Потом Космодесантник Хаоса на секунду обернулся и рявкнул что-то, обращаясь к своему товарищу, лицо которого было закрыто шлемом. Его напарник огляделся по сторонам, заметил меня около двери и развернулся, собираясь схватить меня. Два стража оказались на его пути — скорее, по случайности, чем с какими-то намерениями. Не замедляя шага, он одним движением своего левого кулака отбросил одного из них в сторону со сломанной шеей и разбитым черепом. Огромным болтером в правой руке он нанес удар другому — этого удара хватило, чтобы тело человека рухнуло на пол, окровавленное и изломанное, словно его переехал грузовой транспортер.

Воин в шлеме был уже почти у двери. При его размерах он двигался с непостижимой уму скоростью.

Я была уже снаружи, выбравшись из старых, заржавленных створ люка в стене. Попрошайки, который впустил нас, нигде не было видно. Передо мной, среди холода и темноты, простиралась большая лестница, ее костяные ступени, озаренные сиянием свечей, вели вверх — эта светлая дорога показалась мне символом спасения и безопасности.

Я рванула вверх по лестнице, перемахивая через две-три ступени. Тысячи свечей, прилепленные к перилам или воткнутые между поддерживавшими их стойками по обеим сторонам лестницы, мигали в сумраке, словно светлячки, ветер от моего бега погаслил некоторые из них; в воздух потянулись тоненькие струйки дыма от тлеющих фитилей. Я неслась, сломя голову. Я никогда не остановилась бы по собственной воле — разве что, кто-нибудь или что-нибудь остановило меня.

Но лестница оказалась длиннее, чем мне показалось, когда мы спускались вниз. Верхняя площадка по-прежнему была очень далеко, освещенный путь терялся в кромешной темноте наверху.

И что-то было позади меня. Что-то, желавшее остановить меня.

Космодесантник-Предатель выбежал из библиотеки в темноту у подножия лестницы; он увидел меня и бросился вдогонку по ступеням. Он поднимался все быстрее. Он несся вверх, словно огромная обезьяна, почти что на четвереньках — его руки и ноги одновременно несли его огромную тушу вперед бешеным галопом, от которого тряслась вся лестница, а свечи испуганно мигали. Каждым прыжком он преодолевал по шесть-восемь, а то и десять ступеней. Болтер он перекинул за спину. Это немного утешило меня — судя по всему, он не собирался стрелять — чтобы убить меня, ему бы не понадобилось гнаться за мной.

Он хотел захватить меня живой.

Но, чем дольше я думала об этом, тем менее утешительной казалась эта мысль.

Я не могла убежать от него. Я была в хорошей физической форме, меня подгоняли страх и инстинкт самосохранения — но мне удалось преодолеть в лучшем случае две трети лестницы. Космодесантник Хаоса быстро сокращал расстояние между нами.

Я оступилась и упала, уцепившись рукой за ступени, чтобы не покатиться вниз, поднялась, упала снова. Я сильно ударилась руками и предплечьями о край ступеней, но снова вскочила и побежала вверх.

У меня не было шансов.

Сейчас он был всего в нескольких метрах позади меня. Костяная лестница тряслась и прогибалась под его весом, словно при землетрясении. Кажется, я закричала — скорее, от безысходности и понимания, что мне не выбраться отсюда, чем от смертельного ужаса. Я бросила шест, который держала в руке — он, не причинив никакого вреда, отскочил от его плеча. Стиснув кулаки, ожесточенно работая локтями, я неслась вверх, перемахивая через три ступени за раз.

Вдруг впереди я увидела человека. Он стоял на костяных ступенях прямо передо мной, глядя сверху вниз, по бокам от него тянулись вперед и вверх ряды горящих свечей. Его грубое лицо покрывали морщины и шрамы. Он был одет в черное, но его длинный тяжелый плащ на свету слегка отливал зеленым и был украшен элегантным золотым галуном.

В его руке был длинный старинный меч.

Это был тот таинственный мужчина, которого я видела на молитвенных скамьях — тот, кого я приняла за ветерана из офицеров Гвардии.

Пока я неслась к нему, он смотрел мне прямо в глаза — словно не замечая преследующего меня по пятам кошмара, чудовища в алом доспехе.

Его лицо ничего не выражало.

Глядя мне в глаза, он произнес:

— Ложись.

Его слова не были приказом или даже советом. Они стали руководством к немедленному действию. Каким-то образом — я не могу объяснить, каким — произнеся их, он навязал мне свою волю. Я немедленно распростерлась на ступеньках у его ног, — так уверенно и не раздумывая, словно споткнулась, услышав его голос. Я помню, как смотрела на его ноги в черных сапогах, в трех-четырех ступенях от меня. К сапогам присоединялись тяжелые черные аугметические рамы, скрывавшиеся под плащом — они охватывали его ноги, словно подпорки — готовое обрушиться здание.

Но, несмотря на них, его движения были раскованными, без малейшего напряжения или видимых усилий.

Я упала у его ног, но почти сразу же откатилась в сторону, чтобы меня не затоптал бегущий следом Космодесантник Хаоса. Я откатилась очень быстро, ударившись спиной, локтями и затылком о дерево и кость перил. Сверху на меня пролился дождь горящего воска со вздрогнувших от удара свечей.

Откатываясь, я увидела, как человек взлетел над ступенями в мощном, смелом прыжке. Он пронесся надо мной, стремясь встретиться лицом к лицу с приближающимся монстром. Он находился в воздухе надо мной, а меч в его руке рассек темноту, занесенный для удара, пока его владелец летел навстречу неизбежному столкновению.

И столкновение произошло. Приземляясь после своего прыжка со ступеней, человек — он был довольно крупным по общепринятым меркам — встретился с бегущим вверх гигантом. Они столкнулись почти прямо надо мной. Одновременный, взаимный удар остановил обоих и бросил в разные стороны. В этом движении не участвовал только меч в руке человека. Он просто завершил свою траекторию.

Человек рухнул спиной на ступени, едва не раздавив меня весом своего усиленного металлом тела. Костяные ступени треснули от удара, и я услышала, как он хрипло выдохнул от боли. Не выпуская меч из рук, он резко разогнулся, чтобы подняться на ноги.

Косподесантник Хаоса отлетел вниз по ступеням. Не слишком далеко. По правде говоря, я думаю, он был немало удивлен тем, что обычный человек — даже довольно крупный — вообще рискнул встать у него на пути. Предатель неуклюже упал, ударившись о перила и скользнув по ним, его закованная в броню туша заставила свечи и капли расплавленного воска разлететься в разные стороны. Некоторые свечи продолжали гореть даже в полете. Он очистил четыре или пять метров перил от свечей, которые, казалось, прилепились к ним навсегда.

Но он был Адептус Астартес. Он снова обрел точку опоры. Он остановил свое падение-скольжение вниз. Он прыжком устремился вперед, чтобы догнать нас.

Но вдруг он остановился. Он что-то почувствовал… или увидел.

Его броня была разрублена. Разруб начинался у основания шеи, тянулся через грудную клетку и заканчивался под левой рукой. Трещина была совсем крохотной, не толще волоса, ее едва можно было заметить. Но броня была пробита насквозь. Когда он двигался, мы увидели две кромки разруба, двигавшиеся независимо друг от друга, словно два никак не связанных друг с другом сегмента. Мы видели поблескивающие грая разрубленного металла и керамита.

Потом выступила кровь. Она струей выхлестывала из трещины — мощный поток густой черной крови, резкий, неприятный запах которой наполнил холодную тьму.

Космодесантник Хаоса взревел от боли и ярости, пошатнулся и отступил назад на шаг или два, пытаясь своей громадной левой рукой зажать тонкую, но оказавшуюся роковой трещину. Кровь хлестала между пальцев и текла по животу и бокам, заливая доспех.

Поднявшись на ноги, человек перешел в устойчивую боевую позицию, держа меч обеими руками — он был готов к новой атаке. Его плечи были опущены и выставлены вперед. Он оглянулся на меня.

— Уходи, — произнес он.

И снова у меня не было выбора. Его воля полностью подчинила меня. Я вскочила на ноги и снова рванула вверх по ступеням, хотя мои ноги горели словно в огне, легкие разрывались, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.