Они прошли по краю луга, расстилавшегося по склону горы. Сегодня здесь не было пасущихся овец, и она не сомневалась, что все стада укрыты в загонах внизу. Грук казался неутомимым, и Дестри радовалась, что давние долгие походы за травами и цветами для Госпожи приучили её к длительным пешим прогулкам.

Наконец они обогнули яму, оставленную огромным, вырванным с корнем деревом — одним из тех лесных гигантов, которые внушают трепетный восторг. За ней виднелись явственные следы того, что кто-то раньше пробирался через густые заросли: поникшие ветки подлеска были раздавлены и расщеплены. Возможно, здесь даже произошла схватка. Может быть, именно тут Грук убил огромного пса?

Её мохнатый проводник остановился, чтобы убрать с дороги весь этот хлам. Через несколько шагов он внезапно замедлил ход, обернулся и развёл в стороны руки, как бы включая в этот жест все расчищенное пространство. Дестри осторожно продвинулась вперёд. Вероятно, именно Грук расправился со всем этим подлеском по прибытии — к такому выводу она пришла. Но здесь не было никаких столбов, обычных для таких мест, о которых она слыхала от жителей Эсткарпа или Эскора. Вместо этого она увидела лишь глыбу голубого камня, испещрённого изображениями, но такими стёртыми и засыпанными землёй, что только её глаз, тренированный поиском трав, смог различить их.

Грук шагнул вперёд, отбросив остатки вырванных с корнем кустов, и застыл на этом камне. Затем он обратил к Дестри огромные глаза, исполненные мольбы.

Она вырвала несколько примятых растений и встала на колени, а руки положила ладонями вниз на край глыбы, совсем близко от гигантских звериных ног.

— Госпожа! — взмолилась она. Она была уверена, что если существует способ вернуть чужака в родные края, то Госпожа в своей милости позволит ему вернуться.

Но она не ощутила прилива Силы — ничего, кроме присыпанного землёй камня под руками. То же ощущение мог дать любой кусок скалы в этих горах — никакого иного толку от него не будет. Может быть… Может быть, перемещение Грука истощило всю Силу, которой эта глыба некогда обладала. Ей было известно, что все обнаруженные врата действуют бессистемно. Иногда они не срабатывают годами. Порой, как бы очнувшись ото сна, они несут погибель этому миру, как, например, когда колдеры принесли с собой смерть, или вызывают отчаяние у тех, кого вырывают из привычного мира и кто становится своего рода пленником. Дестри с пронзительной болью вспомнила одну такую пленницу и её судьбу. Она запечатала врата, чтобы никто больше не мог пользоваться дарами моря — больше в этом порту не будет мёртвых кораблей.

Дестри наклонилась, не убирая рук с безжизненного камня, чтобы рассмотреть плиту. Как ей объяснить Груку, что ему не вернуться назад?

Сейчас её мучила невозможность общаться с ним. Как ей объяснить чужаку случившееся? Подобные сложные объяснения не передать через Вождя. У неё не хватает Силы… Сила!

Единственной надеждой теперь осталась кумирня. Если Гуннора согласится убрать барьер, разделяющий их, то он падёт — в этом у Дестри не было сомнения. Но кумирня лежит на границе долины, и её часто посещают. И кто знает, может быть, из-за её вмешательства Фосс с другими охотниками устроили там засаду. А может, они… там, где правит благодетельная Госпожа? Ей оставалось лишь надеяться, что кумирня безопасна для них, потому что потребность все разузнать тянула её туда, как собаку на поводке.

Рядом с ней задвигалась массивная мохнатая фигура: громада тоже опустилась на колени и оказалась лицом к лицу с ней. Его руки так же упёрлись в камень, а глаза молили ответить на вопрос.

Она непроизвольно заговорила, хотя была уверена, что это существо пока не способно понять её:

— Сила иссякла, — она постаралась мысленно создать картину почти угасшего костра, когда последние угольки подёргиваются пеплом.

Большой рот его открылся, и звуки, такие низкие, что, казалось, исходят из самой глубины могучей груди, раздались в ответ. Хотя это создание и не могло понять её слов, тем не менее Грук понял.

Огромные руки исчезли с камня и обхватили колени, тело закачалось взад-вперёд, а низкий, утробный рык превратился в отчаянное завывание.

Какой-то порыв заставил Дестри положить ладони на его волосатые кулаки. «Госпожа, — воззвала она безмолвно, — дай мне от твоей Силы. Это ведь живое существо, попавшее в тёмную паутину незнания. Да придёт Воля Твоя ему на помощь!»

И она изо всех сил попыталась вызвать весь свой медленно пробуждающийся дар — все, чему она научилась в кумирне, чтобы нести утешение, вздымавшееся в ней мощной волной.

Вождь прижался к её боку, издавая негромкие гортанные звуки. Затем огромная голова Грука слегка повернулась, лапы одна за другой поднялись с колен, на каждой лежала её ладонь, и он легко коснулся её кожи кончиком языка.

Вождь взглянул ей в лицо, издавая нетерпеливые звуки, призывавшие следовать за ним — так же, как иногда он делал, чтобы привести к страждущим животным.

Они с Груком поднялись почти одновременно. Кот уже исчез в густых зарослях. Решившись, Дестри снова протянула руку к пришельцу, взяла его за запястье и кивнула в том направлении, куда ушёл кот.

К её радости, голова кивнула. За этот короткий срок жрице всё же удалось установить с пришельцем какое-то понимание.

Вождь имел свои привычки в лесных походах, но сегодня он не искал узких ходов в подлеске, а наоборот — сновал туда-сюда, выбирая путь с наименьшим числом препятствий.

Дестри всё время была настороже, прислушиваясь, не залают ли собаки. Возможно, селяне ещё не оправились от этого мощного удара, который превосходил все ранее известные ей. К счастью, кумирня находилась в стороне от остальных построек. Она была, как Дестри удалось обнаружить, гораздо древнее поселения, потому что ещё первые беженцы с севера, пришедшие в эти плодородные края, нашли её и не тронули, предпочитая не доверять постройкам прошлого.

Она, однако, сделала знак Груку подождать в укрытии, пока не осмотрит не только кумирню, но и ближайшие окрестности. Фосс был искусным охотником, и как раз мысль о засаде могла сразу же прийти ему на ум.

Но ей показалось, что все совершенно так же, как было в первый раз, когда Госпожа привела её сюда, усталую и не пришедшую в себя после схватки со злом в Порту мёртвых кораблей. Она сделала знак чужаку, дав понять, что он может воспользоваться покоем и безопасностью убежища. Несмотря на всю свою громоздкость, Грук двигался с той плавностью, которую она раньше отмечала в салкарских торговцах, в пограничниках, всегда готовых к нападению. Она не сомневалась, что это существо обладает разными способностями и навыками, даже такими, какие ей и не снились.

Грук не выказал ни страха, ни насторожённости, помедлив у самого края луга, чтобы принюхаться. Затем он догнал жрицу на ступеньках, и она ввела его во внешний притвор.

Вождь встал на задние лапы и качнул по направлению к тлеющим угольям котёл, висевший наготове. Она подумала, что уже далеко за полдень, и если кот проголодался, то голодна и она и, вероятно, их новый гость.

Грук удалился к дальней стене и следил, как она занимается разогреванием вчерашнего рагу, положив добавки, как принесла каравай грубого деревенского хлеба, оставленный Джозефиной в прошлый раз. Отрезав от него солидный ломоть, она протянула его гостю и через мгновение увидела, как мощные челюсти трудятся над её приношением.

Тёмно-жёлтый сыр, оказалось, тоже имеет успех, как и миска разогретого рагу, к которой протянулась жадная лапа. Дестри положила в неё ложку, чтобы узнать, воспользуется ли ею гость. Он тут же пустил её в ход.

Под конец она зачерпнула из бочонка, стоящего под шкафчиком, кружку настоянного на травах эля. Его употребляли, чтобы расслабить тело и возбудить ум. На ей подобных он действовал благотворно. Сейчас жрице захотелось попробовать, не станет ли он ключом к преодолению барьера между ними.

Она решительно кивнула Вождю. Сытно поевший, тот вылизывал лапу. По её сигналу он двинулся к двери, готовый встать на страже, как всегда, когда она отправлялась во внутренний покой, чтобы заняться мыслительной гимнастикой. Держа кружку в одной руке, она протянула другую Груку.