Для Авракотоса это было сладостным возмездием. «Только представьте себе, что оружие китайских коммунистов использовалось для того, чтобы убивать русских. Когда двое парней с одной стороны трахают друг друга, вам легче трахать их обоих, а кроме того, они поставляли отличное оружие по самой низкой цене».

Первый заказ на несколько миллионов долларов включал автоматы АК-47, пулеметы калибра 12,7 мм, противотанковые установки и большое количество боеприпасов. Объясняя значение этого нового источника высококачественного дешевого оружия для моджахедов, Авракотос предлагает другую сексуальную аналогию: «Когда вы действуете на черном рынке, то как будто пытаетесь найти себе бабу в незнакомом городе. Если у вас достаточно денег, вы кого-то найдете, но можете подхватить заразную болезнь, оказаться в дураках или попасть за решетку, и никто не знает, во сколько это вам обойдется. С другой стороны, если у вас есть жена, то все предсказуемо при более или менее гарантированном качестве».

В середине 1984 года Авракотос пользовался деньгами Чарли, для того чтобы вывести ЦРУ из публичных домов черного рынка и вступить в контрактные отношения с правительствами, которые смогут обеспечить Агентство надежными орудиями убийства по твердой цене. Он был поражен встречным желанием китайцев вступить в эту игру. К своему восторгу он обнаружил, что они готовы продавать оружие по цене, близкой к себестоимости. Это резко увеличивало его покупательную способность.

«Это было похоже на старые добрые дни, когда итальянцы производили обувь по 40 долларов за пару, а китайцы входили на рынок и начинали продавать то же самое за два доллара, — говорит Авракотос. — К примеру, один АК-47 на черном рынке стоил 299 долларов. Когда я заставил египтян наладить производство, цена упала до 139 долларов. Но когда китайцы вошли в дело, я смог сбить цену до менее 100 долларов». На минах выходила еще большая экономия. «На черном рынке некоторые продавали мины по цене до 500 долларов за штуку, с египтянами цена упала до 275 долларов, но, когда китайцы вступили в игру, она сократилась до 75 долларов, и египтянам волей-неволей пришлось конкурировать с ней». Из 50 миллионов долларов, полученных от Уилсона, 38 миллионов достались китайцам. Каналы поставки для моджахедов неожиданно заполнились ассортиментом товаров, невообразимым еще год назад. Поздней осенью 1984 года транспортные суда, набитые оружием советского образца, отправились из Шанхая в Караче в плавание длиной 5200 морских миль.

Примерно в это же время Авракотос получил небольшой дар свыше. До сих пор руководство ЦРУ глубоко сомневалось в необходимости такой эскалации афганской войны, о которой он мечтал. Дело было не только в страхе перед советским нападением на Пакистан; они опасались более изощренного обвинения в том, что Агентство проводит циничную политику, сражаясь «до последнего афганца».

Убедительный ответ на это обвинение упал прямо с неба — вернее, поступил от Национального агентства безопасности (NSA), чья работа заключалась в подслушивании переговоров врагов и друзей за рубежом. Никто точно не знает, сколько перехватов зафиксировали чуткие уши NSA, подслушивавшие переговоры советской 40-й армии в Афганистане. День за днем и неделю за неделей команды пожилых русских эмигрантов сидели в секретных кабинетах Агентства и переводили всевозможные советские сообщения. Волей случая одним из них оказалась запись советской операции, проведенной весной 1988 года против афганца, вооруженного тяжелым пулеметом калибра 12,7 мм.

Это было оружие, которым так восхищался Говард Хат и на которое он возлагал главные надежды для моджахедов. У пулемета DShK имелись серьезные недостатки, прежде всего неспособность пробивать вертолетную броню, но огонь вниз по вертолету с вершины горы мог быть убийственным, и в данном случае радиоперехваты открыли поразительную драму.

Запись начиналась с падения одного вертолета стоимостью 10 миллионов долларов, сбитого единственным воином из пулеметного гнезда высоко в горах одной очередью калибра 12,7 мм. Эта потеря взбесила русских, и другой вертолет вылетел прикончить моджахеда, но тоже был сбит. Пилот успел передать в Кабул запрос о подкреплении, которое не замедлило прибыть: целый взвод спецназовцев — советских «зеленых беретов» — на транспортном вертолете. Стрелок сбил и эту машину, прикончив еще двадцать солдат.

Радиоперехваты ярко запечатлели ощущение полной беспомощности в разговорах советских военных об ужасных потерях, понесенных в ходе одной несложной операции. Так и осталось неясным, удалось ли им разделаться с метким моджахедом. Вполне возможно, что ему помогал другой афганец, подававший боеприпасы, но стало абсолютно ясно, что один человек, вооруженный пулеметом стоимостью 6000 долларов, смог уничтожить десятки элитных солдат и боевые машины стоимостью не менее 20 миллионов долларов. История о героизме этого человека вдохновила команду Авракотоса. Если один человек мог совершить такое, что произойдет с Советами за следующие несколько лет? Запись «Мохаммеда-победителя» быстро приобрела популярность. Авракотос вручил один экземпляр Кейси, который проигрывал кассету в своем лимузине каждый раз, когда отправлялся в Конгресс и возвращался обратно. Существовала лишь горстка историй о громких победах моджахедов, а эта обеспечивала Авракотосу необходимую точку опоры в беседах с Уилсоном, который продолжал фанатично настаивать на покупке «Эрликонов».

Теперь они встречались как минимум один раз в неделю в офисе Уилсона. Авракотос мастерски разыгрывал свою роль, шутливо угрожая отречься от Уилсона, если тот нарушит его прикрытие, и развлекая Чарли анекдотическими историями о Чаке Когане. Два изгоя бюрократической системы нашли общую тему в насмешках над выпускником Гарварда, аристократическим любителем игры в поло. Их шутки также распространялись на заместителя Когана, с виду застенчивого Тома Твиттена, который, по общему мнению, разительно напоминал детского телеведущего мистера Роджерса. Несколько лет спустя, к ужасу Гаста, этот «хлюпик» заменил Клэра Джорджа на посту руководителя Оперативного отдела, но тогда Авракотос и Уилсон видели в себе бойцов тылового прикрытия, завязывавших арьергардные бои, для того чтобы встряхнуть ЦРУ, парализованное трусостью отдельных сотрудников. Они были исполнены решимости заставить свою страну встать на защиту свободы и покарать тиранию. В этом отношении они вполне могли бы написать на своих знаменах старый лозунг Барри Голдуотера: «Умеренность в стремлении к свободе — не добродетель; экстремизм в стремлении к справедливости — не порок». Поскольку конспиративная часть их сотрудничества была скрыта от остальных, никто из руководителей Агентства на седьмом этаже не был готов к выверенным атакам Уилсона с целью открыть все двери для Авракотоса. Следующие два года, пока Чак Коган, к счастью для себя, находился в Париже вне досягаемости Уилсона, а Том Твиттен умело избегал конфронтации с неуемным конгрессменом, Чарли и Гаст раскрутили маховик тайной войны до таких оборотов, о которых раньше и не мечтали.

Единственными, кто проявлял еще более необъяснимый оптимизм, чем Уилсон и Авракотос, были моджахеды, которые в том году погибали в рекордных количествах. Для них все было совершенно ясно: есть только одна сверхдержава, и если Аллах с ними, они не могут проиграть. Аллах сам выберет орудие их спасения.

Но в конце концов не божественное провидение и не мистическое озарение позволило Гасту и Чарли довести партизанскую войну до победы. Подлинным кудесником оказался невзрачный с виду молодой человек, прослуживший в ЦРУ лишь полтора года. Он был лишен предрассудков, абсолютно рационален, но никому не могло прийти в голову, что за несколько недель ему удастся полностью перестроить и преобразить афганскую программу ЦРУ Годы спустя Авракотос рассматривал включение Майка Викерса в состав своей оперативно-тактической группы как часть особой судьбы, направлявшей события этой драмы.