Мэдди была смущена и, тем не менее, так возбуждена, что биение ее сердце отдавалось в ее ушах, а по телу пробежал долгий покалывающий холодок.

– Я не…

– Но получите, – отрезал Лис, – если мы перестанем болтать. – Его дыхание щекотало ей ухо, он целовал ее глаза, виски, лоб, щеки и, наконец, ее ждущие губы.

Мэдди совершенно растаяла в плену рук и губ Лиса, она лежала дрожа и тяжело дыша. Как может простое прикосновение вызвать такое великолепное чувство?

С мучительной осторожностью он целовал ее шею, ласкал кончиками пальцев внутренюю часть ее руки и тихо что-то бормотал, что окончательно уничтожило последние сдерживающие ее силы.

Мэдди открыла рот, чувствуя дуновение мягкого ночного ветерка между раздвинутыми ногами. Возможно ли, что это реально?

Лис увидел, как набухает ее грудь, как она выгибается в его сторону, и отвернул гибкое тело Мэдди. Это был его подарок ей – эти моменты удовольствия, почти настолько совершенные, насколько ему это удавалось. Он эгоистично понимал, что этот дар он делает и самому себе. Он знал, что через всю жизнь пронесет память об этой осуществленной мечте.

Подняв ее волосы, он дотронулся губами до ее затылка, затем погладил ее грациозные плечи и чувствительные места ее спины, вдоль позвоночника… Наконец, он обхватил руками ее ягодицы. На одно трепетное мгновение Мэдди почувствовала горячий прилив крови оттого, что он нажал на нее, но потом это ушло. Его сильные пальцы массировали ее зад, мягко, потом глубже посылая иголочные уколы электричества по ее нервам.

Затем Лис скрупулезно исследовал каждый изгиб и впадину ее стройных ног. Он встал на колени и поднял ее ногу, целуя стопу, в то время как его глаза поглощали каждую подробность ее обнаженного тела.

Когда он опустил голову и приложился губами к ее бедру, Мэдди простонала и невольно подалась бедрами навстречу ему. Лис схватился за них и раздвинул шире. Она покраснела, поднимая голову, и в панике опустила взгляд, но Лис встретился с ним.

– Шшшш, – успокаивал он ее, – вы боитесь себя, не меня. Я не причиню вам вреда. В самом деле.

От его грубоватой насмешки у нее на глаза навернулись слезы, и любовь мощными волнами пронизала все ее тело.

Она погладила его каштановые волосы, благодарная свету, позволяющему ей видеть ответ в его глазах. В следующий момент он покрыл ее своим сильным телом, прочувствованно целуя в губы. Это было действительно опасно, Лис знал, но его это больше не волновало. Во всяком случае, сегодняшней ночью.

Ее руки обвили его плечи, губы растворялись в бешеном эротическом танце любви, и у Мэдди создалось впечатление, что она парит над облаками. Каждая клеточка ее плоти была невыразимо чувствительна, благодаря действиям Лиса, но еще более возвышенным было простое удовольствие от ощущения его тела и возможности обнимать и целовать мужчину, которого она любит.

Руки Мэдди испытывали голод. В разгаре бесконечных поцелуев она запустила пальцы в его волосы, осязая локоны, соблазнявшие ее целыми неделями, когда они падали на воротник Лиса, затем коснулась его мускулистых плеч и спины. Он был весь горяч и крепок, до удивления знаком, как будто все это они проделывали и раньше… От его запаха у нее кружилась голова.

Лис не мог с уверенностью сказать, как долго это будет продолжаться. Он освободил свои губы от поцелуев Мэдди, несмотря на ее протесты, и смело устремился ниже. Ее грудь была прелестна: полная, кремовая, зрелая, с ярко-розовыми сосками, возбуждающе темневшими в ночи. Лис покачал головой: это была самая прекрасная из мук.

Когда, после долгих мгновений медленных ласк, горячий язык Лиса окружил ее сосок, Мэдди издала какой-то нечеловеческий тихий звук. Ему пришлось взять в руки ее грудь, и в то время как он губами прильнул к соску, Мэдди откинула голову назад, корчась от наслаждения. До нее смутно дошло, что ее раздвинутые ноги увлажнились, ее желание усиливалось с каждым мгновением, а бедра словно жили своей жизнью, совершенно независимо от Лиса.

– Пусть это придет, – подбадривал он неровным голосом.

И, хотя сама Мэдди не понимала, о чем он говорит, ее тело, казалось, понимало все. Она сжимала зубы, чувствуя на себе тепло его голубых глаз, хотя ее глаза были закрыты.

– Я хочу, – простонал голос, который она узнала как свой собственный.

В течение нескольких ударов сердца его пальцы продолжали массировать ее грудь, затем самого трепещущего от желания места ее тела коснулось что-то влажное и теплое. С ее губ сорвался крик. Язык Лиса дрожал, она тяжело дышала, и наконец наступил блаженный прилив эйфории. В ужасе Мадлен поняла, что не только рыдает, но и крепче прижимается к его рту во время сильного спазма.

Когда толчки, сотрясавшие ее тело, начали утихать, Мэдди была шокирована тем, что испытывает не стыд, а чувство блаженства и завершения. Сейчас она была ближе к Лису, чем когда-то могла мечтать. Он не только делил с ней это наслаждение, но и вел ее.

Сам пылая страстью, Лис был ошеломлен, услышав несдержанный смех Мэдди. Она потянула его за волосы, когда он набросился на нее с хищными поцелуями. Ее ноги обнимали его бедра, ее рот сиял под его губами, и она не боялась больше его возбужденного состояния.

– Если я причиняю вам боль, – прошептал он, – остановите меня.

– Вы не можете, – ответила Мэдди, – мы созданы, чтобы быть вместе.

Этой ночью он был готов поверить ей. Ощущение вхождения в нее, уютную, влажную, было так мучительно приятно, что Лис на какое-то мгновение решил, что он умер, но это не тронуло его. Она права – они подходили друг другу, как будто занимались любовью тысячи раз. Их ритмы магически совпадали: Мэдди встречала каждый его глубокий рывок, и Лис вскоре понял, что больше не может задавать тон их любовной игре. Кровь билась в его голове, мысли были уничтожены огромной силой страсти, гораздо более интенсивной, чем он испытывал раньше.

Хотя Лис планировал эту последнюю сцену любовной игры, обжигающее биение кульминации пришло с неожиданной внезапностью. Мэдди схватилась пальцами за его спину, и он вскрикнул. Ее крепкое объятие вызвало его стон, когда утихла последняя обжигающая судорога.

На Мэдди нахлынула волна безмятежного доверия. Она внимательно посмотрела на слегка отведенное лицо Лиса и увидела, что и он ошеломлен и обезоружен. Откинув назад его влажные волосы, она коснулась губами его бороды и улыбнулась.

– Боже, – выдавил он, наконец, потрясенный и смущенный.

Кожу Мэдди покалывало, когда Лис освободился от нее и откатился по одеялу. В воздухе становилось прохладнее, и где-то вдалеке ухала сова.

– Лис, – ее голос едва слышался, – что-то не так? Я хочу спросить, я не?..

Пристально посмотрев на нее, он решительно произнес:

– Боже правый, это не вы – это я!

Он сел, и его широкая спина и сильная голова вырисовывались на фоне фиолетового неба.

– Вот что получается, когда ты дьявольски самонадеян. Почему я вообразил, что смогу дать вам нечто совершенное? Это…

Он осекся, глядя в темноту.

– Черт, я ставлю себя в еще более глупое положение, пытаясь объяснить.

Мэдди не хотела ничего слышать. Она встала на колени, обвила его руками и воскликнула:

– Вы правы в одном: это все вздор! Каждый момент был совершенен, превосходя все мои мечты! Я понятия не имею, почему вы считаете, что потерпели неудачу, но мне жаль, что вы так думаете. Я счастлива!

Лису пришло в голову, что она права. Почему он не может предаться удовольствию и не думать о собственных недостатках? Вероятно, он ошибался, считая, что может сбросить тень Литтл Бигхорн. Пока он несет это бремя, размышлял Лис, он, вероятно, не сможет свободно наслаждаться жизнью… не говоря уж о том, чтобы принять настоящую любовь.

– Лис? – прошептала Мэдди, ошеломленная и смущенная ощущением, что он опять куда-то унесся в мыслях. – Вы слышали, что я сказала?

Он повернулся к ней лицом, и она увидела его снова холодный взгляд.

– Разумеется, слышал… и согласен с вами. Это было безумием с моей стороны. Непростительным. Но я же предупреждал вас, правда? Я говорил, что не могу дать вам то, что вам нужно.