— Значит, ты уже сражалась вместе со своим оружием…

— Иначе бы я не выжила. Секира не раз спасала мне жизнь, но это долгая история.

— С удовольствием послушаю, а пока ты рассказываешь, я отведаю чудесного цветочного сбора. Ты ведь для меня его принесла?

— Конечно, — спохватилась искра и протянула лист с пыльцой предводителю.

Он, слегка морщась, приподнялся на подушках и с аппетитом понюхал ароматный нектар цветов.

— Расскажи мне, что произошло после взрыва у Серогорья до сегодняшнего дня. Что стало с остальными?

Фиола принялась рассказывать историю последних дней. Сбивчиво, суетливо, но подробно, опустив лишь историю про вчерашнюю позорную пьянку. Предводитель слушал внимательно, изредка перебивал, уточняя детали, особенно касающиеся вражеской армии, их количества, оснащения, много других нюансов, которые Фиола старалась пропустить в рассказе.

Авендум еще раз подчеркнул избранность девушки, узнав про то, что она знает еще и защитное заклинание.

— Осталось только научиться правильно расшифровывать древние слова. Ведь ты не понимаешь смысла заклинаний, которые диктует тебе секира?

— Нет. Мне потом переводил с древнего на общий Лантэн, — Фиола запнулась, поняв, что болтнула лишнего, ведь, скорее всего, ей не стоило рассказывать боевые заклинания первому встречному, кем, по-сути, и являлся муравей из Толуса.

— Ничего. В древних словах нет тайны, главное уметь их применять.

— А что плохого, если я буду использовать заклинания, не зная их значения? Разве секира может мне навредить?

— Она часть тебя, а ты сама себе не враг. Секира призвана защищать тебя и оберегать от опасностей. Она любыми способами сохранит твою жизнь, но она не может оценить силу своего старания. Для этого есть ты и твой разум. Например, заклинание исцеления высосало из тебя все силы, полностью используя ресурсы твоего организма на заживление ран и даже мелких царапин. В бою это только навредило бы тебе. Поэтому важно знать древний язык и грамотно применять переплетение слов.

— Я поняла и очень хотела бы разобраться во всем этом.

— Я помогу тебе. Через несколько закатов я вполне сносно встану на ноги, и мы двинемся в родную Долину, — глаза Фиолы от этих слов заблестели аметистовым фейерверком, — путь не близкий, нам придется оповестить все селения по пути о грозящей опасности. Думаю, за это время ты успеешь понять основы, а дальше вполне справишься сама, что неплохо делала до этого.

Предводитель закашлялся, морщась при каждом вздрагивании от боли внутри.

— Так-так-так! Кому-то пора вкусненького настоя выпить, — в комнатку вползла Рамуна с полной кружкой в руке, — и отдыхать. А ты, кайэре, пока погуляй, только не вздумайте с дружками больше таскать фламмер из дальней пещеры, а то такими темпами нам победу над термитами нечем отметить будет.

Предводитель поперхнулся новостью, но поняв, что паучиха не шутит и молодежь вовсю осваивает не только древние заклинания, но и пьянящие напитки, расхохотался.

— Что молодость вспомнил? — съязвила старуха и тоже рассмеялась, предводитель запнулся, Фиола недоуменно заморгала. — Да-да, он с моим сыном, память ему великая, еще, не будучи посвященным, таскали пылающий напиток, ох, чудили и после! Задница твоя не бойсь до сих пор помнит, как гонял вас дед за это.

— Что? Вы давно и тесно знакомы? — удивилась таким подробным воспоминаниям Фиола.

— А почему ты удивляешься, кайэре? Разве вы с Зардом не друзья, неужто два народа не могут общаться из-за разности кланов.

— Но ведь мы всегда враждовали, — Фиола помотала головой, не веря своим ушам, — а возле сада Асикага пауки вечно устраивали нам засады.

— Ты, видно, путаешь тхеновцев с падальщиками.

— Допустим. Но возле Серогорья! — искра чуть ли не кричала. — Тхеновцы напали на нас там, привели красных муравьев из-за которых мы потерпели поражение. Даже Зард видел, как паки несли предводителя в деревню.

— Все верно! Они действительно переносили Авендума в Тхен, — согласилась Рамуна. — Мой сын, добрая ему память, отбил предводителя искр у алых и падальщиков. Он спешил в родную деревню, чтобы спасти жизнь друга. Но, увы, вскоре мы сами подверглись нападению. Слишком тхеновцы возгордились и перестали страшиться опасностей за последний век, оттого и не уберегли свои гнезда.

Старуха небрежно вытерла набежавшие слезы. Фиола молча переваривала полученную информацию. Если бы ей это рассказал кто-то другой, искра никогда бы не поверила — ни единому слову.

Рамуна быстро собралась и смахнула печаль, внешне она снова стала невозмутимой, но на душе заметно скреблись паучьи лапки.

Фиола оставила Авендума и отправилась на поиски друзей. Они расположились на поляне и сражались в тренировочном поединке.

— О! Берегитесь! — закричал Влакс, завидев искру. — Сейчас наши сердца сразятся красотой великой воительницы! Ей даже не придется вытаскивать смертоносное оружие.

Фиола впервые обрадовалась подначиванием оса. На бегу, она достала секиру, прошептала заклинание безопасности «Туто мосха», которое ей успел подсказать предводитель. Оно позволяло девушке слегка усыпить секиру в моменты, когда стоило остановить действие оружия. Теперь глаза не застилала пелена, но влияние секиры не исчезло, оно легким гулом давало понять, что наблюдает, не дремлет, опекает хозяйку и в любой момент готова прийти на помощь.

Тело девушки наполнила пьянящая легкость, а в сердце заплясала радость. Сейчас необходим был выплеск накопившихся эмоций, разрядка, встряска. Фиола с боевым криком подпрыгнула, перевернулась в воздухе и, расправив крылья, бросилась на сталь друзей. Уже четверо сражавшихся, закружились в хаотичной битве. Каждый сам за себя и против всех. Удар мог прийти откуда угодно. По металлу радостной дрожью проносились желтые отблески солнца. Вот Фиола сошлась с неправдоподобно огромным и мощным Зардом, чьи лапы серебрились в лучах и мягко шелестели по гальке.

Арахан рыкнул, как рассерженный термит, конечность устремилась вперед. Казалось, что он вот-вот проткнет искру насквозь, но та мягким движением вывернулась из-под летящего на нее лезвия и ударила сама. Боевой топор свистнул и бессильно проскрежетал по металлу выставленной лапы, выжигая сноп искр. Руку сильно обожгла боль отдачи от удара.

В следующий миг Фиола подпрыгнула, ловко ускользая от направленной на нее атаки Лантэна. Она уклонялась, уворачивалась, не позволяя более сильному противнику задеть себя. Несколько раз подставила крыло, закрываясь от резких выпадов Влакса. Потом пробовала атаковать сама, но все время на пути стремительных выпадов вставала прочная сталь чужого оружия.

Они вертелись, встречались, рубили и силы их казались неисчерпаемы. Сталь росчерком ярких молний сверкала тут и там. Рядом то и дело дружно трепетно вздыхала собравшаяся толпа зрителей.

Друзья двигались по кругу, нанося удары и отбивая их, принимая копье на лезвие и пытаясь отрубить копейный наконечник или выбить оружие у нападающего. Мышцы напряглись от бесконечной вереницы выпадов и блоков, тяжесть растекалась приятной истомой по всему телу. В движениях Фиолы проглядывало боевое изящество, ее бой все больше походил на необычайный смертельный танец отточенных движений. Она ступала по песку так мягко, почти не касаясь, будто скользила по поверхности льда.

Возможно, сражение не закончилось бы и до заката, ни один не уступал в силе и ловкости, но из чащи выбежал дозорный арахан, сообщив о сработавших сигнальных сетях.

Зрители стихли, почти сразу, словно водная гладь, над которой перестал дуть ветер.

— Пять разведчиков, два следопыта, десяток воинов, — доложил, появившейся Рамуне, дозорный. — Точнее уже девять, один на паутину налетел.

Паучиха напряженно задумалась. Напасть или затаиться? В любом случае следы их пребывания у водопада скрыть не удастся. Внук решительно подошел к ней и тихо спросил разрешения расправиться с термитами. Рамуна окинула взглядом тхеновцев, собравшихся рядом. В их лицах читалось не терпимое желание кинуться в лес, руки крепко сжимали оружие, ожидая лишь сигнала.