пошутил он. — А может быть, ты намерена послать привет белому медведю именно сейчас…
Он не успел закончить фразу, как Эбби ловко опрокинула его в ванну.
Майкл вскрикнул от такой внезапной атаки. Поднос с фруктами тоже опрокинулся — виноград и сливы раскатились по белому мраморному полу. Треть воды выплеснулась через край фарфоровой чаши.
Эбби, довольная своей проделкой, отпила еще вина:
— По всей видимости, прогулка по Чикаго переносится на завтра.
Следующий день они провели, мирно гуляя по городу. Они не пошли в зоопарк Линкольна, но побродили по Мичиган-авеню, Маршалл-филдс, и Эбби обошла все магазины, которые тянулись вдоль бульвара. Они пересекли мост через Чикаго-ривер и обедали в открытом кафе. Оттуда хорошо была видна река и величественная панорама города. Пестрый зонт укрывал их от ярких лучей солнца, играла приятная музыка. Эбби сняла солнечные очки и с любопытством разглядывала стройные небоскребы, вздымавшиеся к небу. Она чувствовала себя молодой и любимой, свободной, как птица. Ей не терпелось сбросить туфли и танцевать на горячей мостовой. Эбби мечтала остаться навсегда в этом сказочном солнечном дне. Но больше всего ей хотелось разделить это ощущение полного счастья с Майклом.
— Господи, как хорошо быть среди живых! — Она рассмеялась, и ее серебристый смех звучал как музыка.
— Тебе не понравилось общество моих друзей? — ревниво спросил Майкл.
— Совсем нет! Ты меня не понял. Я вспомнила о противном Магнассоне. Ему бы заниматься рыбной промышленностью. Я говорю о нем и о его проклятом архиве.
— Архив наш, — напомнил ей Майкл.
Эбби состроила гримасу.
— Я за Анатомию Грея. Цветные картинки человеческого тела намного лучше фотографий преступников и бандитов.
— Не горячись, — возразил он, — там не все преступники. В архиве хранятся и фотографии наших лучших клиентов.
— Я знаю лишь то, что никогда не смогу посмотреть ни на одного мужчину без того, чтобы не отметить величину глаз и форму носа.
Она взяла стакан чая со льдом и вдруг почувствовала, как сжалось и закололо сердце. Она быстро поставила стакан на стол, ее полные ужаса глаза смотрели мимо Майкла.
— Эбби, — встревожился он, — что случилось?
Она не ответила. Эбби впилась глазами в двух бизнесменов, которые проходили за спиной Майкла. Ее охватил безумный страх, когда она узнала хорошо запомнившееся лицо. Нет, это был не воскресший Марлоу. Зрительная память не подвела Эбби: респектабельный бизнесмен с лицом убийцы, появившийся в ресторане, был не кто иной, как загадочный Дероса. Внимание мистера Деросы привлек Майкл. Бизнесмен, заметив, что за ним наблюдают, пришел в тихое бешенство. Эбби почувствовала его ненавидящий холодный взгляд и содрогнулась. Она могла поклясться: он ее узнал. Зло посмотрев на Майкла, он стремительно удалился.
Майкл заметил, что Эбби смертельно побледнела. Она проводила взглядом уходящего Деросу и обратилась к Майклу:
— Человеческий мозг — загадка природы, — наигранно засмеялась она. — Кажется, найдены ответы на все самые каверзные вопросы, а он продолжает все новые и новые исследования.
— Дероса пугает тебя?
— Кого? Меня? Дрожь и пот — пустяки. Просто мне захотелось вызвать твое сочувствие.
— У тебя есть мое сочувствие, — заверил он Эбби, — и вообще есть все, что ты захочешь.
Эбби немного успокоилась, жуткое впечатление от встречи с Деросой как-то само собой стушевалось.
— Ты прекрасно знаешь, чего я хочу.
Майкл изумился:
— Опять?
Эбби соблазнительно улыбнулась:
— Я просто маленькая ненасытная девочка.
— Вы не маленькая девочка, леди.
Этот вечер, последний перед тем, как вернуться к своей привычной жизни, они провели в квартире Майкла. В домашней обстановке Майкл показался Эбби особенно близким, родным человеком. Она почувствовала себя удивительно просто и уютно в его небольших четырех комнатах в старом районе города, недалеко от дома его отца.
У Майкла был хороший вкус и врожденное чувство меры. На полках стояли фотографии отца, записи выдающихся оперных певцов, итальянские и французские книги. Мебели было немного, но она была удобна и красива. Эбби была приятно удивлена.
— Комфорт и безопасность, — сказала она, проходя на кухню.
Он усмехнулся и поцеловал ее в нос.
— Я люблю тебя, док. У тебя отменный вкус.
— Как ты думаешь, ты мог бы найти место на этих изысканных полках для моего любимца Ван Халена, он не нарушит гармонии?
— А я думаю, где бы я мог поставить Моцарта в твоей квартире? Если тебя, конечно, не смущает скромный достаток полицейского.
Этой ночью, лежа на кровати Майкла, они откровенничали. Эбби рассказывала Майклу о своих профессиональных проблемах врача-реаниматора. Майкл поведал Эбби о Марии и их браке. Он посвятил Эбби в свои дальнейшие планы: уйти с работы на улице и сесть за письменный стол. Позже, когда затих шум города и серебристая луна осветила дома, Майкл подробно рассказал о Гекторе, о своих острых переживаниях, связанных с гибелью юноши.
Свэнн этой же ночью обнаружил на своем письменном столе короткое сообщение, которое взволновало его. Казалось бы, ничего страшного, просто маленькое несоответствие. Этот «пустяк» не взволновал бы никого, кроме Свэнна. Он снова прочитал записку и недовольно покачал головой. Майкл будет на дежурстве завтра. Свэнн не мог понять, что ему не понравилось в этом сообщении. В конце концов, это лишь предчувствие. Инстинкт опытного профессионала. Майкл ценил это качество темнокожего лейтенанта. Но бывало, что интуиция подводила Свэнна, и поэтому сейчас он не хотел беспокоить Вивиано прежде времени.