В комнате повисло гробовое молчание. Обоими овладело горькое чувство безнадежности. Итак, Элли хочет все или ничего. Но тех, кто беспечно пускает других в свою душу, жизнь обычно жестоко наказывает. Мысль о том, чтобы дать Эллисон уйти, была невыносима. Но другая — позволить ей подобраться к его душе — была еще хуже. Скотт чувствовал, что попросту не может этого допустить. Не может, и точка.

— Похоже, у нас и впрямь нет ни единого шанса, — хрипло проговорил он.

Лицо Элли превратилось в маску. Она закрыла глаза.

— Да. Наверное, ты прав. Ты мне не доверяешь. — Глаза Эллисон наполнились слезами. — Я бы попыталась, честное слово… если бы видела, что и ты тоже стараешься.

Встав, она решительно направилась к двери. Горькое чувство собственной беспомощности захлестнуло его.

— Эллисон, подожди… — Скотт судорожно глотнул. — Я просто… Ты сама не понимаешь, о чем просишь. Я не такой хороший, каким ты меня считаешь. Но это вовсе не значит, что я не люблю тебя, правда.

— Знаю. — Слезы, которые она старалась удержать, заструились у нее по щекам. — Но если ты не можешь разделить со мной свое прошлое, о каком общем будущем может идти речь?

У него не было ответа.

— Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти. — Она повернулась к двери.

— Эллисон! — в отчаянии крикнул Скотт. Но ответом ему был стук захлопнувшейся за ней двери.

Повернувшись к окну, Скотт в бессильной ярости сжал кулак и что было сил ударил им по металлической раме. Острая боль молнией пронизала его, ослепительной вспышкой отдавшись в мозгу. Рука бессильно повисла. В ужасе Скотт смотрел на нее, только сейчас сообразив, что скорее всего сломал кость. Рухнув на диван, он прижал руку к груди, качаясь взад-вперед, чтобы как-то унять нестерпимую боль. Проклятие, он сломал эту чертову руку! Большей глупости не придумаешь, особенно для писателя!

Но сейчас ему все было безразлично. Он практически уже закончил работу над книгой. А то, что еще осталось, можно сделать и одной рукой. Так что наплевать. Без Эллисон жизнь потеряла для него всякий интерес.

Ну почему… почему, черт побери, она не хочет принять его таким как есть?!

Он так и не позвонил. С того дня как она побывала в его бунгало прошла, кажется, уже целая вечность. Всякий раз, когда звонил телефон, сердце Элли подпрыгивало в ожидании. А потом, убедившись, что это не Скотт, она едва не плакала от злости и разочарования.

Им ведь почти удалось найти общий язык — Элли вспомнила, каким взглядом Скотт смотрел на нее. Теперь она верила, что он и в самом деле любит ее… и вдруг все пошло прахом. Он снова спрятался в свою скорлупу. Но как же так — ожидать, что она будет слепо верить в его слова, и при этом ничего не давать взамен?! Или чувство, которое он испытывает к ней, недостаточно сильно? А что, если и Скотт тоже боится — боится, что, отдав свое сердце, не получит ничего, кроме новых страданий?

Сотни раз Эллисон думала о том, чтобы позвонить ему. Но стоило ей только потянуться к телефону, как ее останавливал страх. Нет… он знает, как ее найти, если передумает. А если не передумает… что ж, тогда звонить ему значило бы подвергать и его, и себя новым мучениям.

Поэтому, чтобы отвлечься, Эллисон с головой ушла в подготовку свадьбы Рори. На какое-то время это помогло. А потом налетел октябрь с его холодными ветрами, и Элли поняла, что пришло время признать, что все кончено. Мысль об этом была словно соль на еще свежую рану. Как странно, кусая губы, думала она, роман со Скоттом занял всего лишь три коротенькие недели… но за это время ее жизнь настолько изменилась, что, уйдя, он как будто забрал с собой часть ее души. И теперь в ней царит ужасная, невероятная пустота.

Да, душа ее пуста… но она не омертвела, подумала Элли. Скотт забрал ее сердце, а потом исчез из жизни… словно умер для нее. Это должно было убить ее… и в какой-то степени это действительно было так. При одной только мысли о нем Элли испытывала физическую боль, но на этот раз ее почему-то не преследовало желание забиться в какой-нибудь уголок и умереть. Все было по-другому — совсем не так, как после трагической гибели родителей. Не так, как после предательства Питера. И не так, как после потери ребенка.

Теперь Эллисон знала, что у нее есть семья, друзья и любимое дело, которому она посвятит свою жизнь. Она выживет. И рана в сердце тоже зарубцуется. Со временем, конечно.

Со временем… но как же долго этого ждать, с тоской думала Элли, направляясь в аэропорт Хьюстона встретить тетку. Ясный осенний день, прохладный, но солнечный, после изнурительной летней жары казался особенно приятным. По мере того как она приближалась к Хьюстону, песчаные пляжи и широкие набережные исчезли, уступив место многоэтажным торговым центрам, широким автострадам и забитым машинами тройным развязкам.

Но вот наконец и аэропорт. Элли свернула на парковку для встречающих. При виде знакомой фигуры Вивиан, нетерпеливо переминающейся с ноги на ногу на условленном месте, на губах Элли появилась улыбка. Несравненную Вивиан Янг в ее шикарном черном брючном костюме и с присущей только ей одной царственной осанкой невозможно было не заметить. Любой мог с первого взгляда угадать в ней актрису, и не откуда-нибудь из провинции, а именно из Нью-Йорка. В огненно-рыжих волосах, элегантным узлом сколотых на затылке, блестела серебряная прядь — эффектный и, без сомнения, тщательно продуманный штрих, сразу выделяющий ее из толпы.

Припарковавшись возле обочины, Эллисон приоткрыла дверцу.

— Тетя Вив!

— Эллисон! — Они бросились друг к другу и крепко обнялись. — О Господи… как же я рада снова тебя видеть!

Элли, смеясь от радости, отодвинулась.

— Знаешь, я только сейчас сообразила, что наша Рори выросла. А уж как похожа на тебя! Ну просто как две капли воды! Только выше. Точно… намного выше.

— Наверное, пошла в вашего отца! — подмигнула тетя Вив.

— Да. Вот только она не выглядит такой… м-м-м… искушенной, — улыбнулась Элли.

— Да, к сожалению, Авроре всегда не хватало артистичности. Я бы даже сказала, что она — позор нашей семьи, — хихикнула тетка, — конечно, не будь она таким очаровательным ребенком.

— Она уже не ребенок. — Подхватив тот из двух чемоданов, что был побольше, Эллисон открыла багажник седана. — Между прочим, если ты забыла — теперь у нее уже собственный ребенок.

— Верно. Просто дождаться не могу, когда увижу свою внучатую племянницу.

— Рори в таком восторге, что ты отложила свои дела и смогла выбраться к ней на свадьбу, — бросила Эллисон, не отрывая глаз от дороги. — Сколько же лет прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз, а?

— Целая вечность, — кивнула тетка. — Да я бы и на ту, первую ее свадьбу прилетела, если бы Рори сообразила пригласить меня заранее. А как насчет тебя, дорогая? Эйдриан что-то говорил о том, что ты с кем-то встречаешься.

— Из этого ничего не вышло. — Эллисон крепче сжала руль и закусила губу, твердо решив, что тетке не удастся вытянуть из нее ни слова. — Просто жду не дождусь, когда ты увидишь нашу гостиницу! В эти выходные из-за свадьбы Рори и Чанса мы устроили себе выходной. Однако бизнес процветает, можешь мне поверить!

Остаток пути Эллисон болтала о чем придется, старательно уклоняясь от любых вопросов или намеков на ее отношения со Скоттом. Судя по ее тону, дела шли отлично и вообще все было просто замечательно. Слушая Эллисон, можно было не сомневаться, что жизнь ее протекает безоблачно и счастливо, и даже чуткое ухо тетки вряд ли могло угадать, насколько же она пуста и уныла на самом деле. Все изменится, успокаивала себя Элли. В свое время, конечно. Время… ей просто нужно время.

— Заедем сначала в твой дом, чтобы бросить там чемоданы? Или сразу в гостиницу? — спросила она, когда машина свернула на мост, по которому проходила автострада, соединявшая остров Галвестон с материком.

— Нет, сначала в бунгало, — ответила Вивиан.