В начале 1980 года Гейл не выдержала и вместе с Марком и Ариадной отправилась в Европу. Им не терпелось снова увидеть свой летний домик, и поэтому в Риме они не задерживались, а наняв автомобиль, отправились из аэропорта в Оргию. Там их встретила печальная весть. Незадолго до Рождества умер старый Ремо. Перед этим он долго хворал, и их дом и сад были в ужасном запустении.
Дом обветшал и выглядел довольно непривлекательно, но они все равно были счастливы. В этом месте прошли самые светлые дни их жизни, и здесь они всегда ощущали себя свободными от забот и тревог. В этих краях, среди милых открытых людей, с утра до ночи трудившихся на своих виноградниках, они ощущали себя в безопасности и на время забывали об удушливой атмосфере полного соблазнов и опасностей Рима. Расставаться с этим местом навсегда им ужасно не хотелось, и Гейл, испытывая то же, что и дети, приняла решение отремонтировать дом и каждое лето приезжать сюда на отдых.
Вернувшись в Лос-Анджелес, они узнали, что Эйлин подыскала себе жениха. Устав от страстного кинопродюсера, она познакомилась с сыном Элизабет Тейлор — Майклом Уилдингом-младшим. Встречаясь с ним, она положила глаз на его младшего брата Кристофера. Вскоре они полюбили друг друга и встречались почти два года, а теперь решили пожениться. Кристофер был удивительно нежным и милым, но выйти за него замуж оказалось не так просто.
С самого начала стало ясно, что свадьба сына известной голливудской кинозвезды и внучки миллиардера Гетти является событием неординарным. Оно должно строго соответствовать голливудскому протоколу со сценарием не менее сложным, чем используемый при свадьбе членов королевской семьи. Из-за всего этого возникло множество проблем. Кристофер был очень привязан к своему бывшему отчиму — Ричарду Бартону и настаивал на его присутствии на брачной церемонии. Того же мнения придерживалась и его мать, которая теперь была женой сенатора Джона Уорнера.
Однако расписание съемок двух знаменитых кинозвезд делало их совместное появление на свадьбе Кристофера невозможным. Не менее сложной оказалась и проблема собрать семейство Гетти, а особенно — заставить приехать отца невесты.
Все эти условности казались непреодолимыми, и Гейл предложила жениху и его матери устроить обычный вечер с объявлением о помолвке, после которого Кристофер с Эйлин «сбегут» и обвенчаются позже, когда и где — пусть решают сами.
Элизабет с сыном согласились, и 17 марта Гейл устроила в своем доме торжественный прием, на котором юная пара объявила о своей помолвке. На этом «скромном» торжестве присутствовало всего лишь сто пятьдесят гостей.
Божественная Элизабет Тейлор явилась в сиянии своих жемчугов, а Эйлин нарядилась как невеста и украсила свои волосы орхидеями. На ее нежной ручке красовалось обручальное кольцо из нефрита, усеянное бриллиантами.
Со стороны Гетти присутствовали Пол, Марк и Ариадна, а Голливуд представляли Сисси Спейсек, Дадли Мур и Родди Мак-Доуэлл. Самого себя представлял лишь немного запоздавший Тимоти Лири, которого, как позже выяснилось, никто не приглашал. К концу вечера, который Эйлин остроумно назвала «прелюдией к свадьбе», обрученные неожиданно «сбежали» и вскоре тайно обвенчались в маленькой часовенке на Сансет-стрип.
Этим же летом Марк неожиданно отправился в Рим, где познакомился с Домитиллой Хардинг. Ей было всего двадцать лет, и лицом она напоминала Сикстинскую мадонну. Домитилла была дочерью американского бизнесмена и знатной итальянки. Ее отец был родом из Бостона, а мать — Лавиния Ланте делла Ровере — принадлежала к одной из древнейших римских семей. Дядюшка Домитиллы Ладислао Одескальги был тем самым графом, который продал когда-то Полу Гетти-старшему виллу Поста Веччиа. У семейства Ланте делла Ровере был один из самых шикарных особняков в Италии — знаменитая вилла Ланте в Баньяйе, неподалеку от Витербо. В этом доме, напоминавшем дворец, жили несколько поколений семей, однако в 50-х годах бабушка Домитиллы его продала.
К концу лета Марк был вынужден вернуться в Англию, чтобы начать изучать в Оксфорде философию, политологию и экономику. Его зачислили в колледж святой Екатерины, где когда-то пытался получить образование его знаменитый дед. Марк очень скучал по Домитилле и, похоже, долго задерживаться в Англии не собирался.
По мере того как дети Гейл взрослели и обзаводились семьями, начала налаживаться и жизнь Пола. В начале 80-х годов, через шесть лет после похищения, он все еще продолжал колоться и пить. В периоды ломки или похмелья он становился совершенно невыносимым и бросался на всех подряд. Как ни странно, но Мартина с ним не развелась и иногда, хотя и крайне редко, навещала Пола. Тот же был менее сентиментальным и подыскал себе новую невесту — шикарную итальянку из богатой итальянской семьи. Ее звали Эммануэла Стукки-Принетти.
Это знакомство подействовало на него благотворно. Он наконец решил заняться делом, и именно тем, о чем давно мечтал, — кинобизнесом. С 1978 года он начал работать в качестве ассистента известного кинорежиссера Джона Шлезингера, а затем ему предложил роль один из старых приятелей Мартины режиссер-авангардист Вим Вендерс.
Первые фильмы Вендерса с их сложными сценариями, затрагивающими тему человеческого отчуждения и тяги к перемене мест, были удивительно созвучны взглядам Пола. Он легко отождествлял себя с героями Вендерса и прекрасно исполнял эпизодические роли. Заметив это, Вендерс предложил ему главную роль в фильме «Положение вещей». Это произошло в 1981 году.
Пол этим очень гордился и начал меняться на глазах. Несколько лет назад, мечтая вызвать восхищение своего отца, он страстно желал стать значительной фигурой в молодежной поп-культуре. Но это ему не удалось. Не помогли ни жизнь среди хиппи, ни попытки завоевать расположение идеологов движения битников. Теперь он неожиданно оказался близок к тому, чтобы добиться успеха в авангардистском кино. Вендерс был очень доволен первыми съемками, которые проходили в Португалии. Остальная часть фильма снималась в Париже, и Пол был очень рад снова побывать во Франции. Вместе с ним туда отправилась и Эммануэла, и он был счастлив вдвойне. Ему казалось, что новое чувство было намного сильнее, чем его юношеская любовь к Мартине. Съемки занимали почти все его время, и для того, чтобы быть в форме, он почти отказался от наркотиков, хотя рюмка бурбона влекла его с той же силой и расстаться с нею он был пока не в силах.
В марте он вернулся со своей очаровательной темноволосой подругой в Лос-Анджелес. Финальные сцены фильма Вендерс решил отснять на съемочной площадке своего родного Голливуда. Пол с Эммунуэлой остановились у друзей. Он был счастлив снова оказаться в Лос-Анджелесе. Но вскоре ему пришлось несладко.
Работа в Голливуде изматывала до предела, и, выпив для расслабления вечером, утром он просыпался совершенно разбитым. Нужно было выбирать: кинематограф или выпивка, и он решил не притрагиваться к рюмке. Резкий отказ от спиртного стал сильнейшим стрессом для нервной системы Пола, и воздержание превратилось в настоящую пытку. Он обратился к врачам, и те прописали ему набор лекарств убойной силы, включающий снотворное — метадон и транквилизаторы — плацидил, валиум и далман.
Однако все эти пилюли не помогали, и Пол по-прежнему просыпался с восходом солнца и уснуть уже не мог. Эммануэла уже успела к этому привыкнуть, и когда утром 5 апреля 1981 года она не смогла его разбудить даже в девять часов, то не на шутку встревожилась. Пол был необычно вялым и его дыхание было очень слабым, и Эммануэла вызвала «скорую помощь».
Сначала врачи клиники, куда привезли Пола, решили, что во всем виноваты наркотики или спиртное. Но, как выяснилось позже, причина была иной — у него отказала печень. Уже пораженная алкоголем, она не выдержала коктейля решительных эскулапов. В результате в мозг перестал поступать кислород, и к тому времени, как «скорая» доставила парня в клинику, он уже был в глубокой коме.
Ожидая машину «скорой помощи», Эммануэла успела позвонить Гейл, которая в то время гостила у своих друзей в Санта-Барбаре. Через полтора часа взволнованная мать уже была в клинике. Пола перевели в отделение реанимации и подключили к аппарату искусственного кровоснабжения мозга. Все симптомы указывали на то, что из-за дефицита кислорода у него были повреждены области мозга. Насколько обширным было это повреждение, врачи сказать пока не могли. Когда Гейл спросила их, чем она может помочь сыну, ей ответили: «Ждать его возвращения». И жизнь Гейл снова превратилась в мучительное ожидание.
