Скэлли увидел, как Ник Айвори взял Кита и Сюзан под руки, пытаясь вести их, — Сюзан шла тяжело и вяло, в то время как Кит Болтон трясся, не переставая.

Компания рок-звезд, повес, бывших чемпионов большого тенниса, наследников и наследниц, и впервые приглашенных подняли Сюзан и Кита на плечи и понесли их к лестнице, тогда как группа любовников и любовниц неистово хлопала в ладоши, подпрыгивала, визжала, кричала и подзадоривала остальных. Болтону каким-то образом удалось вырваться, и он, как очумелый, побежал вниз по лестнице к двери, выводящей во внутренний дворик. И он уже — как говорят спортивные комментаторы — было прорвался к воротам, но толпа навалилась на него и потащила назад. Компания стала запихивать Болтона в рыцарские доспехи, принесенные из кабинета, где они лежали в кресле, изображая рыцаря, играющего на одной из гитар Ника Айвори. Это были ценные доспехи, и Скэлли точно знал, что это не копия, а тяжелый оригинал.

Болтон что-то жалобно мычал, протестуя и практически не сопротивляясь, но не оттого, что боялся завалиться, — он все еще находился в состоянии наркотического опьянения, а его противник намного превосходил его численностью. Ник тоже помогал облачаться в доспехи Киту, и делал он это профессионально и с особой тщательностью. Закончив экипировать Болтона, Ник раскрутил его, как при игре в жмурки, и отпустил.

Желая досконально изучить все, что связано с рыцарским вооружением, Скэлли еще раньше примерял шлем, надетый теперь на голову Болтона. Шлем был изготовлен на человека крупнее Болтона, и даже если по размеру шлем подходил ему, то и в этом случае из него ни черта нельзя было увидеть. Дышать в нем тоже не было возможности — воздух поступал внутрь через два маленьких пробитых отверстия, — и даже такой многообещающий специалист, как Скэлли, не мог в нем долго находиться, панически боясь задохнуться, не говоря уже о Ките. Скэлли не удивился, когда Болтон на своем пути уткнулся в стену, затем ударился о стол, сбив лампу, которая упала и со звоном разбилась. За лампой последовал кофейный столик, о который он споткнулся и упал на кушетку. Болтон надеялся, что его там оставят в покое, — поиграли и хватит, — но парочка рок-звезд или повес — а может, это были наследники, а может, кто-то из новеньких — подняли его на ноги и, ухватив за латные перчатки, вновь раскрутили, направив на камин.

Любовники и любовницы светского общества также жаждали принять участие в игре. Одному из них пришла в голову идея ударять ложечками для кокаина по шлему Болтона, и те, у кого они были, приступили к этому занятию. Не пользовавшиеся ложечками били флакончиками. Не пользовавшиеся флакончиками били стеклянными трубками и разбивали их. Повсюду лежало разбитое стекло от рождестве неких елочных шариков и от других стеклянных предметов. У кого нечем было бить — хватали все, что попадало под руку, включая кочергу и другие металлические предметы у камина. В поисках тишины и спокойствия Болтон, распихивая своих обидчиков, направился к стеклянной двери, которая вела во внутренний дворик, и, выйдя туда, с грохотом и лязгом свалился прямо в бассейн. Из гостиной все разом повалили следом, чтобы посмотреть, чем это закончится. В гостиной не осталось никого, кроме Рэчел и Сюзан, прильнувших друг к другу в затяжном французском поцелуе. Они целовались так, словно они его изобрели.

От Рэчел пахло водкой, но этот запах не перебивал более сильного запаха влагалища, который Сюзан ощущала на своей щеке и руке Рэчел. Ее тело было худое и костлявое, тазобедренные кости проступали даже через кожаные брюки. Часть души Сюзан витала где-то под потолком, взирая на то, что происходит внизу, и удивляясь, что делает Сюзан в одежде негодяйки, с такой же короткой стрижкой, обхватив за бедра и страстно целуя языком эту дрянь, которая трахалась с ее мужем и обратила его в «оборотня», а потом убила, а сейчас с помощью негодяев убирает подонка Болтона.

Часть души, оставшаяся с Сюзан, поглядывала искоса на летающую половину, всем своим видом говоря, что все идет как надо, поскольку она выполняет задание, и не этим ли занимались на ее месте мужчины, трахая негодяев? В любом случае она не помогала убивать подонка. Она потерпела фиаско.

Летающая часть души говорила: «Я вижу это».

Часть, оставшаяся внизу, просила: «Помоги мне».

Наконец Сюзан и Рэчел разомкнули объятия и, взяв друг друга за руки, пошли к бассейну, протискиваясь через толпу. Они стали на край бассейна и начали наблюдать за тем, как тонет Болтон, за реакцией стоящих рядом людей. Сюзан с удивлением обнаружила, что для большинства присутствовавших эта сцена не имела продолжительного интереса, и они стали возвращаться в гостиную, разливать напитки, курить и нюхать наркотики. К тому времени, когда последние пузырьки воздуха поднялись на поверхность, ушла Рэчел, потягивая наркотик из стеклянной трубочки, переданной Ником Айвори. Единственными, кто остался у бассейна, были Сюзан и мужчина в полосатых брюках и синей рубашке «Лакосте».

— Помоги ему, — сказала Сюзан, но человек лишь посмотрел на нее, ибо она не произнесла этих слов вслух. Скорее эта фраза означала: «Помоги мне».

Сюзан знала, что, хотя человек в полосатых брюках и промолчал, он ей поможет. Этим человеком был Джон Барнс.

Пособие для служебного пользования содержало главу, в которой описывались прецеденты и советы профессионалов, как поступать в том случае, когда в вашем присутствии отъявленные негодяи начинают убивать друг друга, даже ради удовольствия, — пусть убивают. Дальнейшие инструкции отсутствовали.

Коллинз, а именно им оказался мужчина в белом теннисном свитере и белых фланелевых брюках, стал своеобразным пропуском на вечеринку к Рэчел. Это оказалось возможным, благодаря приятной наружности Коллинза, его приличной одежде, «Роллс-Ройсу» цвета серебристых облаков, принадлежащего его матери, и школьному товарищу, с которым он когда-то учился в старших классах. Младшей сестре бывшего одноклассника, встречавшейся с одним из сорока лучших, удалось выяснить, где ее друг будет проводить уик-энд. Коллинз хорошо ознакомился с пособием, но зловещая реальность не укладывалась в главы этой книги. Даже вкус сока из влагалища Рэчел на губах Коллинза не помог ему внести ясность.

— Гм, сэр, вам, гм?.. — Коллинз патетически протянул руку в сторону утонувшего Болтона. В данный момент его интересовала лишь девушка-амфибия, которая, сбросив одежду, нырнула на дно бассейна и исполнила с Китом эротический танец не в надежде воскресить его, а с целью продержаться под водой некоторое время не всплывая.

— Подгони машину к парадному входу. Я буду через несколько минут.

— Но, сэр…

— Выполняй немедленно, Фред.

Коллинз вытаращился на Барнса от удивления, поскольку по легенде его звали Джек. Затем до него дошло, что тут играли не в одну игру.

— Хорошо. Я подгоню машину, Том.

Несколько секунд Барнс стоял неподвижно, проверяя свое дыхание, а его можно было лишиться легко, как и жизни. Среди одуревших от наркотиков были Коллинз и, видимо, Сюзан.

В одной из глав пособия описывались случаи, когда «нарки» находились в состоянии наркотического опьянения случайно, не подозревая о подмешанных в пищу, напитки и сигареты наркотиках. Были и смешные истории. Рассказывали, как агенты беспричинно сбрасывали с себя всю одежду, не зная, как потом одеться; отбивали чечетку на столе и пели песни, не подозревая, что знают слова; говорили на иностранных языках; засыпали в общественных местах, уткнувшись лицом в тарелку со спагетти, или падали в сточные канавы; обходительно вели себя с неприятными им людьми и с презрением отвергали симпатичных. Это были боевые истории, и их можно было рассказывать в конторе новичкам и даже супругам.

Были случаи — и они также описывались в пособии — с «нарками», принявшими наркотики вынужденно, имея выбор между ними и смертью; с «нарками», решившими попробовать их, чтобы понять ощущение наркомана, и лучше выполнить задание. Иногда эти случаи вызывали смех, иногда служили предостережением, но у них было общее — счастливый конец. Однако в книге не было главы, где описывались случаи, когда «нарки» принимали наркотики благодаря негодяям или у них просто не было другого выбора, а может, оттого, что им это нравилось, или потому, что агенты не могли выносить запаха клоаки, в которой находились, и ощущения дерьма, с которым имели дело, и лжи, сочиняемой ими, и, находясь в наркотическом опьянении, не могли выйти из этого состояния и начинали ходить по крышам и мостам, падая с них и разбиваясь насмерть; выпрыгивали из машин на дорогах с односторонним движением и скоростных магистралях; выезжали на встречную полосу движения; убивали свои семьи; просто исчезали в грязных подвальных притонах с матрасами на полу, освещаемых мерцающими; как светлячки, газовыми горелками. О таких случаях умалчивали, ибо не находилось желающих слушать об этом.