Петр потихоньку пробрался к опушке, чтобы хорошенько запомнить направление движения. Отсюда хорошо видна голубая лента реки. Под легким ветерком она зыбится, бьет о берег упругими волнами. Над водой склонилась тоненькая березка, перехваченная черными поясками. Даже от небольшого ветерка вскипает на ней легкая, невесомая листва. От березки пологий спуск. Потому-то сейчас это нежное деревцо называется по-военному: «ориентир»! На него командир указал Фролову.

И вот все готово к форсированию. Фролов — за рычагами своего плавающего транспортера. Рядом — ефрейтор Донченко. В воздух взвивается ракета. Повиснув на миг, она рассыпается красными звездами. Вдали, за речкой, вздымается столб огня и дыма. Он раздается вширь, растет, образуя большое грибовидное облако. Это по «противнику» нанесен «атомный удар». Сейчас наступающие подразделения в окопах. Надежно укрыта и машина Фролова. Несколько минут томительного ожидания. И вдруг опушка ожила, заговорили десятки орудий.

Вновь ракета. Взревел двигатель, транспортер вышел из укрытия и, наращивая скорость, выскочил из лесу. Движение стремительное, безостановочное. Вот она, березка! Петр Фролов опускает многотонный стальной корпус транспортера в воду, вздымая белое облако брызг. На миг оборачивается назад. Все в порядке. Орудие хорошо стоит, артиллеристы готовы с ходу начать действия на берегу. Рядом форсируют водную преграду другие машины с орудиями и расчетами. Пехота уже где-то впереди. Оттуда слышатся частые выстрелы, треск автоматов. Туда же Фролов торопится доставить орудия сопровождения. Катится перед стальным носом боевой машины крутая волна. Блестит речка, вспыхивает тысячами огоньков, отражающих солнце.

Петр Фролов — весь внимание. Взгляд устремлен вперед. Съехала набок пилотка. Широкий лоб и черные, гладко зачесанные назад волосы покрыты капельками пота и водяными брызгами. Подбородок, разделенный посередине ямочкой, упрямо выставлен вперед.

Транспортер, словно огромная черепаха, взбирается на крутой берег. С него потоками стекает вода. Артиллеристы выкатывают орудие и тут же открывают огонь. А рядовой Фролов разворачивает машину и снова в воду — за другими орудиями и расчетами.

Бой за расширение плацдарма нарастал с каждым часом. Усилилась артиллерийская канонада. «Противник» перешел в контратаку, пытаясь сбросить наступающих и реку. Из-за высотки послышался железный рокот контратакующих танков. Они ринулись к переправе, но их встретил дружный огонь орудий сопровождения, которые успел перевезти на своем транспортере Петр Фролов.

Весь день длился бой на плацдарме. Лишь к вечеру «противник» не выдержал, отступил. Началось преследование. Но на одном из участков «противник» применил учебные отравляющие вещества. В противогазе вести машину стало еще труднее. Быстро сгустились сумерки, а к полуночи хлынул дождь. Путь по целине в темноте стал еще более сложным и напряженным. Но транспортеры упорно пробивались вперед, хотя у водителей ныли руки и спины, кровь стучала в висках.

Наутро, когда подразделения сосредоточились на огромной лесной поляне, прозвучал сигнал отбоя. Учения закончились, и словно в награду солдатам за умелые действия выглянуло солнышко, хотя дождь еще не перестал. Петр Фролов выскочил из кабины, раскинул руки.

Со стороны казалось, что не дождевые струи бьют солдата по широким ладоням, а это он держит в руках посеребренные солнцем нити, протянувшиеся за зубчатую кромку леса…

Хорошо после бессонной, полной напряжения ночи поесть горячего борща, приготовленного в походной кухне!

Петр ест торопливо, обжигая обветренные губы, блаженно щурится.

— Может, еще в атаку? После такого борща-то? — спросил гвардии старшина Бабичев.

С этим человеком Фролов встретился случайно в музее боевой славы дивизии. Петр часто приходил сюда, особенно в первые месяцы службы. А однажды Фролов среди ветеранов части, зашедших в музей, увидел пожилого старшину, лицо которого показалось ему знакомым. Старшина тоже бросил пристальный взгляд на солдата и тут же вскинул глаза на портрет Героя Советского Союза гвардии старшего лейтенанта Ивана Петровича Фролова, бывшего командира танковой роты.

— Постой, да уж не сын ли ты его?! — воскликнул старшина.

— Так точно, — почему-то смутился Петр. — И вашу фотокарточку я видел у отца… Вы Иван Петрович Бабичев?

— И это точно! — притянул его к себе старшина. — Под началом твоего отца служил, не в одном бою побывал с ним. Хороший, храбрый он у тебя!

— А мне отец мало о себе рассказывал. А вот как провожал в армию, то сказал: «Служить идешь в мою родную дивизию. Не хвались, что отец герой, отцовской славой не прикрывайся и мою не роняй».

— Узнаю Ивана Петровича! — кивнул старшина. — Правильно наказал тебе. А вот чего о себе не рассказал — я восполню.

… Рота гвардии старшего лейтенанта Фролова получила задачу обойти город с севера, перерезать железную дорогу и закрепиться. На усиление Фролову были приданы автоматчики, пулеметчики и саперы, В эту боевую группу, посаженную на танки, входил и пулеметчик Иван Бабичев. Танкисты с десантом на броне совершили пятидесятикилометровый марш, стремительным ударом овладели вражеским аэродромом и отрезали фашистам путь к отходу.

Но самое трудное было впереди. На подступах к польскому городу Катовице завязался упорный бой. Превосходящими силами фашисты атаковали роту с трех сторон и подбили четыре танка. Гвардейцы оборонялись упорно. Но слишком неравными были силы. Погиб командир стрелкового батальона, прибывшего на подкрепление, запылал еще один танк. А снаряды иссякали. Танк со снарядами, который пытался пробиться к роте, фашисты подожгли. В машине старшего лейтенанта Фролова вышла из строя рация. Связь с командиром бригады прервалась. Последняя радиограмма гласила: «Держаться на захваченном рубеже!»

Держаться, но как? Можно стоять на месте, приготовив к бою гранаты и ожидая, когда враги подойдут вплотную… Нет, пассивность в бою — это гибель…

Офицер Фролов принимает дерзкое решение: сосредоточить по противнику огонь солдат, а уцелевшие танки бросить в контратаку, пойти на таран.

Стальная лавина двинулась вперед. Не выдержав натиска, пехота врага отступила, повернули назад и его танки. Боевая задача была выполнена. А вскоре подошли основные силы дивизии. Наступление продолжалось.

За этот подвиг Иван Петрович Фролов и был удостоен высокого звания Героя Советского Союза.

— Славно воевал твой отец, ничего не скажешь! — Старшина Бабичев задумчиво посмотрел на портрет Фролова, — Где ж он теперь?

— Председатель местного Совета. В поселке Береславка, Городищенского района, — ответил Фролов-младший.

— Привет от меня отпиши отцу.

— Обязательно, товарищ гвардии старшина! — радостно отчеканил солдат Фролов.

Но в этот момент Петр не знал, что он не только «отпишет», а лично отрапортует отцу о встрече со старшиной Бабичевым и заодно о своей службе. За умелые действия на учениях он получил благодарность, звание младшего сержанта и был назначен заместителем командира взвода.

Вскоре получил он и краткосрочный отпуск.

И вот — встреча. Отец и сын. Гвардии старший лейтенант запаса и гвардии младший сержант.

— Здравствуй, здравствуй, гвардеец! — Иван Петрович с минуту смотрел на сына, загорелого, возмужалого. — Рассказывай!

Впрочем, и отцу было что рассказать о своих трудовых делах…

Десять дней пролетели словно один. И снова проводы…

Весна в последние месяцы службы Петра Фролова выдалась дружная. Поначалу морозы долго держались и снегу прибывало. А потом очистилось небо, будто кто-то провел по нему огромной ладонью, и брызнули на землю солнечные лучи. Заиграли, засеребрились ручейки, забурлило половодье. Спустя несколько дней безобидная с виду речка, медленно текущая в зарослях кустарника, взбунтовалась. С верховьев понесла она все, что попадалось на пути. Словно паромы, плыли бревна и мосты, подхватываемые стремительным течением.