— Заклятье Унвина, сказанное на краю гибели! Ты должен знать его, мой мальчик!

Оба уже стояли перед стеной, и рука Ивика лежала на плече грифонийца. Сквозь щели и трещины они видели все прибывающую толпу чудовищных существ, которые, очутившись на открытом воздухе, все больше набирали силу.

Голос Фирдуна зазвучал так же громко, как голос Ивика, когда они в размеренном ритме начали говорить старинное заклинание. От этих древних слов земля, казалось, зашаталась у них под ногами. Маг произносил их в один голос с Фирдуном, а его пламенеющий перст по-прежнему был наставлен на стену.

Солнце над их головами померкло. Гьюрет с соплеменниками выбились из сил, удерживая коней, но не могли их успокоить. Кетан пошатнулся от внезапного толчка, когда упругое, пушистое тело кошки ударилось ему в грудь. Он удержался на ногах и стоял, одной рукой обнимая за плечи Эйлин, а другою бросившуюся к нему на руки Юту.

Небо потемнело над круглым двором, окружённым разваливающейся стеной, а над её неровным краем нависали, силясь выбраться наружу, все новые серебристо-белые страшилища. Но казалось, что они наталкиваются на невидимую преграду. Воздетая над головой рука Ивика пылала как факел, огонь которого клонился в сторону выщербленной стены.

Голос мага гремел, как гром, а слова Фирдуна низвергались, как молнии, среди грозного бушевания магических сил. Но видно было, что какая-то мощная преграда не даёт мерзостным исчадиям ада вырваться за пределы породившей их сферы.

И вот два голоса, как один, громко назвали одно и то же имя. Кетан зашатался, но только ещё крепче обхватил Эйлин, которая, вся дрожа, тихо стонала. Когти Юты глубоко впились в его плечо. Кошка прижала уши и яростно шипела.

Кажется, под ногами заколебалась земля! Когда всё кончилось, Кетан не мог наверняка это вспомнить. Он только знал, что стихия магических сил вырвалась в этот миг на свободу и бушевала, как в начале нынешнего похода, когда такая же гроза потрясала самые основы мироздания.

С вышины на клубящиеся внизу мертвенно-бледные призраки обрушились тучи. Они опустились, словно крышка, закрывающая кипящий котёл. Ивик упал на колени, но сзади его поддерживала Элайша, а Фирдуна отбросило назад, он налетел на Хардина и оба упали наземь.

Перед ними на том месте, где только что высились остатки разрушенной стены, вздулся большой чёрный пузырь. Но это длилось одно мгновение. Затем он лопнул, и всех, кто стоял вокруг, отбросило взрывной волной.

— Кетан!

Он упал навзничь, а когда посмотрел на небо, увидел, что оно вновь синело безмятежной лазурью. Только одно белое облачко летело по ней, как пушинка. Эйлин все ещё держалась за него, спрятав лицо у него на груди.

Кетан глубоко вздохнул и почувствовал наконец, что дышит свободно. Шершавый язычок лизнул подбородок, он поднял глаза и увидел склонившуюся над ним Юту. У него было ощущение какой-то пустоты, как будто что-то исчезло, выброшенное внезапно могучей рукой за пределы этого мира, а то, что являлось привычной частью, по капле втекало в образовавшийся провал тонкой струйкой, заполняло образовавшуюся дыру.

— Ивик! Милый наставник!

Кетан приподнялся и сел, заставив подвинуться Юту и Эйлин. Элайша сидела на земле, прижав к груди голову мага, лицо её избороздили морщины, в один миг она постарела на годы. Но человек, которого она баюкала на груди, пошевелился, глаза его открылись и взгляд ожил.

Неожиданно он улыбнулся той нежной улыбкой, которую с детских лет запомнил Кетан, когда маг гостил в замке Зелёной Башни.

— Нет, Элайша! Это ещё не конец. Время согнуло меня, но ещё не сломало. Давай-ка посмотрим, чего мы достигли благодаря помощи Древних Учителей! — С этими словами он высвободился из её объятий, сел и огляделся вокруг.

Повинуясь его призыву, все взглянули в ту сторону, где стояла твердыня Тьмы.

Она исчезла, как не бывала!

Там, где громоздились развалины круглой стены, не осталось и камешка, а то, что было за нею, превратилось в блестящую ровную поверхность, словно там бросили на землю хорошо обожжённую в гончарной печи глазированную круглую тарелку зелёного цвета.

Ивик захохотал, как безумный.

— Вот это затычка так затычка! Слава Великим Именам! Из-под неё уж никакая Тьма не вырвется наружу!

Однако по его виду было заметно, что ему дорого стоили недавние усилия. Попытавшись встать на ноги, он споткнулся на ровном месте, но Кетан успел его поддержать. Фирдун всё ещё лежал плашмя на траве, возле него сидел Хардин.

Эйлин бросилась к ним, протягивая перед собою жезл, но Элайша опередила её.

— Силу, сестра! — распорядилась она.

Они опустились на колени по обе стороны лежащего, Эйлин положила ему на грудь лунный цветок, затем они с Элайшей крепко взялись за руки.

С закрытыми глазами они склонились над Фирдуном, и на их лицах было написано напряжение. Кетан взглянул на мага.

— Он истощил свои силы? — спросил он, и холодная дрожь пробежала по его телу при одной мысли о том, что это значит. Он слышал об опасности, которой чревато чрезмерное использование Силы, и знал, что она может сжечь дар человека, оставив его совершенно беззащитным.

Ивик подошёл к женщинам и остановился над распростёртым телом Фирдуна:

— В нём течёт кровь рода Грифона. Он и сам не ведает, на что способен. Никто другой не мог бы громко произнести Великое Имя, кроме тех, кто от природы одарён силой адепта.

Его высказывание подействовало на Фирдуна, как живительное зелье, которым пользовалась целительница Эйлин. Он открыл глаза, и его взгляд, направленный прямо вверх, сначала упал на Ивика. Фирдун спросил:

— У нас получилось?

— Получилось! Превосходно получилось! — тотчас же ответил Ивик. — Но теперь мы узнали, что те, кого мы догоняем, далеко зашли по пути Мрака. Иначе пришлось бы думать, что они просто глупцы. Но Джаката не таков! То, что он ищет, может дать ему силу Грелия.

Это имя было почти бранным словом. Никто не упоминал его всуе, и так продолжалось тысячу лет. Ибо последним его носителем был тот, кто чуть не одержал победу в Великой Битве, после которой весь мир, известный людям, остался лежать в развалинах.

— Тогда нам, очевидно, нужно поторопиться, чтобы остановить его, — решительно ответил Фирдун.

Однако собрать коней и снаряжение оказалось нелёгким делом. Те, что находились около колодца, разбежались на далёкое расстояние.

Кайоги приходили в лагерь по одному, ведя с собою коней. Часть поклажи исчезла, вьюки сорвались, хотя их надёжно закрепили. Путешественникам пришлось заново проверить все снаряжение, чтобы узнать, какие они понесли потери.

Кетан, приняв облик парда, отправился на поиски и отыскал два вьюка; мешки лопнули, а содержимое растоптали копыта коней. Он не решился близко подойти к лошадям, а вынужден был вернуться, чтобы рассказать своим спутникам, где лежит потерянное добро.

К ночи они кое-как расположились лагерем. К счастью, почти все лошади отыскались. Гьюрет подстрелил небольшого винторогого козла, его соплеменники тоже вернулись с добычей — принесли несколько тощих длинноногих птиц, которых вспугнули в высокой траве.

Кетан отыскал воду — небольшой родник, бивший вдалеке от колодца. Однако никто не решался напиться из него, пока не услышали от Эйлин, что вода — чистая и не содержит ничего вредоносного.

Путники съели свой небогатый ужин и уже начали устраиваться на ночлег, оставив лошадей под присмотром часовых, как вдруг жест Ивика заставил всех оторваться от приготовлений ко сну. Подняв руку, он внимательно вглядывался в свете костра в перстень. К облегчению Кетана, камень излучал голубое сияние.

— Послание, — коротко бросил Ивик, приблизив лицо к светящемуся камню. Его склонённая голова не давала другим увидеть, какое изображение появилось в овальном камне, когда голубой свет сменился белым. Через секунду Ивик, не поворачивая головы, позвал:

— Фирдун!

В следующее мгновение юноша уже стоял рядом, на том месте, где только что сидела Элайша, и вместе с Ивиком склонялся над перстнем.