— Все хорошо, — баюкающим голосом повторяла она, как делала бы это где-нибудь в детской комнате дома, в котором когда-то сама родилась. — Дарг далеко. Наш капитан повёл корабль западным курсом.
Она почувствовала, как Одга вся напряглась в её объятиях.
— Этот путь тоже ведёт навстречу опасности; если там она грозит от подлых людоедов, то здесь от скал и капризного моря. Этот маршрут представляет большую опасность, хотя некоторые им уже ходили.
— Вот и мы пройдём! Капитан Стимир не раз плавал на севере. И многие опасности ему заранее известны.
Однако тень забот по-прежнему омрачала лицо Одги.
К Трусле присоединилась Инквита:
— Хотя мы выходим в море только для охоты, север всё же наша родина. В море, и впрямь, подстерегает много опасностей, но только таких, которые мы поклялись встречать лицом к лицу, — Сила против Силы' А теперь тебе нужно поесть, чтобы окрепнуть. Тогда спустя несколько дней ты уже, наверное, сможешь помочь Ундии, сейчас она одна несёт вахту, потому что у неё нет младшей помощницы.
Как показалось Трусле, ощущение здравого смысла и спокойствия, которое исходило от Инквиты, не могло не передаваться окружающим. Бросив на Одгу долгий внимательный взгляд, Фрост тихо вышла из каюты, оставив её на попечении Инквиты и Труслы. Вскоре девушка впервые уснула сама спокойным, здоровым сном.
Между тем вечером в большой каюте устроили совещание. «Разрезатель волн» снова изменил курс, взяв на несколько градусов к востоку, поскольку читать по волнам при сумеречном свете северной ночи стало слишком трудно, хотя Ундия и Джоул упорно не покидали наблюдательный пост на носу корабля.
Капитан Стимир внимательно изучал разложенную на столе карту.
— На пути начали попадаться льдины — ещё не айсберги, но достаточно большие, чтобы их заметить. А западные рифы схрумкают любой корабль так же быстро, как обжора сметает еду с тарелки. Насколько мы знаем, «Летящая чайка» следовала наиболее безопасным восточным курсом, пока ей не пришлось повернуть на запад. Здесь в море выдаётся мыс, вокруг которого все утыкано рифами и полно опасных течений. Однако нам придётся его обогнуть, чтобы добраться до Края Света, — сделав такое вступление, капитан обратился к Фрост:
— Госпожа! Ты ведь, кажется, можешь заглядывать в будущее?
— Нет, капитан! По-настоящему заглянуть в будущее никому не дано, — ответила Фрост. — Потому что жизнь — это череда решений. Иногда мы можем сказать, что последует за тем или иным решением. Моя Сила, — при этих словах она невольно взялась за кристалл, — в том, чтобы распознать затаившееся впереди Зло, но она имеет предел дальности.
— Ты уже попыталась узнать, — отозвался капитан скорее утвердительным, чем вопросительным тоном.
— Пыталась. На севере легла заметная тень. Есть ещё одно потемнение, которое, вероятно, располагается над Даргом. Энергия Тьмы питается страданием, страхом, мучительной смертью. Взгляни сам!
Фрост сняла с шеи цепочку с кристаллом и подняла её над картой. Камень закачался, хотя Фрост держала руку неподвижно. Затем он вдруг замер на взлёте, словно зацепившись за что-то в воздухе; конец цепочки, как стрелка, указывал теперь на точку в восточной части карты.
— Ну что? Тут ваш Дарг или нет? Тут-то он тут, но только не мой! И ни один нормальный человек не назовёт его своим! Те, кто там живут, как в берлоге, не имеют права называться людьми!
Цвет кристалла изменялся на глазах, его тускло-красный огонь напоминал тлеющий уголь, красный свет едва пробивался сквозь черноту. Симонд невольно схватился за рукоятку меча, но вовремя удержался, и меч остался в ножнах. Однажды он уже видел этот знак, когда ездил с отрядом на дальнюю окраину Эсткарпа в поисках врат, через которые могла проникнуть Тьма. Сопровождавшая экспедицию колдунья сумела связаться со своими сёстрами, и те помогли ей набрать необходимую Силу. Благодаря им некая неведомая сущность, похожая на круг покрытых зелёной слизью камней, сгорела в пламени, зажжённом кристаллом, её уничтожили, она не успела причинить вреда.
— Возможно ли его уничтожить? Я видел, как это сделали на поляне Костяного леса! — с надеждой воскликнул капитан.
— Только большая Сила может очистить такой Дарг, — ответила колдунья. — Ты видел, как уничтожили ветхие остатки чего-то такого, что было установлено там очень давно. А тут все живёт и набирает силу. Но, судя по всему, это всего лишь орудие, которое рабски подчиняется своему хозяину.
Капитан только крякнул. По крайней мере, именно такой звук вырвался у него из горла, очевидно, вместо смешка.
— То, что ты говоришь, госпожа, звучит не очень-то утешительно!
— Если то, что мы ищем, это действительно те врата, через которые твой народ пришёл в этот мир, то скажи, капитан, — почему они отважились пуститься в такое рискованное путешествие? Салкары слывут купцами, которые любят торговать с прибылью. Занимаясь успешно торговлей, они приносят пользу не только себе, но и всему нашему миру. Но главная причина, почему они тут появились, лежала не в этом — их гнал сюда страх.
Учёные Лормта изучали историю появления в нашем мире новых существ. Больше всего данных они собрали о народах, населяющих Дол. Оказывается, их ведуны сами открыли врата для бегства в наш мир, опасность, от которой они спасались, была настолько страшной, что, очутившись тут, они закрыли и навеки заперли за собой эту дверь, чтобы никто никогда не смог её открыть, поддавшись тоске об утраченной родине. Кайогов выгнала из родных мест война, и здесь они нашли землю, которую сумели обжить. Другие, которые приходили сюда поодиночке, спасались от преследования соплеменников и, как Трегарт, воспользовались бегством в незнакомый мир как последним средством.
— А что касается легенды о том, как ваши корабли вошли морем через эти врата, — Ведь вы знаете её с детства, капитан! — не кажется ли вам, что не случайно она так туманна? Если ваши предки от кого-то спасались, то кто их преследовал? Дикая стихийная Сила, вырвавшаяся в тот миг, как мы лишились Магического камня, могла пробудить многие дремлющие вещи — и так оно и случилось! Достаточно вспомнить тени, надвинувшиеся на страну латтов, вызвавшие страшные и смертельные сновидения, заставив этот народ покинуть насиженные места! А то, что произошло с «Летящей чайкой»! Разве не говорит все это о том, что, возможно, какой-то замок, наложенный вашим народом на врата, со временем потерял свою силу и снаружи кто-то толкается в них, или кто-нибудь здесь, сумев вызвать некие Силы Тьмы, пытается с их помощью отпереть их изнутри?
Под Стимиром скрипнул стул:
— Ну, и если мы по следам древних преданий отыщем эти врата, а они возьми да откройся? Что тогда, госпожа? Будем сражаться?
— Как тебе известно, в Лормте сейчас стараются найти такой способ, который позволит навеки запереть врата. Там остался Хиларион, он великий адепт, способный собрать в своих руках могучую силу, которая ударит, как молния. Даже мы, владеющие Кристаллом, — сказала она, невольно дотрагиваясь рукой до своего камня, — хотя и одарены талантом более других людей, не можем сравниться по Силе с адептами. Но если его Сила, соединённая с нашими, — а надо сказать, что на свете есть много разных талантов, из которых каждый отличается своей особой силой и достоинствами, — если все это не поможет, тогда не миновать Великой Битвы, какой давно не видывал этот мир.
— Я не могу проложить тебе путь в океане, капитан. Этот талант присущ людям твоей крови. Всё, что я могу, это обнаружить малейшее пятнышко Тьмы, появившееся на нашем пути. Но сейчас я нигде не вижу других опасностей, кроме тех, которые могут исходить от явлений природы.
Капитан пододвинул к себе сундучок, стоявший на его рабочем столе и достал из него пластинку. Как показалось Симонду, она походила на кусочек прозрачного льда, однако не таяла, несмотря на то, что в каюте было тепло.
— Три года тому назад, — неохотно, словно ему не хотелось об этом рассказывать, начал Стимир, вертя странную вещицу в мозолистых руках, — я сделал рейс на Край Света. Наши моряки не любят так далеко забираться в северные воды, но зато, если повезёт, такой рейс приносит большую прибыль. Мало того, что оттуда привозят самые драгоценные в мире меха, но в летних ручьях, вытекающих из далёких ледников крайнего севера, находят золотые самородки и драгоценные камни, пролежавшие во льду много лет и вынесенные на поверхность талыми водами.
