Капитализм — особая, уникальная социальная система, которая на своей зрелой стадии, в фазе максимального могущества существует как единство двух социальных зарядов — положительного и отрицательного. Зрелая мировая капиталистическая система — это, если использовать астрофизическую аналогию, двойная звезда, двойная масса: капитализм плюс системный антикапитализм. Именно на этот аспект капиталистической системы мало обращали внимания, как и на отрицательный тип взаимодействия капитализма с иными историческими системами, полагая этот тип отклонением от нормы и рисуя капитализм как обязательное светлое будущее всех стран и народов.

Разумеется, отрицательный тип взаимодействия, о котором идет речь, намного более труден для исследования, чем положительный. С точки зрения изолированно взятых капитализма и коммунизма его как бы и не существует. Потому‑то и двойная масса не фиксируется. А если и фиксируется, то негативно, как непонятное отклонение планеты «капитализм» от той орбиты, которую он должен иметь при мономассе, как своеобразный социальный «парадокс Ольберса», указывающий на некую неравномерность и на скрытую массу. В результате — много отклонений, и в теории капитализма приходится вводить эпициклы и деференты, нарушая правило «бритвы Оккама». Аналогичным образом обстоит дело и с теорией коммунизма, взятого как «одинокий атом». Но как только мы поднимаем Занавес Теории и на сцене появляется скрытая масса, Двойная Масса, многое в развитии как капитализма, так и коммунизма, Запада и СССР становится понятным. На многое становится легко ответить. Какие‑то вопросы отпадают как ложные. Но возникают новые проблемы и теоретические соблазны.

Противоречие и взаимообособление субстанции и функции в социальной ткани капитала, его общественной системе, не существовавшее и невозможное в докапиталистические времена, объясняет тот факт, почему были невозможны в качестве особых социальных систем антирабовладение — в античности и антифеодализм — в средневековье. Тем не менее, некоторые ученые не устояли перед соблазном записать коммунизм в разряд докапиталистических обществ и представить его в качестве возрождения того или иного докапиталистического строя. Например, феодализма или «азиатского» способа производства — в марксистской традиции либо «традиционного общества» — в традиции либеральной.

Внешне коммунизм действительно может напоминать докапиталистические системы. Более того, он как бы воспроизводит некоторые черты многих докапиталистических систем: неорабство (ГУЛАГ); нсокрепостничество (колхоз); неополис — КПСС/КГБ, противостоящий атомизированной толпе полусвободных и неполноправных советских метеков и периэков. Однако на самом деле во всех этих формах, как и в коммунизме в целом, заключено еще менее докапиталистического, чем в «докапиталистических» функциональных органах капиталистической системы. Во‑первых, коммунизм — это промышленное и массовое общество, что несовместимо с «докапитализмом». Во‑вторых, будучи отрицанием капитализма на основе и посредством функции капитала же, коммунизм — явление капиталистического порядка. Поэтому, в‑третьих, хотя стадиально коммунизм и не дальше от докапиталистического мира, чем капитализм, функционально он — по другую сторону капитализма, т. е. дальше, чем «естественные докапиталистические общества». Он — не посткапитализм, но «паракапитализм».

Если в докапиталистических обществах сращенность, необособленность власти и собственности, которые противостоят труду не порознь, а как единое однородно‑целое присвоение, есть исходный пункт, предпосылка положительного развития, то в коммунистическом порядке это — исторический результат социального отрицания капитализма.

Коммунизм есть осуществление властесобственности антикапиталистическим путем, но в мировой капиталистической системе. Это сочетание и способ его реализации антиномичны: 1) коммунизм — это отрицание капитализма; 2) коммунизм, будучи отрицанием капитализма, невозможен без капитализма. Коммунизм должен одновременно быть и не быть, присутствовать и отсутствовать в капитализме как мировой системе.

Дилемма решается как выпадение некой зоны из капиталистических процессов, из капиталистического времени. Капиталистическое время в этой зоне исчезает, происходит его детемпорализация, оно приспосабливается к пространству этой зоны. Плата — отсутствие реального развития, т. е. такого, которое имеет перспективы выхода за рамки данного качества. Парадоксальным образом субстанционально‑функциональная дивергенция капиталистического мира оборачивается и пространственно‑временной. Одна часть этого мира движется вперед, меняя плоскости, сбрасывая в оставленные плоскости весь балласт: время — вперед! Другая развивается только в одной плоскости. Действительно, коммунистическая зона становится негативным слепком лишь с одной плоскости, с одного исторического состояния капитализма.

Короче, коммунизм оказывается чем‑то похожим на Старый Порядок, только со знаком минус. Но есть и более серьезное сходство. Коммунизм — это антикапиталистическая диктатура. Старый Порядок — диктатура антифеодальная. Но не капиталистическая! Правда, и не антикапиталистическая. Можно сказать, что Старый Порядок — это Великая капиталистическая революция, которая, окончательно застыв, должна была быть в XIX в. отброшена Историей. Но ведь в XX в. так произошло и с коммунизмом — застывшей антикапиталистической революцией, тоже отброшенной Историей.

Единство власти и собственности, а также экстенсивный, т. е. в большей степени пространственный, чем временной, тип развития коммунизма, казалось бы, все же роднят его с «докапитализмами». Это обманчивое впечатление и легковесная аналогия. Разумеется, коммунизм обладает такой чертой, как единство власти и собственности, которая делает его похожим на «докапитализм». Но это сходство поверхностное. Повторю: если в докапиталистических обществах сращенность, необособленность власти и собственности, которые противостоят труду не порознь, а как единое однородно‑целое присвоение, есть исходный пункт, предпосылка положительного развития, то в коммунистическом порядке это — исторический результат социального отрицания капитализма.

Да и между Старым Порядком и Коммунистическим Порядком много различий. Первый существовал внутри капитализма, а второй — вне его, в качестве особой внешней зоны. Старый Порядок, в отличие от коммунизма, не был отрицанием капитализма. Более того, коммунизм был отрицанием самого Старого Порядка. И, кстати, победил там, где этот порядок был долгое время силен, — в России. Оба были спутниками капитализма. Оба, как мавр, сделали свое дело и ушли. Точнее, их ушли.

Коммунизм использует в качестве производственной основы на местном, т. е. страновом, уровне власть, ее (вос)производство посредством особого типа организации. Местной производственной основой становится производство определенного типа власти, причем это производство и отправление власти осуществляются как процесс институционального и ценностного отрицания капитализма. Но сама эта местная нематериальная, функциональная основа в качестве особой производственной базы может существовать только потому, что в других «местностях» мира существует мощное материальное производство, индустриально организованная капиталистическая субстанция. Речь не о том, что у коммунизма не было своей промышленности. Была. И не о том, что долгосрочным законом развития этой промышленности, как и всего субстанционального при коммунизме, является упадок, системная деградация. Речь о другом — о том, что реальной материальной базой коммунизма был капиталистический способ производства, его материя, от которой коммунизм и отталкивался с помощью капиталистической же функции.

Иными словами, коммунизм — это не сам магнит как некий предмет, некое вещество, а его поле, его энергия. Но энергия, обращенная и против индуцирующего ее вещества, и, в конечном счете, против самой себя — это энтропия. Отсюда антисубстанциональный потенциал коммунизма. В этом смысле коммунизм не есть некий особый исторический способ производства; это — антикапитализм, имеющий положительную материальную основу только в той степени, в какой он выступает как историческое проявление некоего типа социальной системы, для которой капитализм как фаза развития чужд, деструктивен, а потому должен быть преодолен отрицательно. Коммунизм — отрицательный мутант Капиталистической Системы, ее негативное творение, превращение.